– Впервые вижу, что ты что-то не понимаешь. Это же элементарно!
– Действительно, все очень просто, – подтвердил профессор. – Если прочесть все четыре слова, то получается единая фраза:
«Пшеница Иреда только для носящих сан».
– Я понимаю, что упоминание об Иреде подтверждает ваши предположения, профессор. Она действительно существовала именно здесь. Но при чем здесь пшеница?
– А в самом деле – при чем? – Ритка выглядела озадаченной.
Профессор не торопился с объяснениями, хитро посматривая на нас.
– Ой, я, кажется, поняла! – обрадованно завопила Ритка. – Ведь «пшеница» на французском жаргоне обозначает золото, сокровища!
– Умница! – похвалил профессор.
– Ура! Мы нашли сокровища! – Ритка пустилась в пляс, размахивая руками и подпрыгивая.
– Подождите! – попытался остановить ее Михаил Семенович. – Чтобы убедиться, нам придется вскрыть панель. Если догадка верна – под ней мы обнаружим тайник.
– Конечно, верна, – уверенно сказала Ритка. – Здесь же черным по белому, то есть по коричневому, ну в общем, не знаю как, но здесь написано: – Сокровища Иреды! Марк, тащи инструменты. Марк! А где же Марк?
Мы огляделись. Художника в часовне не было.
– Что за дела? Куда он делся? – удивилась Ритка. Увлеченные расшифровкой надписи, мы не заметили, как он исчез. У меня похолодело внутри. Ритка и профессор тоже заволновались.
– Может, он вернулся в замок? – неуверенно предположила Ритка. Но мы понимали, что в такой момент он не мог уйти, тем более не предупредив нас об этом.
И в эту минуту со стороны двери, ведущей в склеп, раздался голос:
– Я здесь! Я иду к вам!
– Кто это? – испуганно прошептала Ритка, уставившись на дверь. Дверь медленно отворилась, и мы увидели… Марка.
– Идиот! – набросилась на него Ритка. – Что за глупые шутки? Ты что, пугать нас вздумал? Да я тебя…
– Подожди, Рита. Он не виноват, – остановила я избиение младенца, уже догадываясь, что произошло. – Голос из склепа звучит искаженно. Поэтому мы и не узнали его. Но что ты там делал, Марк?
– Простите, если напугал вас, – извинился Марк. – После вчерашнего разговора я все время думал о том, что рассказал профессор.
– Нет, вы только подумайте: он, видите ли, думал! – Ритка все еще была в ярости из-за пережитого страха.
– Маргарита, я не хотел, честное слово. Я думал… мне казалось, что это важно.
– Ритка, заткнись, – приказала я, видя, что подруга готовится снова наброситься на парня. – Говори, что ты искал в склепе.
– Вчера вы сказали, что жена и дочери Сонье погибли на острове, так?
– Да, – кивнул профессор.
– Но кто же тогда похоронен в этом склепе?
– Это просто. Их тела могли перевезти в замок и похоронить в фамильном склепе.
– Я сначала тоже так подумал, но тогда непонятно другое: почему на гробницах дочерей стоят разные даты? Я еще раз посмотрел на них и увидел, что вторая сестра умерла только через год после первой.
– Слушай, – спросила я, – а откуда ты вообще мог знать, какие там даты? Когда мы осматривали склеп, тебя с нами не было…
Мне показалось, что на лице Марка мелькнул испуг. Ответил он не сразу:
– Мне… мне показывал склеп Артур. Я сам попросил его об этом.
– Ты что, некрофил? Интересуешься покойниками? – презрительно скривилась Ритка.
– Нет. Просто я много слышал о Сонье, и мне было интересно осмотреть дом, который принадлежал ему.
Мы с Риткой продолжали смотреть на него с подозрением, нас даже не так взволновала весть о путанице с датами. И тут вдруг вмешался профессор:
– Мне кажется, юноша просто хотел помочь нам в нашем расследовании. И его стоит поблагодарить за это, а не набрасываться с упреками. Тем более что мы собирались заняться вот этой панелью.
Напоминание профессора вмиг вернуло Ритке хорошее настроение, и она уже вполне миролюбиво попросила Марка сходить за какими-нибудь инструментами.
Мне тоже хотелось побыстрее узнать, что скрывается за таинственной стеной, но поведение Марка оставило неприятный осадок.
Пришлось немало повозиться, прежде чем удалось отковырнуть от стены прочно сидящую тяжеленную панель. За ней действительно оказался тайник. Но… никаких сокровищ.
Ритка, вопреки ожиданию, не стала закатывать истерику, увидев аккуратно завернутые в кусок холста, свернутые в трубочку бумаги. Их с большой осторожностью извлекли на свет и развернули.
Перед нами были очередные страницы из Евангелия. Теперь мы знали, что искать, и нужную страницу вычислили без труда. Букв, которые возвышались над остальными, оказалось сто сорок штук. Они сложились в длинную фразу, которая повергла нас в уныние, так как мы не понимали ее смысла. Звучала она так:
«Пастушка никаких соблазнов ключ у Пусси покой 681 на кресте я подтверждаю, что этот страж – демон; в полночь голубые розы».
– Белиберда какая-то, – удрученно вздохнула Ритка. – Где сокровища-то искать? Тоже мне, инструкция. Могли бы и не зашифровывать.
– Вероятно, посвященным эта запись была бы понятна, – вздохнул Михаил Семенович. – Но мы должны попробовать разобраться.
– Лично мне понятно только про голубые розы, – сообщила я. – За время, что я провела в Рене ле Шато, они мне уже опротивели. Какое отношение они имеют к сокровищу тамплиеров, вестготов или кого бы там ни было? Может, клад зарыт под кустом?
– Раз о них упоминается в таком древнем манускрипте, то выходит, они существовали уже в те времена. Это сколько же столетий? – присвистнула Ритка.
– Нет, под кустом закапывать сокровища слишком рискованно, – покачал головой профессор. – Судите сами. Как бы там ни было, мы все могли убедиться, что это всего лишь цветы. Их могли вырубить новые хозяева, сожрать какие-нибудь вредители, в конце концов, они могли замерзнуть за столько-то столетий! Слишком ненадежный ориентир. Скорее всего место, где росли эти розы, просто обладает особой энергией. Они необычны. Даже сегодня, когда выведены всевозможные сорта и оттенки этих цветов, голубых роз не существует.
– Вы хотите сказать, что Сонье не сажал эти розы, а просто построил свой замок в том месте, где они росли, зная, что это место особенное? – спросила я.
– Теперь понятно, почему здесь творится всякая чертовщина! – сердито сказала Ритка.
– Оставим пока эти розы, – предложил профессор. – Что еще мы можем вынести из этой фразы?
– Ну, про стража-демона, – неуверенно предложила Рита. – Интересно, кто он? Сонье, что ли? Но ведь он нашел сокровища только в конце девятнадцатого века, а Михаил Семенович утверждает, что их зарыли в четырнадцатом. Значит, раньше был другой. Они что, эстафету передают друг другу?
