Леонид Влодавец - Хозяин Гнилого болота

— Сказано в Писании: чти отца своего, чти мать свою…

Больше ничего расслышать Вовка не успел. Но последние три слова отозвались в его душе словно гулом набатного колокола. Нет! Не должна его мама быть проклятой! Не виновата она ни в чем! Он, Вовка, сам виноват, и если так — поделом будет ему! Пусть он сам пропадет, но мама, Агата, Поросятниковы со своей мамой и Колька со своей бабушкой будут целы и невредимы!

Он даже рта не успел открыть, чтоб произнести все это вслух.

— Уо-а-а-а-а! — истошно взревел Хозяин болота и в ту же секунду вспыхнул и сгорел синим пламенем. Раздался страшный грохот, сверкнуло несколько ослепительных вспышек. Теряя сознание, Вовка еще успел увидеть, как «граммофонная труба», ведущая к Дьявольской звезде, рассыпается на мелкие кусочки, а все, что было вытянуто через нее из земли, летит обратно в воронку…

Вовка очнулся оттого, что кто-то осторожно потряс его за плечо. Первым, что он услышал, был мерный стук колес поезда. А затем прозвучал родной, ласковый и добрый голос мамы:

— Вовчик! Просыпайся, вставать пора…

Куковкин открыл глаза. Да, он находился в поезде, в купе, на нижней полке. Агата причесывалась перед зеркалом, вмонтированным в дверь. А Вовку действительно будила мама. Самая настоящая, живая, здоровая и даже веселая. За окном купе тянулся лес. Похоже, тот же самый, который Вовка видел тогда, когда они с Агатой подъезжали к станции Чертогоново. Только выглядел он теперь совсем не так мрачно. Наверно, потому что за окном было утро и ярко светило веселое золотистое солнышко.

А как же Гнилое болото?! Как они оттуда выбрались? Ведь все так живо сохранилось в памяти, будто происходило несколько минут назад… Или все это был только сон? А откуда мама взялась?

Сначала Вовка подумал, что после всех событий Константин Макарыч позвонил в Москву, и мама решила забрать их из этого странного места. Поэтому он спросил:

— А когда мы в Москву приедем?

— Вот те на! — удивилась мама. — Мы еще до прадедушки не доехали, а он уже в Москву захотел…

— Как не доехали? — оторопел Вовка. — По-моему, уже доехали…

— Почти доехали, Чертогоново через двадцать минут будет, — мама деловито посмотрела на часы. — Поднимайся, одевайся и быстренько иди умываться, если успеешь.

Куковкин только похлопал глазами. Получалось, все, что ему помнилось как стопроцентная явь, на самом деле было сном?

Было от чего озадачиться, но Вовка как-то очень быстро примирился с тем, что на самом деле ничего не было. Он даже не стал задавать никаких вопросов и послушно пошел умываться, хотя и не очень любил это делать.

Вернувшись, он рискнул спросить еще об одном:

— Мам, а как же та хорошая работа в Москве? Она теперь кому-то другому достанется, раз ты с нами поехала?

— Ерунда! — отмахнулась мама. — Вы с Агатой для меня важнее…

Через двадцать минут поезд подошел к платформе, которую Вовка сразу узнал. Ведь такую, сооруженную из какого-то чудного материала, напоминающего смесь шлака с асфальтом, он видел только один раз. И станция, как ни странно, представляла собой ту же самую продолговатую приземистую избушку с темно-красной, слегка проржавевшей крышей, под которой была укреплена грязно-белая доска с черной надписью: «Чертогоново». Около «вокзала» стояло еще несколько сарайчиков и будок непонятного назначения, а по другую сторону путей, кроме платформы, вообще ничего не было, и сразу за ней начинался лес…

Когда мама, Агата и Вовка спустились на платформу, из соседнего вагона вылезли братья Поросятниковы со своей мамой Людмилой Ивановной. Никто из них, похоже, Вовку не узнал…

— Здравствуйте! — вежливо поприветствовал их Куковкин.

— Здравствуй, — произнесла Людмила Ивановна очень неуверенно, как будто ни разу в жизни Вовку не видела. — Ой, это ты, Леночка?!

— Люсенька! — воскликнула мама. — Как я рада! Мы с тобой лет двадцать не виделись, верно?

— Да, — произнесла госпожа Поросятникова. — По-моему, мы не виделись с тех пор, как заблудились на Гнилом болоте…