С комом в горле я медленно ехал к повороту. Чем ближе я подбирался, тем больше надеялся на то, что игра окажется выдумкой. Пусть это будет дурацкой шуткой, пусть записи будут поддельными... пусть Алиса будет где угодно, но только не на этой дороге.
Я свернул за угол по широкой дуге и припарковался в самом центре перекрёстка. Да, это была совершенно обычная улица: аккуратно припаркованные машины, ухоженные лужайки и прямоугольные окна. Посреди всего этого я увидел глубокий, слабо освещённый тоннель, который врезался в улицу и резко контрастировал со своим окружением. Дорога уходила к нему и терялась в его темноте.
В глубине души я всегда знал, что всё это правда.
Мрачное доказательство реальности игры воскресило вопрос, заданный мне накануне, словно он эхом отразился от стен тоннеля. Однако после целой ночи за рулём, после двух месяцев поисков у меня всё ещё не было ответа.
В конце концов я просто оставил двигатель включённым, как будто его отключение означало мою капитуляцию, и решил напечатать заметки, которые вы сейчас читаете. Я подумал, что записи помогут мне прояснить собственные мысли и станут либо моей прощальной запиской, либо запиской с извинениями за то, что у меня не хватило смелости на то, чтобы отыскать Алису.
Ну а сейчас... я всё ещё здесь... всё ещё не могу определиться, всё ещё печатаю, всё ещё сижу в арендованном автомобиле на тихой улице в Финиксе, штат Аризона.
Хотя, возможно, на улице не так тихо, как я думал.
Я только что оглянулся на предыдущую дорогу, с которой Алиса начинала игру. Печатая этот абзац, я отчётливо вижу фигуру, стоящую на тротуаре рядом с одним из домов. Теперь это не женщина в сером.
Хотя на улице ещё слишком темно и почти ничего не видно, я точно могу сказать, что это коренастый мужчина почтенного возраста. На суровые черты его обветренного лица падает тусклый свет луны. Я никогда не видел его раньше, но он поразительно похож на другого человека, человека, подробно описанного в заметках Алисы.
Он молча смотрит на меня сквозь окно моей всё ещё заведённой машины.
Интересно, сможет ли он помочь?
Игра в лево-право [ЧЕРНОВИК 1] 20/02/2017
Когда-то игра в лево-право была всего лишь девятистраничным документом в жёлтом конверте на моём столе.
Я помню, как читала его во время обеденного перерыва.
Помню, как смешно мне было.
Документ попал в редакцию с ранней почтой и обошёл весь офис. Все восприняли его как некачественную и бесперспективную попытку создать сенсацию. Эту историю было легко не пропустить в печать — уж слишком она была похожа на бессвязные рассказы о призраках или НЛО, которые бесконечным потоком сыпались в почтовые ящики редакции. Обречённый на дурную славу документ в итоге перекочевал и ко мне на стол, который был всего лишь пит-стопом на пути к куче отказов.
Однако я почему-то так и не выбросила этот жёлтый конверт. После нескольких месяцев отсутствия пригодного для публикации материала я безо всяких угрызений совести залезла в кучу списанных документов и вновь вытащила из неё конверт с правилами. Я бросила письмо в сумку к его отверженным собратьям и отправилась в кофейню, чтобы почитать его в тихой и комфортной обстановке.
Где-то на третьей странице, между описанием правил игры и списком требуемых навыков, на моем лице начала появляться улыбка.
Редакция была абсолютно не права в своём мнении. Это не были бредни параноика или попытка привлечь внимание “сенсацией”. На потрёпанных страницах читались проблески страстной увлечённости. Неподдельная эксцентричность, невероятная старательность и несомненная уверенность автора в своих словах не позволили мне оторваться от записи. Перевернув последнюю страницу очаровывающей и неожиданно хорошо написанной заявки Роба Гатхарда, я поняла, что это история, которую я хочу рассказать всему миру.
В тот же день я влетела в редакцию, готовая работать и творить чудеса. Коллеги не совсем поняли, что такого я увидела в этой истории, но я была настроена во что бы то ни стало их переубедить. Я пообещала, что у этой истории будет неповторимый характер и красочный слог, дающий пищу для размышлений, и что я не потрачу на её изложение много времени.
С того момента прошло двенадцать дней. С тех пор, как я села во Вранглер в Финиксе, штат Аризона — десять. С тех пор, как я сама села за руль, оставив Роба в вечно тихом городе — пять. В последнее время я не так часто обновляла записи, за исключением тех заметок, которые делаю для личной пользы. Честно говоря, когда я закончила описывать случившееся в городе, мной овладело ощущение, что вести записи бессмысленно. Не осталось ни одного человека, которому я могла бы их отдать, не осталось друзей, которые бы их вычитали, не осталось редактора, которому я должна была сдать работу. Мне казалось, что больше нет смысла продолжать повествование в прежнем формате.
В какой-то степени я до сих пор так и думаю. Только из-за ряда исключительных обстоятельств я всё же решила составить полный отчёт о произошедшем.
В чьи бы руки ни попал мой дневник, я хочу поблагодарить вас за то, что вы его читаете.
Уверена, это — моя последняя запись.
Из-за горизонта показался месяц. Это самый тихий вечер в моей жизни.
Воздух прохладный и спокойный, и мой Вранглер мягко разрезал его, спускаясь по полосе ровного асфальта. Вокруг царило спокойствие и невозмутимость: ни единого облачка на небе, ни единого порыва ветра, ни единой колыхающейся травинки на тёмно-зелёных просторах по обе стороны дороги.
Но даже в такую спокойную ночь я не могла не чувствовать, что я как никогда далеко от дома. Безмолвный город был точкой невозврата. До того, как мы добрались до этих громадных монолитов, пейзажи ещё были похожи на знакомый мне мир. Не считая нескольких очевидных исключений, наше окружение в целом не отличалось от реальности. Теперь же всё изменилось. Всё вокруг Вранглера кричало о том, что я нахожусь не в своём мире, и непривычные аспекты этого нового мира часто бросались мне в глаза, заполняя тихую ночь чувством удивления и сбивая меня с толку.
Несколько дней назад луна начала трескаться, как старое фарфоровое блюдо. Сначала я не заметила этого, так как мои глаза были прикованы к дороге, пока луна маячила над машиной, потихоньку разделяясь на три ребристых осколка. Теперь же было видно, что пустое пространство между каждым фрагментом значительно увеличилось. Сосредоточив свой взгляд на небе, я почти могла видеть, как части луны отдаляются медленно друг от друга, следуя бесконечным и одиноким траекториям в пустынном космосе, на фоне чужих созвездий.
Сами звёзды простирались дальше, чем должны. Ночное небо уходило за горизонт и продолжалось под ним, окутывая травянистый берег. Дорога и узкие равнины с обеих сторон были словно подвешены посреди огромной пропасти, прямо посреди открытого космоса.
По крайней мере, так мне казалось сначала. Прошло совсем немного времени прежде чем я заметила, что на небе уже две разбитых луны: над и подо мной. Пара идентичных и синхронных в своём движении спутников. Тогда я поняла: подо мной нет звезд. Я просто смотрела на ровную зеркальную поверхность, которая идеально отражала небо.
Я ехала по необычайно тихому озеру. С тех пор, как прошлой ночью я покинула берег, я не видела ни волн, ни ряби на его глади. Озеро, без сомнений, занимало огромное пространство, простираясь во всех направлениях. Я не знала, насколько далеко простиралось это зеркальное озеро, но интуиция подсказывала мне, что я скорее достигла бы самих звёзд, прежде чем смогла бы ступить на противоположный берег.
Я наклонилась, чтобы переключить скорость. Поначалу водить Вранглер было страшно, но после первых двух дней мне удалось приспособиться. Старый шарф, плотно обёрнутый вокруг руля, стал временной рукой, позволяя мне вписываться в повороты. У меня не нашлось такого же хорошего решения для переключения передач, но я быстро приноровилась. Если дорога меня чему-нибудь и научила, так это тому, что изящество - первая жертва на пути к выживанию. Способность адаптироваться, пускай и неуклюже, всегда побеждает.
