Они застыли неровным кольцом. И на лужайке, и на автомобильной стоянке, и на ступенях, которые вели к парадному входу в отель, и на разворотном круге, где парковались автомобили с подъезжающими гостями, пока швейцар вызывал коридорных. Некоторые стояли даже на улице. Молодые парни сажали своих подружек на плечи, чтобы те могли насладиться зрелищем. Низкий гул исходил от толпы, превратившейся в животное.
Ларри пробежался по ним взглядом, и все как один отворачивались. Он видел лица, бледные, отстраненные, помеченные смертью, и их обладатели, похоже, знали об этом. Да, здесь собрались все.
Его и Ральфа повели к клеткам, и по пути Ларри заметил тросы и лебедки. Но именно Ральф понял, что все это означает. Ведь это он, в конце концов, всю жизнь работал с техникой.
– Ларри, – у него сел голос, – они собираются нас разорвать!
– Давайте поднимайтесь! – Крысолов дыхнул Ларри в лицо чесноком. – Шевелись, Чудо-Хлеб! Тебе и твоему дружку предстоит прокатиться на тигре.
Ларри поднялся на платформу.
– Дай мне свою рубашку, Чудо-Хлеб.
Ларри снял рубашку и остался голым по пояс, утренний воздух приятно холодил тело. Ральф тоже разделся. Шепот прокатился по толпе и смолк. В этом походе они сильно похудели. Сквозь кожу отчетливо просматривалось каждое ребро.
– Заходи в клетку, серое мясо.
Ларри зашел.
Теперь приказы отдавал Барри Доргэн. Он ходил по лужайке, проверяя, все ли готово, и на его лице читалось отвращение.
Четверо водителей сели в машины и завели двигатели. Ральф на мгновение застыл, а потом схватил один наручник и вышвырнул в квадратную дыру. Наручник ударил Пола Берлсона по голове, вызвав в толпе нервный смех.
Доргэн подошел к платформе, на которой стояла клетка Ральфа.
– Больше не делай этого, парень. А не то я пошлю людей, чтобы они держали тебя.
– Не мешай им, – сказал Ларри Ральфу. Сверху вниз посмотрел на Доргэна: – Эй, Барри! Тебя этому научили в полицейском управлении Санта-Моники?
Толпа вновь засмеялась.
– Зверства полиции! – крикнул какой-то смельчак.
Доргэн покраснел, но ничего не сказал. Он чуть дальше продвинул тросы в клетку Ларри, и тот плюнул на них, удивившись, что во рту нашлась слюна. Из задних рядов послышались подбадривающие крики, и Ларри подумал: Может, дело идет к этому, может, они готовы восстать…
Но сердцем он в это не верил. Лица были слишком бледными, слишком замкнутыми. Вызывающее поведение задних рядов ничего не значило. Обычные крики с галерки студенческой аудитории – только и всего. Ларри ощущал сомнения… и недовольство тоже. Но Флэггу нечего было опасаться. Кто-то мог уйти под покровом ночи. Спрятаться в далеком уголке этого ныне пустынного мира. И Странник мог позволить им уйти, зная, что удерживать нужно основное ядро, таких как Доргэн и Берлсон. А полуночных беглецов можно собрать позже, заставив их заплатить за свои сомнения. Нет, на открытый мятеж рассчитывать не приходилось.
Доргэн, Крысолов и кто-то третий втиснулись в его клетку. Крысолов держал наготове наручники, приваренные к тросам.
– Вытяни руки, – приказал Доргэн.
– Разве закон и порядок не прекрасны, Барри?
– Вытяни руки, черт побери.
– Ты неважно выглядишь, Доргэн… сердечко не пошаливает?
– Я говорю тебе в последний раз, друг мой, вытяни руки.
Ларри подчинился. Наручники защелкнулись на его запястьях. Доргэн и остальные покинули клетку. Дверь захлопнулась. Ларри посмотрел направо и увидел, что Ральф стоит в своей клетке, опустив голову, в наручниках.
– Люди, вы видите, что это неправильно! – закричал Ларри, и его голос, натренированный годами пения, вырвался из груди с удивительной силой. – Я не жду, что вы это прекратите, но я хочу, чтобы вы это запомнили! Мы умрем, потому что Рэндалл Флэгг нас боится. Он боится нас и людей, от которых мы пришли! – Нарастающий шепот пробежал по толпе. – Запомните, как мы умрем! И запомните, что в следующий раз наступит ваша очередь умереть точно так же, без всякого человеческого достоинства, как животное в клетке!
Вновь шепот, поднимающийся и злобный… и полная тишина.
– Ларри! – позвал Ральф.
Флэгг, в джинсах, клетчатой рубашке, джинсовой куртке со значками-пуговицами на нагрудных карманах и ковбойских сапогах со стоптанными каблуками, спускался по лестнице «Гранда». За ним следовал Ллойд. В полной тишине слышался только звук их шагов, цоканье каблуков по бетону дорожки… звук вне времени.
Темный человек улыбался.
Ларри смотрел на него сверху вниз. Флэгг остановился между клетками и поднял голову. Его улыбка излучала темное обаяние. Чувствовалось, что он полностью контролирует ситуацию, и Ларри внезапно понял, что это переломный пункт, апофеоз его жизни.
Флэгг отвернулся от них и теперь встал лицом к людям. Оглядел толпу, и никто не решился встретиться с ним взглядом.
– Ллойд! – коротко бросил он, и Ллойд, бледный, запуганный и больной, протянул ему бумажный свиток.
Темный человек развернул его, поднял и начал читать. Громким, звонким, приятным голосом, расходящимся в тишине, как серебристая рябь по черному пруду.
– Довожу до вашего сведения, что это подлинный указ, на который я, Рэндалл Флэгг, поставил свое имя в тридцатый день сентября года одна тысяча девятьсот девяностого, теперь именуемого годом Первым, годом эпидемии.
– Флэгг – не твое имя! – проревел Ральф. Шепот изумления прошелестел по толпе. – Почему ты не скажешь им свое настоящее имя?
Флэгг пропустил эти слова мимо ушей.
– Довожу до вашего сведения, что эти люди, Лоусон Андервуд и Ральф Брентнер, шпионы, пришли в Лас-Вегас не с добрыми намерениями, а со стремлением поднять бунт, тайком проникли в это государство и под покровом темноты…
– Это очень любопытно, – перебил его Ларри, – учитывая, что мы шли по семидесятой автостраде ясным днем. – Он поднял голос до крика: – Нас арестовали в полдень на автостраде. Как это соотносится с тайным проникновением под покровом ночи?
Флэгг терпеливо ждал, всем своим видом давая понять, что Ларри и Ральф имеют полное право отвечать на обвинения… только это ни в коей мере не скажется на приговоре.
Затем он продолжил:
– Довожу до вашего сведения, что пособники этих людей ответственны за взрывы вертолетов в Индиан-Спрингсе, и, таким образом, они ответственны за гибель Карла Хока, Билла Джеймисона и Клиффа Бенсона. Они виновны в убийстве.
Взгляд Ларри остановился на мужчине, который стоял в первом ряду. И хотя Ларри не знал этого, он видел перед собой Стэна Бейли, начальника операционного центра в Индиан-Спрингсе. На лице мужчины отражались недоумение и изумление, а его губы произнесли что-то нелепое, вроде бы: «Мусорный Бак!»
