— Вы и впрямь остряк, ей-богу. Может мне тоже начать играть в аналогии?
— Что ж, попробуйте.
— А что, если мясо овечки окажется отравленным?
Гарвер снова улыбнулся.
— Сейчас вы мне снова нравитесь, Элачи. Особенно тем, как держитесь в неприятной для себя обстановке, — Гарвер протяжно выдохнул, помедлил, снова заговорил: — Однако то, что вы выкинули, кроме как изменой, никак больше и не назовёшь.
— Изменой??? — Элачи аж привстал. — Вы ничего не путаете, господин Гарвер?
Гарвер постучал пальцем по папке.
— Знаете что это такое?
Элачи засопел.
Гарвер кивнул, всем своим видом давая понять, что оценил реакцию собеседника.
— Это нейтронная бомба замедленного действия, которая только и ждёт подходящего момента, чтобы обрушиться внутрь себя, чиня повсюду хаос! Элачи, она ждала того самого момента, что устроили вы, на пару с достопочтенным господином Шэмьё! Ладно, тому уже под семьдесят, но вы, Элачи, грамотный специалист — да какое, там, специалист: вы руководитель Лаборатории реактивного движения — подшефной нам организации! Вы пример подражания для собственных сотрудников! Вы — будущее НАСА, на которое наша организация тратит баснословные суммы!.. А вы никогда не задумывались, откуда берутся эти самые суммы? Вы бывали в сенате? Бились там за бюджет с твердолобыми сенаторами? Бросались эфемерными обязательствами, — которые, ко всему, просто нереально осуществить, — с той лишь целью, чтобы прибрать к рукам побольше денег добросовестных налогоплательщиков?! Нет? Тогда какое вы имеете права рушить ту систему, что мы выстраивали десятилетиями, пока вы с Шэмьё вынашивали свои авантюрные планы? — Гарвер умолк, но лишь на секунду, после чего завещал с ещё большим упорством: — Вы кинули на плаху всех, Элачи. Боулден сутки напролёт проводит в Белом Доме. Я вынужден мотаться между Пентагоном и НАСА, силясь отвести вас от края бездны! То, что творится в самом НАСА, иначе, как клиникой для душевнобольных и не назовёшь! И только вы, Элачи, катаетесь, будто сыр в масле, которому ни до чего нет дела! Более того, устраиваете эксперименты, о последствиях которых даже помыслить не можете. Да-да, не смотрите так, я в курсе всего произошедшего в Мэринелэнде. Я в курсе тех смертей. И не только тех.
Элачи мрачно кивнул.
— В этом я с вами, господин Гарвер, полностью согласен. Здесь только моя вина — непосредственно перед началом эксперимента, Шэмьё пожелал дать «откат», но я его не послушал. Думал, он сменил позицию из-за сотрудничества с русскими.
— Почему вы и после этого ничего не предприняли?! — Гарвер аж затрясся. — Ведь это же национальная измена!
— Да какая измена? — Элачи покачал головой.
— Что? — Гарвер грохнул кулаком по столу. — Элачи, да вы в своём уме?!
— А вы в своём, когда говорите про поселившийся в моих снах мрак?!
Гарвер надул ноздри — на секунду Элачи показалось, что находись они сейчас не в стенах офиса, а где-нибудь вдали от цивилизации, Первый заместитель руководителя НАСА его попросту бы придушил! Голыми руками.
Элачи усмехнулся, стараясь хоть как-то разредить обстановку.
— Шэмьё выбрал единственно правильный путь: он обратился к русским, потому что, на данный момент, если кто и может познать истину, так это именно они — потому что они и по сей день стремятся к звёздам, не смотря ни на что! Они летят туда, сквозь тернии, в отличие от нас с вами! — Элачи развёл руками и добавил уже более сдержанно: — Мы же взяли в каждую из рук по вязальной спице и пронзили собственные глаза, в надежде, что та самая тьма — из больных снов — придёт к нам по первому зову. Зачем упираться, строить космические корабли, отправлять людей к звёздам, когда можно просто сидеть и ждать, пока тьма сама не вырвется из наших кошмаров! Ведь она вырвется, особенно когда каждого из нас окутает невосприимчивость к окружающей среде.
Элачи умолк. Взял стакан и залпом осушил его. Огонь в груди угас, но ненадолго.
Гарвер молчал. Он смотрел куда-то в противоположный конец залы, поверх головы Элачи, будто силился разглядеть за призрачной чертой мироздания что-то значимое, что изначально, по какой-то неведомой причине, не заметили, или всё же заметили, но не пожелали придавать огласке, страшась пресловутого выхлопа масс.
— Знаете, Элачи, НАСА закрыла аэрокосмическую программу вовсе не из-за того, что надеялась подобным образом заткнуть дыру в бюджете. И даже не в целях экономии человеческих и материальных ресурсов. Отнюдь. Всё обстояло куда проще и ужаснее, да и обстоит поныне, — Гарвер вздохнул. — То, что транспортировал на Землю спускаемый модуль «Апполон-11» повергло в шок многих политиков США, допущенных в те годы к грифу «Секретно». Оно не даёт покоя политикам нынешним, потому что оно и впрямь живое — не смотря ни на что, Элачи. Оно живёт в нас и будет жить до скончания времён, потому что известный нам мир — похож на тот самый круг или кольцо. На клетку, внутри которой дозволено лишь выживать и только. Выживать в угоду чудовищному эксперименту. Они не пустят нас к звёздам, Элачи, — как бы упорно не рвались в небеса мы сами, — так как нашему существованию отведена совершенно иная роль. НАСА отказалась от полётов в космос именно поэтому: потому что данность — бессмысленна. Так что не вам нас судить, Элачи. Просто постарайтесь сдержать Их в себе. Они знают, что вы прознали про Них, а значит, Они не отступятся от вас. Ни в этой жизни. Ни в этом мире. Ни где бы то ни было ещё. Никогда, — Гарвер равнодушно улыбнулся. — И ещё: на вашем месте, особенно после нашего сегодняшнего разговора, я бы старался спать как можно реже.
Украина. Одесса. Дельфинарий «Немо». «Решение».
— Пустите! Да пустите же меня! — Светлана отмахивалась от приставучих рук, но те всё не желали отпускать её запястий. — Я всё маме с папой расскажу!
Сделалось больно. Появились первые слёзы. В груди заклокотало.
Над ухом прозвучало:
— Девочка, тише. Возьми себя в руки. Отзови собаку. Слышишь?
Мухтар рядом злобно рычал.
Светлана, что есть сил, вцепилась в натянутый поводок, заставляя себя не замечать шлейф бьющего в лицо перегара.
— Мухтар, не тронь его!
— Вот так, молодец, мальчик. А теперь веди-ка свою хозяйку отсюдова — представления сегодня не будет.
— Да какое представление! — снова вскипела Светлана. — Я же не вижу ничего! Я к другу пришла! Я чувствую, что что-то случилось. Я уверена!
— Ещё бы, не случилось. По телевизору только об этом и трезвонят с утра до ночи. Было бы странно, если бы ты, напротив, ни о чём не догадывалась! — Прозвучал гнусавый смешок.
Светлана сжала кулачки.
