Он подумал о технической стороне вопроса. «Голову наклонить. Податься вперед. Войти в контакт».
Сарелл покраснела и быстро оглянулась.
— Не хочешь — не надо. Я просто…
— Джон? Сарелл? Ребята, вы где?
Голос Уэлси отдавался по коридору.
Джон вздрогнул и, набравшись мужества, притянул Сарелл за руку и крепко поцеловал. Времени было мало, поэтому обошелся без языка. Но и этого хватило, чтоб он начал задыхаться. Впору было звонить на 911.
Он отпихнул Сарелл, переживая, не сильно ли облажался. Потом рискнул заглянуть ей в глаза.
Ох… Девушка улыбалась во весь рот.
Он подумал, что лопнет от счастья.
Стоило ему отпустить руку Сарелл, как в комнату заглянула Уэлси.
— Мне пора ехать… Ой… Прошу прощения. Не знала, что вы тут…
Джон попытался улыбнуться, как ни в чем не бывало, но заметил, что взгляд Уэлси остановился на его груди. Рубашка была широко распахнута.
Судорожные попытки ее застегнуть только ухудшили положение.
— Я, пожалуй, пойду, — непринужденно сказала Сарелл. — Мама просила не задерживаться допоздна. Джон, я буду в сети, как только вернусь. Тогда и обсудим планы — в кино или еще куда. Доброй ночи, Уэлси.
Она стала спускаться в гостиную. Джон как зачарованный провожал ее взглядом. Сарелл достала из шкафа пальто, оделась и вынула из кармана ключи. Через минуту за ней захлопнулась входная дверь.
Повисла тишина. Потом Уэлси рассмеялась и откинула с лица рыжие волосы.
— Да уж. Не знаю, что с этим делать. Скажу только, что мне она нравится, и — она знает толк в мужчинах.
Джон потер лицо, понимая, что он красен как рак.
«Пойду прогуляюсь», — жестами показал он.
— Звонил Тор. У него какие-то административные делав в тренировочном центре. Собирался заехать и взять тебя с собой. Подумал, что ты захочешь немного побыть с ним. В любом случае решай сам. Я еду на встречу Совета принцепсов.
Джон кивнул. Уэлси ушла было, но потом оглянулась.
— Кстати, Джон… Ты застегнул рубашку не на те пуговицы.
Он осмотрел себя — и рассмеялся. Пусть беззвучно, но нужно же было выпустить радость наружу! Уэлси улыбнулась, очевидно радуясь за него. Застегивая рубашку, он понял, что любит эту женщину больше всех на свете.
Вернувшись в спальню Зета, Белла взяла дневник и забралась в кровать. Но так и не открыла его, вспоминая, что произошло у нее дома.
Господи… Она воочию убедилась, что с Зетом шутки плохи. Но если бы он не прикончил этого лессера, сидеть бы ей снова в трубе.
Беда в том, что сложно определить, что это: свидетельство его силы или жестокости?
Решив, что и то, и другое, Белла начала беспокоиться. Как-то он там теперь? Он же ранен, а ищет себе новых приключений. Господи, а если…
Что если? Что?! Если продолжать в том же духе, недолго и спятить.
Она стала перелистывать дневник, чтобы хоть как-то отвлечься. На последних страницах часто встречалось имя Зетиста. Еще до похищения он незаметно пробрался в ее сознание. А после событий прошлой ночи уверенно обосновался в душе. Анализируя свои чувства, Белла подумала, что больше всего это похоже на…
…любовь? Ох… только этого не хватало.
Не в силах справиться с этим открытием в одиночку, она привела себя в порядок и вышла в коридор. Из столовой доносились голоса. Братья ужинали, и Белле страшно захотелось к ним присоединиться. Увидеть Бэт и Мэри. А если там и Зетист? Какими глазами смотреть на него, чтобы не выдать своих чувств? Ведь бедняга такого счастья точно не переживет.
Эх, была не была, рано или поздно придется же с ним встретиться. Так чего таиться?
Ступив с ковровой дорожки на мозаичный пол, она поняла, что забыла обуться. Не хватало еще предстать перед глазами королевской четы босиком.
Подниматься на второй этаж не было сил. Идти в столовую — мужества. Белла застыла посреди фойе. В столовой оживленно болтали и смеялись, открывали вино, благодарили Фрица за вкусную баранину.
Белла разглядывала босые ноги, и чувствовала себя последней дурой. Мало того что она рехнулась в плену, потом стала свидетельницей жестокости Зета, так ее еще угораздило в него влюбиться.
Одиночество стало невыносимым. Хоть плачь.
Она уже была готова открыть кингстоны и лечь на дно, как вдруг почувствовала, как что-то теплое коснулось ее кожи. Вздрогнув, девушка оглянулась. Черный кот сверкнул изумрудными глазами и с урчанием потерся головой о ее ногу.
Белла провела дрожащей рукой по пушистой шерсти. Кот грациозно потянулся — и почему-то стал расплываться в глазах. Почувствовав, что ей плохо, он прижался плотнее, а когда Белла присела на ступеньку, забрался на колени.
— Его зовут Бу.
Девушка вздрогнула и подняла глаза. Рядом стоял Фури, переодевшийся к обеду в кашемир и шерсть. Он был выбрит и приятно пах свежестью. В руке держал салфетку, словно только что вышел из-за стола. Уставившись на него, Белла поняла, что голоса в столовой замолкли. Значит, все были в курсе, что она застряла на полпути.
Когда Фури присел рядом и протянул девушке льняную салфетку, она почувствовала, что по ее щекам текут слезы.
— Пойдем к нам? — мягко предложил он.
Белла вытерла лицо, не выпуская из рук кота.
— А его можно взять с собой?
— Конечно. Бу — желанный гость. И ты тоже.
— Я босиком.
— Не имеет значения.
Воин протянул руку:
— Давай, Белла. Присоединяйся.
Задубевший от мороза Зетист ввалился в фойе. Он проторчал бы у дома Беллы до самого рассвета, если бы не чертова слабость.
Есть не хотелось, но ноги сами понесли его в столовую. Увидев за столом Беллу, Зет отпрянул в тень и замер. Девушка сидела рядом с Фури и держала на коленях кота. Поглаживая Бу, она внимательно слушала соседа и улыбалась, не обращая внимания на еду. Стоило ей опустить глаза, как близнец впивался в нее голодным взглядом.
Зет рванул вверх по лестнице, подальше от этой картины. Он добрался уже до второго этажа, как из боковой двери выглянул Тор. Брат выглядел мрачновато, но это было его обычное состояние.
— Эй, Зет, притормози.
Попав врасплох, Зетист громко выругался. Сейчас Тор заладит старую песню о правилах и процедурах. Он взялся за братьев всерьез, пытаясь привить разгильдяям основы армейской дисциплины. Неудивительно, что он и выглядел так, словно его голова разрывается от боли.
— Зетист, я сказал тебе: «Подожди».
— Потом…
— Нет, сейчас. Брат Беллы послал запрос Рэту. Просит объявить ее отстраненной и назначить его хранителем.
Ох, черт. Если это случится, Белла будет потеряна навсегда. Превратится в вещь. Даже Братство будет не в силах защитить ее от воли попечителя — варда.
— Зет? Ты слышал, что я сказал?
«Кивни, придурок», — приказал себе Зет. И слегка опустил подбородок.
— А почему ты говоришь это именно мне?
Тор закусил губу.
— Хочешь сказать, что тебе это все равно? Ладно. Прости, что побеспокоил.
Он направился в сторону столовой.
Зет вцепился в перила и потер грудь. Казалось, что воздух в легких превратился в мазут. Он посмотрел наверх, размышляя, заглянет ли Белла к нему перед отъездом? Скорее всего, поскольку дневник ее еще там. Она может бросить свою одежду, но личные записи — нет. Хотя, может быть, вещи уже давно собраны.
Черт… Неужели пора расставаться?
Ну, и что он скажет ей на прощанье? Что можно добавить к тому, что он уже натворил?
Зет зашел в библиотеку и взял один из лежавших там телефонов. Набрав номер Вишу, он дождался, пока брат откликнется из столовой, и рассказал об «эксплорере» и самопальном радиомаяке.
— Все понял, прослежу, — ответил Ви. — А где ты сам? Какое-то странное эхо!
— Сообщи, когда машина двинется с места. Я буду в спортзале.
Отключив трубку, Зет направился к подземному туннелю.
Он решил переодеться внизу и уморить себя на беговой дорожке. Когда бедра начнут отваливаться, икры превратятся в камень, а горло пересохнет, — тогда придет боль и очистит его разум и тело… Боли он желал сильней, чем еды.
