Глава 17
Отправляться в дом с такой историей, как у Байкерстаффа, нужно только в дневное время суток. Этот разумный вариант нам печально не подходил по целому ряду причин. Во-первых, после столь бурной ночи мы спали до полудня, остаток дня ушел на сборы и на звонки в соответствующие инстанции, чтобы получить доступ к заброшенному зданию. Во-вторых, Джордж воспылал желанием, как можно скорее найти в архиве Черсти "Исповедь Мери Дюлак". Он считал, что этот материал сумеет пролить хоть лучик света на то, что случилось с Байкерстаффом и его соратниками. Кроме того, на хвосту у нас сидел Бобби Вернон, который читал те же газеты, и получил те же сведения. Главная же причина, почему мы не попали в заброшенный дом до заката, заключалась во мне — то есть в моих своеобразных талантах. После беседы с черепом вера в них Локвуда была заоблачной. Все время, пока мы собирались, он пел мне дифирамбы.
— Твои способности феноменальны! Преступлением было бы не дать тебе их проявить. Кто знает, что ты почувствуешь в доме Байкерстаффа после наступления темноты. И я не только про слух, возможно….
— Да, — прервала его я. — Возможно.
Как вы догадались, энтузиазм прошел мимо меня. Правда, что мне иногда удавалось подобрать отголоски прошлого, касаясь объектов, на которых остался паранормальный отпечаток, но получалось такое далеко не всегда. К тому же, вряд ли в жилище доктора остались приятные воспоминания. Локвуд веселился точно раньше времени. Я не разделяла его воодушевления по этому поводу.
Дневной свет снова смягчил слова черепа. Но мне совсем не нравилось, что мы шли дорогой, которую, так или иначе, предложил он. Я сразу плотно завинтила крышку и накрыла банку таканью. Мне не хотелось, чтобы он слышал, о чем мы говорим. Призрак и без того знал слишком много о нас.
Я закончила с ремнями и занялась термометрами, флаконами с лавандовой водой, фонариками, свечами и спичками. Локвуд, уложив аккуратненькими рядами соляные бомбы, пополнял запасы железа. Кроме Байкерстаффа, призрак в банке упомянул и о нем. Дверь обита железом изнутри? На это есть только одно объяснение. Но оно абсурдное! Да и можно ли верить ему? Хотя на россказни о бумагах доктора мы повелись.
— Люси, — Локвуд словно мысли мои читал, — я думал о нашем призрачном друге. Ты с ним общалась напрямую. У тебя было ощущение, что он человек? И почему он вообще начал говорить?
— Не знаю, — призналась я. — Доверять ему нельзя. Но дело Байкерстаффа привлекло его. Мы же при нем обсуждали доктора, когда вернулись с Кладбища Всех Душ. И вчера вечером тоже…. До этого он слышал от нас о десятках других случаев, но не вмешивался. А теперь говорит почти через день. Это не совпадение.
— Ага, — Локвуд наполнил канистру железной стружкой, — мы должны сохранять бдительность, пока не поймем, чего он хочет. А помнишь его слова о зеркале или о костяном стекле? Оно якобы дает знания. Как думаешь, что это значит?
— Понятия не имею.
— Просто…Джордж лишь мельком посмотрел в зеркало. Но все же…. по-твоему он в порядке?
— Немного отвлеченный, порой, что для него не в новинку.
— За ним нужно приглядывать, — тепло улыбнулся Локвуд. — Если ему повезет, то в дом Байкерстаффа мы отправимся с кое-какой информацией. А еще я сильно надеюсь на Фло. Сведения об аукционе Уикмана поймают ветер в наши паруса!
Однако все случилось с точность наоборот. О Кости-Фло не было ни слуху, ни духу. Джордж вернулся около пяти часов, вымотавшийся и угрюмый.
— Ерунда там у них происходит, — он рухнул в кресло. — Прихожу я в архив. По документам "Исповедь Мери Дюлак" хранится у них, а при получении оказалось, что ее нет — украдена! Они даже не могут сказать когда! И никто не знает, есть ли копии. Какой же облом!
— А Бобби Вернон перед тобой не приходил? — спросила я.
— Нет, я перед ним, — вздохнул Джордж. — Он договорился о визите завтра. Но кому-то же она понадобилась! Я позвонил Альберту Джолину, поинтересовался, есть ли у него идеи на счет копии. Он отличный исследователь, может у него, что получится….
— Джолин? — нахмурился Локвуд. — Никому не рассказывайте о нашей работе. Что если он проболтается Киппсу?
— О, Альберт свой человек! Кстати, он поссорился с Сандерсом. Тот в ярости из-за всех происшествий на кладбище. Он приостановил раскопки, оставил людей без зарплаты. Джолину это пришлось не по нраву. Вот и все новости. У вас что?
— Я связался с властями Хемпстеда, — сказал Локвуд. — Территория лечебницы заброшена и оцеплена, но пройти туда можно. Сядем на последний автобус. Дом Байкерстаффа находится на краю участка. Он открыт, ключи не требуются, никто в здравом уме туда не суется.
— Значит, милое местечко, — заметила я.
— Ну, времени у нас еще много, — Локвуд потянулся. — Пойду попрактикуюсь с манекенами, а потом чуток отдохну. Если половина историй про этот дом правдива, то ночь будет жаркой.
Хемпстед-Хилл располагался в зеленом пригороде Лондона и выглядел весьма благородно, по крайней мере, пока мы шли по нему при последних лучах солнца. Улицы на западной окраине были широкими и усеянными антипризрачными лампами. Кругом полно деревьев и живых изгородей. Все здесь дышало достатком и комфортом.
Улица рядом с территорией лечебницы оказалась застроена виллами в Викторианском стиле. Ухоженные газоны, клумбы рододендронов, чистота и порядок. Однако в конце дороги все было более обшарпанное, а последние два особняка и вовсе пусты. Мы пришли к высоким, проржавевшим воротам, обвитым колючей проволокой. Флуоресцентные, треугольные плакаты ДЕПРИК оранжевого цвета преграждали вход в заброшенную лечебницу. Замок, очевидно, не требовался, поэтому створки ворот были обвязаны простой ржавой цепью. Надев перчатки, Локвуд размотал ее.
— Здесь собирались строить жилые дома, — сказал он. — И отказались из-за сверхъестественных проявлений. А в чем они заключались?
Не смотря на лето, Джордж облачился в черные джинсы, куртку и грубые ботинки. На голову он напялил шапку, на руки перчатки без пальцев. Так же прицепил дополнительный ремень с железной стружкой и соляными бомбами. К моему удивлению, он собрал себе другой рюкзак — значительно больше и тяжелее того, что приготовила я. Теперь же его лицо блестело от пота.
— Все, как обычно, — сказал он.
Локвуд вытащил цепь и толкнул ворота. Те медленно, со скрипом распахнулись. Друг за другом мы прошли через образовавшуюся щель. Уже совсем стемнело, пришлось включить фонарики. Потрескавшийся асфальт под ногами зарос густой травой. Тут и там раскинули ветви буки с дубами, в их скоплениях серебрились березки. Тропинка изгибалась среди толстых стволов.
