Раф перекатился на живот и предъявил спину. Спину без единого пятнышка.
Лизл провела рукой по гладкой коже. Только что на ней были рубцы. И кровь. Она совершенно уверена.
— Как…
— Я быстро исцеляюсь. Ты же знаешь.
— Никто не способен так быстро…
— Это означает, что ты ранила меня совсем не так сильно, как думаешь.
Он повернулся, прижался к ней, и Лизл прильнула к нему.
— Вот видишь, — сказал он, — все это символично. Ты излила злость, не причинив мне вреда. Злость была настоящей, мои раны — нет. Ты преувеличила их в своем воображении. Чистый результат: я не получил никаких повреждений, а ты немножко приблизилась к новой Лизл.
— Я не так уж уверена в этой затее с новой Лизл.
— Не мешай себе, Лизл. Ты на пути к освобождению. А когда станешь новой Лизл, действительно превратишься в новую личность. Ни один человек, знакомый с тобой прежде, не узнает тебя. Новая Лизл — это я тебе обещаю.
— Прекрасно, но все эти штучки с ремнем…
— Это только деталь — символическая деталь. Это надо продолжить. Но мы не ограничимся символическими акта ми по отношению к доктору Каллагену.
— Что это значит?
— Увидишь. Я еще не разработал окончательных планов, но ты станешь их участницей, и никогда ничего не бойся. Впрочем, первая стадия разработана. Мы справимся с ней за несколько часов.
— Несколько часов? Уже за полночь!
— Знаю, не волнуйся. Это будет забавно. Доверься мне.
Лизл покрепче прижалась к Рафу — жертва кораблекрушения, цепляющаяся за спасительную лодку в бурном море эмоций. Она доверяла Рафу, но в то же время тревожилась за него. Раф, кажется, не признавал тех границ, которых придерживалось большинство других людей.
* * *
Лизл дрожала, стоя рядом с Рафом у телефонной будки. Посмотрела на часы. Пять сорок пять. Что ей надо в такой час в холодной тьме возле круглосуточной бензозаправки?
Во-первых, послушать, как Раф звонит ее бывшему мужу. Она могла обождать в машине, в тепле, но посчитала, что это неправильно. Она должна точно знать, что задумал Раф, должна слышать каждое сказанное им слово. Ее беспокоило все это путешествие.
— Раф, — сказала она, — ты уверен…
Он оборвал ее, махнув рукой, и приложил палец к губам. Он заговорил в трубку с акцентом, голосом несколько выше обычного. Его можно было принять за индийца или пакистанца.
— Доктор Каллаген? — сказал он, ухмыльнулся и подмигнул Лизл. — Это доктор Кришна из Центра, из травматологического пункта. Прошу простить, что побеспокоил вас в такой час. Да, я здесь новичок. Как раз сегодня вечером приступил к работе. Большое спасибо. Да, у меня женщина семидесяти шести лет, миссис Крэнстон, она утверждает, что ее дочь — ваша пациентка. Да, минутку, позвольте взглянуть… нет, у меня под рукой нет фамилии дочери. Однако у миссис Крэнстон перелом левого бедра со смещением. Она сейчас очень страдает. Нет, мне очень жаль, состояние весьма нестабильное. Собственно говоря, кровяное давление падает. Да, я это сделал. Видите ли, она, кроме того, очень тучная, и я опасаюсь возможности легочной эмболии. — Длинная пауза. — Да, я это сделаю. И сообщу ее дочери, что вы немедленно выезжаете. Она будет очень рада. Благодарю вас. С нетерпением жду встречи с вами, доктор Каллаген.
Лизл в изумлении уставилась на него.
— Ты говорил как настоящий врач. Откуда ты все это знаешь?
Он засмеялся, ведя ее назад в теплую машину.
— Оттуда, откуда все это знают врачи — из медицинского учебника. Пошел в библиотеку и прочитал про характерные жалобы при переломе бедра.
— Но зачем?
— Затем, разумеется, чтобы выманить его из дома.
Он помог ей усесться, захлопнул дверцу. Но сам направился не к противоположной дверце, а назад, к заправочной станции.
«Что он еще задумал?» — гадала она. Он так старательно скрывает планы на эту ночь.
Через минуту Раф вернулся с картонной коробкой, сунул ее под сиденье и сел за руль.
— Что ты купил? — спросила Лизл.
— Моторное масло.
— Это имеет какое-то отношение к Брайану?
— Имеет, конечно.
— Можно спросить какое?
Он загадочно улыбнулся.
— Все в свое время, моя дорогая. Все в свое время.
— Ты говоришь прямо как Злая Ведьма с Запада[18].
Раф издал звонкий смешок и завел «мазерати». Въезжая в квартал Роллинг-Оукс, Лизл увидела, как промчался Брайан, набирая скорость.
— Вон он. Добрый доктор Каллаген спешит на помощь, — произнес Раф.
— Ничего удивительного.
— Он сегодня обязан отвечать на ортопедические вызовы из травмпункта. Он должен ехать, иначе его выкинут из Медицинского центра.
— Откуда ты знаешь?
— Я проверял. Всего один телефонный звонок. Кроме того, он надеется отхватить пару тысчонок, склеив старушке бедро, так что покуда не будем венчать его нимбом.
Подъезжая к дому Брайана, Раф выключил фары. Они въехали на подъездную дорожку и сразу остановились. Лизл зазнобило, желудок свело.
— Ты не собираешься делать ничего противозаконного?
— Ты имеешь в виду вторжение со взломом? Нет. Но, полагаю, это можно квалифицировать как преступное намерение.
— Да? Замечательно!
— Давай. Это нужно тебе, а не мне.
— Мне больше нужно пару часов поспать.
Раф вышел из машины и вытащил из-под сиденья коробку с бутылками машинного масла.
— Давай выходи. И спокойно. Не стоит будить соседей.
Он осторожно захлопнул дверцу со своей стороны, Лизл выбралась и пошла к нему по дорожке. Небо было по-зимнему чистым, полным сияющих звезд на западе, а на востоке уже начинало светлеть. Она увидела, как Раф откручивает пробку белой пластиковой бутылки с полугаллоном машинного масла. Он проткнул фольгу на горлышке и протянул бутыль ей.
— Давай лей.
— Куда?
— На дорогу, конечно. Вот отсюда и дальше вверх. Хорошим толстым слоем.
— Но…
— Доверься мне. Все будет хорошо.
Лизл огляделась. Ей было плохо оттого, что она торчит на виду в самом незавидном и уязвимом положении здесь, в предрассветных светлеющих сумерках, но она знала, что Раф ни за что не отступит, прежде чем не завершит то, зачем пришел, и стала лить.
Масло булькало в горлышке, выплескивалось на асфальт, но скоро потекло широкой струей, и она поливала все вокруг, медленно пятясь назад, опустошала бутыль за бутылью, глядя, как тягучая золотистая жидкость растекается по легкому уклону дорожки, словно горячий мед, покрывая ее гладким плотным слоем.
— Теперь направо, к дверям гаража, — велел Раф, протягивая последний полугаллон. — Не оставим гаду ни одного местечка, где можно зацепиться.
