– Но, согласись, ты первый нарушил уговор, назвавшись богом, - лукаво усмехнулась Баст. Я знала, что гнев уже покинул ее, осталось желание поиграть, как кошка с мышью. А вот вампир этого не знал и сказал:
– По-моему, это мелочно. Я же никого не убил для этого. Никого из богов.
– Думаешь, тогда бы ты еще был жив? - хмыкнула богиня, прищелкнув хвостом. - Ты хоть понимаешь, что означает убить бога? Лишь единицам на всем этом грешном свете такое по силам. Не переоценивай себя.
– В моих жилах - кровь Феникса!
– И что? Ты уже мог убедиться, что твой огонь нам не опасен, - на сей раз почти снисходительная улыбка. - Сам Феникс еще может быть опасен, но его прежнего уже нет.
– В смысле?
– Он изменился, смешал свою кровь с вашей. Для него это был вопрос выживания, и он выжил, но и потерял некоторые свои свойства.
– Какие же?
– Сейчас это уже не важно. Можешь сам спросить у Вечного Феникса при случае, если он захочет отвечать.
При этих словах Имхотеп почему-то дернулся, словно Баст сказала нечто ранящее. Но больше вампир ничего не спросил.
А наша богиня, тем временем, задавалась совсем другим вопросом. Постукивая пальцем по подбородку, она проговорила, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Что же мне с тобой делать?
– Разве я заслуживаю смерти? - Имхотеп сделал попытку соблазнительно улыбнуться, но лишь Кашин посмотрела на это с интересом.
– Возможно. Но этим людям, действительно, нужна помощь, пусть даже такая малоквалифицированная, как твоя.
– Вот уж нет…
– Не спорь. Ты просто врач с опытом, но не бог врачевания. Ты даже не сможешь заставить эпидемию, буде таковая, отступить от города.
– И что же вы решите?
Баст чуть склонила голову набок, вглядываясь в лицо вампира, у самой в глазах появилась эдакая чертовщинка. Потом богиня сказала:
– Я хотела посмотреть в глаза самозванца. Что ж, мое любопытство утолено.
– И все?
– Предлагаешь разложить тебя на этом алтаре и выпороть? - рассмеялась. А божественный смех, особенно светлого бога, вы запомните надолго. Мало того, что он очень заразителен, но и, кажется, он заполняет все вокруг и тебя тоже.
Я видела, как подрагивают уголки губ вампира, пытаясь сложиться в ответную улыбку помимо воли хозяина. Имхотеп, наконец, сдался и улыбнулся.
– Вот и славно, - заключила Баст. - Носи свой самозваный титул во имя меня, Осириса, Исиды, Сета, Птаха, Нут, Ра!
При каждом имени в воздухе появлялся силуэт называемого бога из золотой пыли. Под конец все фигуры закружились вокруг Имхотепа, потом вспыхнули и той же пылью осели на мраморный пол.
– Боги-свидетели приняли мои слова, - прокомментировала свои действия Баст.
– Вы что, меня богом сделали?
– Нет. Ты не избранный, чтобы ступить на этот путь. Тебя ждет другой, хотя и нескоро. Ты остался прежним, но все боги отныне знают о тебе и не будут разоблачать.
– А это не против ваших принципов? - поинтересовался вампир.
– Твое ехидство неуместно. И не такие существа объявлялись богами, но название это еще не суть, помни об этом.
– Я знаю.
– Хорошо.
– А ваши "детки" останутся присматривать за мной?
– Вот еще, - фыркнул Нашут-Фет. - Делать нам больше нечего.
– Ты прав, - кивнула ему Баст. - У моих детей, Имхотеп, и в самом деле много важных дел. Но, пока они здесь, тебе бы не помешало многому у них научиться.
– Чему же? Быть богом? - почти с усмешкой.
– Нет, своей приобретенной… профессии. Они могут показать различные средства исцеления.
– У нас слишком разная… природа для перенятия опыта.
– Я вовсе не о том, - отмахнулась Баст. - Есть множество различных рецептов, зелий, которые можно использовать.
– Что ж, это может оказаться полезным.
– Вот именно. Так что учись. Может, когда и самому пригодится…
– Вряд ли. Моя плоть бессмертна и вечно молода.
– Есть недуги и бессмертной плоти, они знают, - и уже нам: - Научите его.
– Да, луноликая, - ответили мы едва ли не хором, а Нашут-Фет уточнил: - Как долго нам давать уроки?
– Недели, думаю, хватит. Если нет, то предупредите. Удачи вам всем. Да будет легким лунный путь.
– Да будет.
Баст вошла в луч уже практически рассевшегося лунного света и исчезла. А мы с Имхотепом переглянулись. Кашин не могла не съязвить:
– Ну что, вампирчик, повезло тебе.
– Как сказать, - хмыкнул Имхотеп. В его глазах мелькнула хитринка, выдающая, что он далеко не всегда серьезный и чопорный. - Вы, в самом деле, будете меня учить?
– Ты же слышал, - пожала плечами я. - Баст не бросает слов на ветер.
– А если я кому-нибудь божественные секреты раскрою?
– В знаниях тайны нет, а божественное - удел богов. Тебе оно неподвластно в любом случае.
– Ой ли?
– Запомни главный божественный секрет, - заговорщически начал Нашут-Фет. - Без капли хотя бы искры божественной силы все попытки овладеть способностями богов - звук пустой.
– Капли?
– Хотя бы. Иначе сгоришь раньше, чем оформишь хоть одно божественное деяние, - снова добавила я.
– Если бы ты знал, сколько дураков погибло, вознамерившись стать богами. В свое время Олимпийцы даже так развлекались: спрячут кусок амброзии, а потом наблюдают, кто из людей первым найдет, и что из этого будет, - хохотнула Кашин. - Так что не проси и не умоляй.
– И не собирался, - невозмутимо ответил вампир. - Я и так бессмертен, прожил тысячи лет, и еще проживу, огонь покоряется мне. Вампиры и божества несовместимы.
– Это не совсем так, - возразил Нашут-Фет, разглядывая иероглифы на картуше одной из статуй. - Но вы-то лучше знаете свою историю.
– О чем вы? У нас нет богов.
– Но есть Владычица Ночи, носительница изначальной искры. Ваше сердце.
– Вообще-то я ее старше.
– Это неважно. Она продолжательница, преемница. Она единственная равная богам, ибо является перерождением существа божественной сути, - закончил объяснение Нашут-Фет.
Похоже, его слова поразили вампира. А я подумала: неужели никто из них никогда не задумывался о том, почему Владычица Ночи наделена таким могуществом? И, словно в ответ на мои мысли, Имхотеп проговорил:
– Я слышал нечто подобное и даже читал, но думал, что это лишь красивая легенда.
– В основе почти каждой легенды лежат реальные факты, - ответила Кашин. - Когда-нибудь и мы станем легендой.
Эти ее слова стали почти пророческими. Но тогда мы об этом совсем не думали. Нам был любопытен этот вампир, который удумал назваться богом.
Часа через два мы вышли к ожидавшему нас фараону. Его сын вышел сам, чем несказанно обрадовал родителя. Мы не стали разоблачать Имхотепа, наоборот, объявили о нашем сотрудничестве. Хотя, фактически, он стал нашим учеником.
