Да и потом, среди прочего он принес полнометражный мультфильм Диснея «Оливер и компания», который так и не выпустили на видеокассетах. Том смотрел его снова и снова и смеялся как ребенок над выходками Оливера, и Артура Доджера, и Фейджина, который в мультфильме жил на барже в Нью-Йорке и спал в украденном самолетном пассажирском кресле.
Помимо реализации кинопроекта, Стью собрал больше двадцати моделей автомобилей, включая «роллс-ройс» из двухсот сорока частей, который до эпидемии «супергриппа» стоил шестьдесят пять долларов. Том построил какой-то невероятный ландшафт, занявший половину пола большого банкетного зала «Холидей инн». В качестве подручных материалов он использовал папье-маше, гипс и различные пищевые красители и назвал свое произведение «Лунной базой Альфа». Да, они находили чем заняться, но…
То, о чем ты думаешь, – безумие.
Стью согнул ногу. Она функционировала даже лучше, чем он надеялся, спасибо тренажерному залу «Холидей инн». Конечно, еще плохо сгибалась и разгибалась, иной раз и болела, но он уже мог, пусть и хромая, передвигаться без костылей. И Стью не сомневался, что Том научится управлять одним из «арктик кэтов», стоявших в гараже едва ли не каждого жителя Гранд-Джанкшена. Двадцать миль в день, с палатками, большими спальниками, сублимированными концентратами…
Конечно, а когда лавина сойдет на вас на перевале Вейл, вы с Томом помашете ей пакетом сублимированной моркови и скажете, чтобы она проваливала. Это безумие.
Он выключил газовую лампу. Но еще долго не мог заснуть.
– Том, – спросил Стью за завтраком, – ты очень хочешь вернуться в Боулдер?
– И увидеть Фрэн? Дика? Сэнди? Родные мои, я хочу вернуться в Боулдер больше всего на свете, Стью. Ты не думаешь, что они забрали мой маленький домик, а?
– Нет. Я уверен, что не забрали. Я вот про что: ты готов рискнуть ради возвращения?
Том в недоумении посмотрел на него. Стью уже собрался объяснить, что имеет в виду, когда Том ответил:
– Родные мои, вся жизнь – это риск, верно?
Так все и решилось. Они покинули Гранд-Джанкшен в последний день ноября.
* * *
Стью не пришлось учить Тома основам вождения снегохода. На складе дорожного департамента Колорадо в какой-то миле от «Холидей инн» нашелся чудовищный агрегат с мощным двигателем, лобовым обтекателем, защищающим от ветра, и, что более важно, большим открытым грузовым отсеком. Вероятно, он использовался для перевозки различного аварийного оборудования, и его размеров с лихвой хватало, чтобы вместить крупную собаку. В местных магазинах, торгующих товарами для активной жизни на открытом воздухе, они без труда нашли все необходимое для путешествия, несмотря на то что эпидемия «супергриппа» разразилась в начале лета. Они взяли легкие палатки, толстые спальники, по паре беговых лыж (хотя у Стью холодела кровь при мысли, что Тома придется учить азам бега на лыжах), большую коулмановскую газовую плиту, лампы, баллоны с газом, дополнительные батарейки, пищевые концентраты и винтовку с оптическим прицелом.
Уже к двум часам пополудни первого дня путешествия Стью понял, что его страхи оказаться в снежном плену и погибнуть от голода беспочвенны. Леса буквально кишели дичью. Никогда в жизни он не видел ничего подобного. А позже он подстрелил оленя, своего первого оленя после девятого класса, когда он прогулял пару дней, чтобы отправиться на охоту с дядей Дейлом. Тогда они подстрелили костлявую олениху, мясо которой оказалось жест ким и даже чуть горчило. На этот раз – самца, крепкого, с широкой грудью. «Зима только началась, – думал Стью, потроша оленя охотничьим ножом, взятым в магазине спортивных товаров в Гранд-Джанкшене. – У природы есть свои способы борьбы с перенаселением».
Том развел большой костер, пока Стью занимался оленем. Рукава его толстой куртки пропитались кровью и стали жесткими. Закончил он через три часа после наступления темноты, и его сломанная нога уже давно просила о пощаде. Олениху, убитую им и дядей Дейлом, они отвезли старику по фамилии Шуйи, который жил у административной границы Брейнтри. Он снимал шкуру и разделывал оленя за три доллара и десять фунтов оленины.
– Если бы Шуйи оказался сегодня здесь, – вздохнул Стью.
– Кто? – спросил Том, выходя из полудремы.
– Никто, Том. Разговариваю сам с собой.
Как выяснилось, вырезка, вкусная и нежная, стоила затраченных усилий. После того как они съели все, что могли, Стью приготовил еще тридцать фунтов мяса и следующим утром положил в одно из маленьких багажных отделений снегохода дорожного департамента. В первый день они проехали только шестнадцать миль.
В ту ночь сон изменился. Он вновь находился в родильной палате. Все заливала кровь. Ее пятна краснели на рукавах его белого халата. Простыня, прикрывавшая Фрэнни, промокла насквозь. И Фрэнни кричала.
Он идет. Джордж тяжело дышал. Его время наконец-то пришло, Фрэнни, он хочет родиться, так что тужься! ТУЖЬСЯ!
И он появился на свет, в заключительном выбросе свежей крови. Джордж вытащил младенца за бедра, потому что тот родился ножками вперед.
Лори начала кричать. Инструменты из нержавеющей стали полетели во все стороны…
Потому что Джордж держал в руках волка с яростно улыбающимся человеческим лицом, его лицом, это был Флэгг, пришло его время появиться вновь, он не умер, он по-прежнему топтал ногами этот мир, Фрэнни родила Рэндалла Флэгга…
Стью проснулся, хрипы собственного дыхания били по ушам. Он кричал?
Том все еще спал, так глубоко забравшись в спальник, что Стью видел только его чуб. Коджак свернулся клубком под боком Стью. Все хорошо, это всего лишь сон…
И тут из ночи донесся вой, длинный, протяжный. Полный отчаянного ужаса… вой волка, а может, крик призрака-убийцы.
Коджак поднял голову.
Мурашки побежали по рукам Стью, бедрам, паху.
Вой не повторился.
Стью заснул. Утром они собрали вещи и двинулись дальше. Это Том заметил, что внутренности оленя исчезли. На том месте, где они лежали, осталось множество следов, а кровавое пятно на снегу выцвело, стало тускло-розовым… и все.
Благодаря пяти дням хорошей погоды они добрались до Райфла. Наутро, когда проснулись, начался буран. Стью решил, что его лучше переждать, и они обосновались в местном мотеле. Том держал двустворчатую дверь открытой, а Стью заехал на снегоходе в вестибюль. Объяснил Тому, что лучшего гаража не найти, хотя тяжелые гусеницы снегохода изрядно пожевали высокий ворс напольного ковра.
Снег шел три дня. Когда они проснулись десятого декабря и выглянули в окно, ярко светило солнце, а температура поднялась градусов до тридцати пяти[232]. Толщина снежного покрова заметно увеличилась, и им стало сложнее находить изгибы и повороты автострады 70. Но в этот яркий, теплый, солнечный день Стью волновался не из-за того, что они могут сбиться с пути. Ближе к вечеру, когда синие тени начали удлиняться, Стью сбавил обороты, а потом и вовсе заглушил двигатель снегохода, склонил голову и, казалось, весь обратился в слух.
