Прошел семь шагов, но не наткнулся, ни на стену, ни на Андрея. Остановился. Сквозь густую листву тусклым пятном обозначался выход (он все-таки существовал, и никакого другого измерения нет!). Это все его собственные страхи, и остается самое элементарное – отыскать Андрея в незначительном замкнутом пространстве.
Ноги затекли, и Виктор выпрямился. Расставив руки в стороны, повернулся на триста шестьдесят градусов. …Господи, да какой же он огромный, этот блиндаж! Целый бункер…
– Андрюха, ты где?.. – позвал тихо.
Никто не ответил, но неискаженный собственный голос настолько успокаивал, что он позвал громче. Близкое эхо повторило последний звук и угасло. От наличия этого естественного физического явления Виктор совсем осмелел. Вновь вытянув руки, он пошел вперед и через несколько метров наткнулся на холодную шершавую стену; осторожно двинулся вдоль нее, пока не споткнулся обо что-то мягкое.
…Нет, он не мог умереть. С чего? От страха? От страха, скорее, умру я, чем Андрюха, а больше здесь никого нет. Никого нет… Он резко повернулся в одну сторону, потом в другую, и хотя глаза стали привыкать к темноте, кроме показавшегося далеким и призрачным выхода, не увидел ничего. Однако кто бы это ни был, его надо вытаскивать отсюда – выяснять, что случилось, можно и потом. Сам расскажет, в конце концов…
Виктор наклонился и приложив руку, почувствовал живое тепло. Усадил вялое тело; нащупал поникшую голову, безвольно опущенные руки. Попытался поставить на ноги, но они подгибались, как у веревочной куклы. Тогда Виктор подхватил тело под мышки и волоком потащил к свету. В таком положении он чувствовал себя абсолютно незащищенным. Сердце сжималось при каждом шаге, но пальцы так вцепились в одежду, словно приросли к ней.
Шаг. Еще шаг. Совсем чуть-чуть… Обернулся – вот он, свет! Виктор почувствовал, как листья коснулись спины, и в следующее мгновение стало так светло, что он зажмурился. Сырой лесной воздух ворвался в легкие, опьяняя и перехватывая дыхание. И тут он понял, что израсходовал все силы, и физические, и духовные. Упал на землю у самого входа, а тяжкая ноша так и осталась лежать на границе двух миров – ноги в блиндаже, зато бледное лицо, искаженное странной гримасой, широко распахнутые глаза… это безусловно был Андрей, только волосы… По короткой стрижке нельзя сказать, что в них появились «седые пряди», но они сделались гораздо светлее, вроде, припорошенные пеплом.
Подбежал Колька; заплакал, уткнувшись в грудь Виктора.
– Дяденька солдат, дяденька солдат… – запричитал он, и вдруг расстегнув рубашку, вытащил висевший на груди крестик и принялся целовать его.
Это неожиданное проявление Веры привело Виктора в чувство. Отстранившись, он внимательно посмотрел на мальчика, и тот смутился.
– Я у мамки из шкатулки стащил, на всякий случай.
– Ты, молодец, – Виктор прижал к себе его голову, с удовольствием глядя на кроны деревьев, зеленевший под ними папоротниковый ковер, на клочки серого неба, словно, именно, Колька сохранил все это для человечества.
Андрей шевельнулся, глубоко вздохнул. Цепляясь руками за землю, попытался самостоятельно выползти из блиндажа. Виктор с Колькой бросились на помощь, и через минуту он уже сидел, привалившись спиной к дереву и удивленно озирая окрестности, словно соображал, где находится. Виктор стоял рядом, придирчиво наблюдая процесс возвращения к жизни. Все молчали, но ощущение того, что кошмар наконец-то закончился, было совершенно явственным.
– Андрюх, что с тобой случилось? – спросил Виктор.
– А что со мной могло случиться? – Андрей усмехнулся, – помнишь, мы решили тогда, что мы вечные, и ни одна сволочь нас не возьмет… Помнишь?..
Виктор не помнил ничего подобного (скорее, наоборот), но спорить не стал.
– А мы и есть вечные! – Андрей перевел взгляд на Кольку, – пацан, ты ж войну не видел, да?.. А какая тут была мясорубка!..
– Нам в школе рассказывали… – пролепетал Колька, – «наши» попали в окружение и бились, пока все не погибли…
– Молодец. А как звали их командира, знаешь?
– Нет…
– Забыли, – Андрей снова повернулся к Виктору, – как тогда, так и сейчас… Капитан Калюжный, его звали. Командир разведроты 452 стрелкового полка 24 гвардейской дивизии. С ним оставалось пятеро, когда на деревню поперли танки…
– Откуда ты знаешь? – обалдело спросил Виктор, но Андрей не счел нужным ответить. Его затуманенный взгляд блуждал в прошлом, которого он просто не мог знать.
– …сначала погиб Серега Вязов. Он долбил их из ПТРа, пока танк не раздавил его. Потом Сашка Савченко и Мишка Погорельцев пошли… обвязались гранатами… они остановили колонну, но эти сволочи двинули пехоту… Ванька Прохоров не выдержал и рванул в полный рост. Красивый был малый… – Андрей вздохнул, будто лично знал этого Ваньку, – остались Калюжный, да Лешка Самохин… укрылись в этом блиндаже… сутки держались, пока фрицы их не окружили… но они не сдались!.. Пацан, ты слышал об этом?
– Нет… – Колька растерянно замотал головой, – училка нам не рассказывала…
– Ты потревожил их всех, понимаешь, пацан? Это череп Лешки Самохина. Хорошая у тебя фамилия, иначе б не простил он тебя. Лешка хоть и с Урала, но жена у него осталась, а, там, глядишь… чем черт не шутит…
– Постой, – Виктор присел рядом, – откуда ты все знаешь?
– Оттуда…
Шутка приобрела вдруг новый, зловещий смысл – Виктор и не воспринял ее как шутку.
– Но это невозможно… – произнес он не слишком уверенно.
– Да?.. Впрочем, лучше считай, что невозможно.
– Нет, ты объясни! Я просто не понимаю!.. Ты сейчас лежал в блиндаже без сознания…
– Что ты привязался? – огрызнулся Андрей и отвернулся, разглядывая лес, будто не видел его целую вечность.
– А мне больше ничего не будет? – робко уточнил Колька, пользуясь возникшей паузой. У него были свои проблемы, требовавшие немедленного решения.
– С тобой все нормально, – уверенно ответил Андрей, – фамилия у тебя хорошая… хотя обычно так не бывает. В том мире свои законы. Только наивные славяне полагали, что предки могут помочь им… а мудрые египтяне не зря замуровывали покойников в гробницы. Они понимали, что не стоит их тревожить, ведь тот мир гораздо могущественнее…
Виктор поймал себя на мысли, что сравнение славян с египтянами не могло б даже прийти в голову тому Андрею, с которым он пять лет сидел в одной аудитории и слушал лекции по теории машин и механизмов.
– …Значит, я не умру? – не унимался Колька, – и у Сашки больше не будет летать мебель и биться стекла?
– Я ж тебе сказал, пацан! – ответил Андрей раздраженно, – ничего больше не будет! Живи, только по могилам никогда не шастай. Второй раз тебе этого не простят.
