Ричард Кнаак - Повелитель крыс

— Да, он жил… сейчас вспомню… — Тереза прочитала номер телефона. — В «Хиатт-Чикаго». Это на углу Уэкер и Мичиган-стрит.

Та гостиница, в которой остановился Григорий, располагалась неподалеку от высоченной башни «Хиатта».

— А у вас не записано, в каком номере он останавливался?

— По-моему, я записывала. — Тереза пробежала глазами бланк. — Нет, видимо, не записала. Прощу прощения.

— Это не важно. — Григорий уже прикинул в уме общий план действий, и план этот быстро обрастал деталями. — Можно от вас позвонить?

Тереза несколько удивилась, но принесла и подала Григорию трубку радиотелефона.

— Спасибо. — Григорий набрал номер и стал ждать. Трубку долго не брали, но вот наконец кто-то удосужился ответить:

— «Хиатт-Чикаго» слушает. С кем вас соединить?

Григорий поглубже вдохнул и приготовился в случае необходимости прибегнуть к гипнозу.

— Видите ли, я занимаюсь проверкой отчета о командировочных расходах, поданного одним человеком, который останавливался в вашей гостинице примерно два месяца назад. Нельзя ли было бы заглянуть в записи о его пребывании у вас?

— Одну минутку, сейчас я вас соединю с бухгалтерией.

Григорий довольно кивнул Терезе.

Та неуверенно улыбнулась.

Однако молодая бухгалтерша оказалась не так покладиста, как оператор гостиничной мини-АТС. Григорий изложил ей свою просьбу. Она растерялась, а потом ответила ему официальным тоном:

— Не знаю, имею ли я право отвечать вам. Мы сведения такого типа не выдаем.

Григорий сфокусировал на ней магическое воздействие и проговорил:

— Мне нужны только даты и общая сумма, больше ничего.

Пауза. Потом:

— Ну, хорошо… Сделаю уж для вас исключение. Как его звали и когда приблизительно он у нас останавливался?

Григорий назвал ей имя и фамилию постояльца и дату — надень раньше того, когда Эмрих обратился в «Дозорный». Бухгалтерша послушно повторила эти сведения и попросила подождать.

Тереза сделала большие глаза и прошептала:

— А что будет, если она узнает, что он исчез? Вдруг спросит, почему он не уплатил по счету?

— Я буду готов ответить на этот вопрос.

Поскольку Тереза сомневалась в существовании магии, Григорию не хотелось рассказывать ей о том, что ему стоило только захотеть получить от служащей гостиницы нужные сведения, и он мог твердо гарантировать, что непременно получит их. Пусть лучше пока думает, что он такой вот обходительный и умеющий кого угодно уговорить.

— Сэр?

Григорий прижал трубку к уху.

— Я вас слушаю.

— Я нашла. Мистер Эмрих рассчитывался дважды. Первый раз — в тот день, который вы мне продиктовали, а второй раз — три дня спустя. Всего он уплатил по счету…

Далее последовали числа, прозвучавшие для Григория пустым звоном. Так вот оно что… Мэтью Эмрих не только уплатил за номер при поселении в гостиницу, он еще и рассчитался окончательно. Дом… а может быть, Фроствинг… проявил предельную бдительность. Это следовало предвидеть.

— Еще что-нибудь вас интересует? — спросила бухгалтерша.

Григорий прищурился. Наконец дошла очередь до того, что интересовало его на самом деле.

— Вы меня извините, пожалуйста, но не помечен ли у вас случайно номер, в котором он останавливался. А то у нас в бухгалтерии народ жутко дотошный.

— Думаю, помечен. На карточке, наверное. — Пауза. — Вот, нашла. Две тысячи двести тринадцать.

— Вот спасибо. Прошу прощения за беспокойство. Заверяю вас, больше такое не повторится.

Григорий попрощался и повесил трубку. Тереза была просто вне себя от нетерпения.

— Что же такое происходит? Она же ничего не сказала о его исчезновении!

— Мэтью Эмрих окончательно уплатил по счету и выехал из гостиницы через три дня после того, как там поселился.

Тереза охнула.

— Вот это да! И ничего не оставил там?

— В смысле?

— Ну, я думала, что вам захочется взглянуть на что-то из оставленных им вещей — чемодан, скажем, или еще что-то. Нечто, что могло бы что-то рассказать нам о нем.

Ни о чем подобном Григорий, честно говоря, не думал, полагая, что какие бы силы ни стояли за исчезновением Эмриха, они наверняка позаботились о том, чтобы после пропажи этого человека не осталось столь явных улик. Именно желанием этих сил аккуратненько замести следы, на взгляд Григория, и объяснялось то, что Эмрих рассчитался за прожитые в гостинице дни.

— Если бы он что-то оставил, я был бы рад почерпнуть из этих улик какие-то сведения. Но он наверняка не оставил ничего, если рассчитался подчистую. Но на самом деле я хотел узнать — и узнал, — в каком номере он проживал.

— Зачем же вам это понадобилось? Искать там явно нечего — ведь прошло целых два месяца, и после Эмриха там жило неизвестно сколько постояльцев. Горничные и уборщики наверняка все унесли администратору или выбросили.

Григорий сжал кулаки и искренне пожалел о том, что сейчас в гостиной Терезы не звучит приглушенно какая-нибудь из вещей Малера. Тишина заставляла его нервничать еще сильнее.

— Тереза… я думаю, нам пора поговорить о том, что, насколько мне известно, не дает вам покоя. Но прежде чем мы начнем этот разговор, вы должны поверить в то, о чем я расскажу вам.

Тереза вытянулась по струнке.

— О чем вы?

— О свече и подсвечнике в ресторане. О тех силах, которые большинство людей считает выдумкой. О том, что в нынешнее время принято называть магией.

Григорий приготовился отразить очередной залп возражений. Он не исключал даже такого варианта, что Тереза укажет ему на дверь.

К изумлению Николау, хозяйка квартиры решительно кивнула:

— Хорошо. Рассказывайте.

— Рассказать? Вы уверены?

Взгляд у Терезы был оробевший, неуверенный, но она храбро сдерживалась.

— Может быть, я не в своем уме, но если это так, то мне будет легче поверить в магию. Эта свеча… И то, что я ощущала… И мои сны про этот дом… После всего, что я пережила, существование магии не кажется мне таким уж невероятным.

Григорию так хотелось обнять ее, прижать к себе. Она оказалась сильнее, чем он ожидал, но из-за этого стала для него еще более желанной. Он просто обязан был ободрить ее, утешить.

— Вы просто не представляете, как я рад слышать это… и уверяю вас, с вашим рассудком все в полном порядке, милая Тереза. Эти фантастические силы на самом деле во многом являются частью естественной природы вещей. Мало кому известно об их существовании, но еще меньше тех, кто умеет управлять ими в большей или меньшей степени.

— Но как вы можете называть то, что происходит в этом жутком доме, «естественным»?