Майк выглядел озадаченным.
– Понятия не имею. Проснувшись сегодня утром, я вспомнил, что ты придешь за смузи, и тут это пришло мне в голову. Я думал, ты сразу поймешь.
Прибыла Энни. Она приготовила мини-смузи в стакане для сока. Сверху красовалась клубничина.
– Ням-ням! – воскликнул Майк. – Спасибо, мама!
– На здоровье, милый.
Она заметила его мокрую рубашку, но ничего не сказала. Когда спросила, не хочу ли я сока, Майк подмигнул мне. Я ответил, что с удовольствием. Пока она наливала сок, Майк скормил Майло две большие ложки своего смузи.
Энни повернулась к сыну, увидела наполовину опустевший стакан, и на ее лице отразилось удивление.
– Надо же, ты сегодня действительно голодный.
– Я тебе говорил.
– И о чем вы с мистером Джонсом… Девином… беседовали?
– Да ни о чем. Он сидел такой грустный, но сейчас немного повеселел.
Я промолчал, но почувствовал, как кровь приливает к щекам. Когда решился взглянуть на Энни, она улыбалась.
– Добро пожаловать в мир Майка, Девин.
– Я, наверное, выглядел так, будто проглотил карася, потому что она рассмеялась. Ее смех ласкал слух.
* * *
Вечером, когда я возвращался из «Страны радости», она стояла у конца дорожки, дожидаясь меня. Впервые я увидел ее в блузке и юбке. И в одиночестве.
– Девин? Есть секундочка?
– Конечно. – Я поднялся по пологому песчаному склону. – А где Майк?
– С ним три раза в неделю занимаются лечебной физкультурой. Обычно Джейнис – его инструктор – приходит утром, но сегодня я попросила ее прийти вечером, потому что хотела поговорить с тобой наедине.
– Майк знает?
Она печально улыбнулась:
– Вероятно. Майк знает гораздо больше, чем следует. Я не буду спрашивать, о чем вы говорили после того, как он избавился от меня, но догадываюсь, что его… озарения… не стали для тебя сюрпризом.
– Он рассказал мне, почему сидит в инвалидном кресле, вот и все. И упомянул пневмонию, которой заболел на прошлый День благодарения.
– Я хотела поблагодарить тебя за воздушного змея. Ночи у моего сына очень беспокойные. У него ничего не болит, но во сне ему трудно дышать. Это что-то вроде апноэ. Он вынужден спать полусидя, но это не помогает. Иногда он совсем перестает дышать, и когда такое случается, монитор начинает звенеть и будит его. А в прошлую ночь – после полета воздушного змея – он проспал до утра. Я даже подошла к нему, около двух часов, чтобы убедиться, что монитор не сломался. Майк спал как младенец. Не метался по кровати, не стонал, ему не снились кошмары – а он их часто видит. Это все воздушный змей. Едва ли что-то еще способно было так порадовать Майка. Разве что поход в твой чертов парк развлечений, но это исключено. – Она замолчала, улыбнулась. – Черт, кажется, меня понесло.
– Все нормально, – заверил я ее.
– Просто мне не с кем поговорить. К нам приходит уборщица – очень милая женщина из Хэвенс-Бэй – и, разумеется, Джейнис, но это совсем не то. – Она глубоко вдохнула. – И вот еще что. Несколько раз я тебе нагрубила безо всяких на то оснований. Извини.
– Миссис… мисс… – Вот дерьмо. – Энни, извиняться не за что.
– Есть за что. Ты мог пройти мимо, увидев, как я борюсь с воздушным змеем, и тогда Майк не выспался бы ночью. В оправдание могу сказать только одно: к незнакомым людям я отношусь с недоверием.
Теперь она пригласит меня на ужин, подумал я. Но она не пригласила. Возможно, из-за того, что я сказал дальше.
– Знаешь, он может приехать в парк. Сейчас это просто, потому что он закрыт и все такое. Так что устроить ему экскурсию – не проблема.
Ее лицо закрылось, словно сжавшаяся в кулак ладонь.
– Ох нет. Ни под каким видом. Если ты так думаешь, значит, он рассказал тебе о своем состоянии не так много, как я считала. Пожалуйста, не упоминай при нем об этом. Я настаиваю.
– Хорошо, – кивнул я. – Но если ты передумаешь…
Я не договорил. Не вызывало сомнений, что она не передумает. Энни посмотрела на часы, и ее лицо озарила улыбка. Такая яркая, что оставалось удивляться, как это она не добралась до глаз.
– Ух ты, как быстро бежит время. Майк всегда такой голодный после лечебной физкультуры, а я даже не начинала готовить ужин. Так я пошла?
– Конечно.
Я постоял, наблюдая, как она спешит по дорожке к зеленому викторианскому особняку, попасть в который я, вероятно, уже мог и не мечтать – и все из-за моего длинного языка. Но идея отвезти Майка в «Страну радости» казалась мне правильной. В сезон парк посещали группы детей с различными отклонениями от нормы: калеки, слепые, больные раком, с проблемами в развитии (в дремучих семидесятых их называли умственно отсталыми). Я же не собирался сажать Майка на переднее сиденье «Неистового трясуна». Даже если бы «Трясуна» и не законсервировали на зиму, не следовало держать меня за идиота.
Тем более что карусель еще была в рабочем состоянии, и он мог на ней прокатиться. А также на поезде, который курсировал по детскому городку Качай-Болтай. И я не сомневался, что Фред Дин разрешил бы мне провести его по «Особняку кривых зеркал». Но нет. Нет. Она видела в Майке хрупкий оранжерейный цветок и не собиралась что-то менять. История с воздушным змеем являлась исключением, а извинения – горькой пилюлей, которую она сочла необходимым проглотить.
Но меня восхищало, какая она быстрая и гибкая, какая грациозная. Я смотрел на ее голые ноги, мелькавшие под краем юбки, и совершенно не вспоминал об Уэнди Киган.
* * *
Уик-энд у меня выдался свободным – и знаете, что произошло? Я считаю надуманным утверждение, что по выходным всегда идет дождь, но со мной согласятся не все: спросите любого работягу, который в выходные намеревался отправиться в туристический поход или на рыбалку.
Что ж, зато для Толкина плохой погоды не существовало. И в субботу во второй половине дня я сидел на стуле у окна, все дальше уходя с Фродо и Сэмом в горы Мордора, когда миссис Шоплоу постучала в дверь и спросила, не хочу ли я спуститься в гостиную и сыграть с ней и Тиной Экерли в «Эрудит». «Эрудит» я не жаловал, немало настрадавшись от моих тетушек Тэнси и Наоми, обладавших невероятным запасом слов, которые для меня до сих пор остаются «дерьмоэрудятиной», вроде кечуа, тальма или бхут[25]. Тем не менее я ответил, что с удовольствием сыграю. В конце концов, дом, где я снимал комнату, принадлежал миссис Шоплоу, а дипломатия может принимать самые разные формы.
На лестнице она призналась:
– Мы тренируем Тину. Она акула «Эрудита». В следующий уик-энд участвует в каком-то турнире в Атлантик-Сити. Как я понимаю, победитель получит денежный приз.
Мне потребовалось немного времени – каких-то четыре хода, – чтобы понять, что наша библиотекарша могла бы дать фору моим тетушкам и все равно обскакала бы их. Когда мисс Экерли выложила слово «случка» (с извиняющейся улыбкой, свойственной всем знатокам «Эрудита», – думаю, они репетируют ее перед зеркалом), Эммелина отставала на восемьдесят очков. Что касается меня… не будем о грустном.
