– Ты думаешь, я таскаю с собой чековую книжку? – Закревский ухмыльнулся, и Яся отчетливо поняла, что, если сейчас же, сию секунду, не принять меры, денег от этого крохобора ей не получить никогда.
– А ты думаешь, я стану молчать, если окажусь за бортом без бабок и гарантий? – поинтересовалась она. – То-то журналисты обрадуются, когда узнают, на ком собирался жениться Вадим Закревский!
– Ну ты… гадина! – В голосе Закревского послышалось отвращение пополам с восхищением.
– Гадина, – Яся не стала возражать, – но очень неприхотливая. За семьдесят тысяч долларов я готова обо всем забыть.
– А если вдруг ты вспомнишь какие-либо пикантные подробности, – тон Закревского изменился, от прежнего благодушия не осталось и следа, – то всякое может случиться…
– Не волнуйся! – После пережитого этой ночью подобные угрозы показались Ясе сущими пустяками. – Я тебе позвоню, когда вернусь в Москву, встретимся и все обговорим. И вот еще что: ты бы на деда своего повлиял. Ну, чтобы он не бросился меня искать…
– А вот тут ничего обещать не могу! – Закревский развел руками. – Придется тебе, моя дорогая, всю оставшуюся жизнь скрываться, потому как дед у меня человек суровый, он таких вещей не прощает.
Дед суровый, спору нет, но вот найдет он ее вряд ли, даже в Москве. Так что нечего бояться.
– Это уже мои заботы! – Яся демонстративно зевнула, закуталась в одеяло. – Спать хочу.
– Так кто ж тебе не дает? – Закревский потянулся к выключателю, и комната погрузилась в темноту.
– А может, со светом? – Яся поспешно поджала под себя ноги. – Мало ли что там затаилось в темноте!
– Я со светом спать не приучен. Спокойной ночи, ехидна!
* * *
Уснуть все никак не получалось, в голову лезли разные мысли. С одной стороны, замечательно, что Рудый замок так впечатлил нареченную, что она вдруг добровольно решила свалить. Но с другой – определенно, было в происходящем что-то странное и необъяснимое.
В то, что на ехидну напал призрак, Вадим не верил. Просто девица оказалась излишне чувствительной, наслушалась баек про призрачную волчицу, прониклась здешней атмосферой, вот и начало ей мерещиться бог знает что. Ну ладно, на дороге нареченной привиделась волчица. С этим все более или менее понятно, хотя бы фольклорная база под этим глюком имеется, а сейчас что? Какая-то женщина! Ведь про призрак женщины не было сказано ни слова, а это может свидетельствовать об одном: нет никакого призрака, ехидна все выдумала. Вопрос только – зачем? Чтобы его к себе в спальню заманить и под шумок совратить? Ну смешно же, честное слово! Когда собираются совращать, рядятся в полупрозрачные пеньюары, а не в плебейские ночнушки с идиотскими рюшечками.
Опять же, синяки эти на плече. Откуда они? Да и выглядела девчонка в самом деле сильно напуганной. Подумать только, не колеблясь согласилась сбежать из замка и в одностороннем порядке расторгнуть договор с дедом. Это кое о чем говорит. Ехидна, при всей ее сволочной натуре, не производит впечатление идиотки. Такая определенно из двух зол выберет меньшее. Это что же получается, гнев самого Закревского – для нее меньшее зло?
А почему бы и нет?! Ведь есть в Рудом замке что-то этакое, словами не объяснимое, улавливаемое на некоем глубинном, подсознательном уровне. Что-то тревожное в атмосфере, что-то недосказанное. Да и сам он, чего греха таить, в первый же день пребывания в родовом гнезде едва не отправился к праотцам. И дернул черт посреди ночи сунуться в башню. То, что настил хлипкий и реставрационные работы не закончены, понятно, другое странно: кто-то ведь на него напал там, на самом верху. В этом нет никаких сомнений. Он, в отличие от ехидны, человек с крепкими нервами, его сказками не напугаешь, а поди ж ты, струсил.
Ладно, с тварью, которая поселилась в сторожевой башне, можно будет и позже разобраться. А пока есть дело посерьезнее: надо непременно проследить, чтобы ехидна сдержала слово и сегодня же утром умотала из Рудого замка к чертям собачьим. Может, стоит ей денег на дорогу подбросить, чтобы не передумала?
Размышляя над делами минувшими и планируя будущие, Вадим не заметил, как задремал. Из полудремы его выдернул телефонный звонок. Одного взгляда на дисплей хватило, чтобы сон как ветром сдуло, а сердце забилось в бешеном ритме. Звонила Лика.
– Вадим? – В голосе ее слышались слезы. – Вадим, я так больше не могу.
Господи, только бы не вздумала опять что-нибудь с собой сотворить. Ведь обещала же…
– Лика, не плачь. – Надо бы что-нибудь правильное сказать, успокаивающее, но в голове пусто, и нужных слов не сыскать. – Ты сейчас где?
– Здесь.
– Где – здесь?…
– В гостинице у замка. Прости, я знаю, что не должна была, что обещала, но… Вадим, я без тебя не могу, я умру…
А ведь в Ликином голосе пьяные слезы. Нужно немедленно что-то делать, пока эта дурочка опять чего-нибудь не натворила.
– Лика, в каком номере ты остановилась? Я сейчас приеду.
Выслушав сбивчивые объяснения, Вадим вырубил мобильный. Наручные часы показывали пять утра. В приоткрытое окно лился мутный свет. Ехидна спала, свернувшись калачиком в кресле. Вот и хорошо! Он быстро: одна нога там, другая здесь. Поговорит с Ликой, объяснит, что ситуация изменилась кардинальным образом, что надо просто немного подождать, и вернется, чтобы проконтролировать побег ехидны.
Увы, планам его не суждено было осуществиться. Одно дело – что-то там для себя решать, не видя Лику, и совсем другое – когда вот она, в твоих объятиях, и уговаривать ее совсем не хочется, и отпустить от себя сил никаких нет, и время возвращения в замок откладывается и откладывается. Ну что плохого случится, если Лика побудет в «Легенде ночи» еще пару дней?! Ехидна свалит на историческую родину, точнее, уже свалила. Дед поярится-поярится, да и успокоится. Гостям по-быстрому сочинят еще какую-нибудь правдоподобную сказку, например, о внезапно ухудшившемся самочувствии невестиного французского папочки и об отложенной по такому прискорбному случаю свадьбе. Гости, конечно, расстроятся, но не сильно, потому как развлекательная программа в замке предусмотрена шикарная. Кто ж откажется выпить и повеселиться на халяву! А там, глядишь, дед успокоится, и все утрясется, и поженятся Вадим с Ликой без лишней помпы, и будут жить просто замечательно. Надо только пару дней подождать…
В Рудый замок Вадим вернулся не рано утром, как планировал, а ближе к одиннадцати. Перед запертыми воротами его промариновали целых пять минут, он уже устал жать на клаксон, когда тяжеленные дубовые створки медленно, точно нехотя, распахнулись. На входе дежурили двое из числа дедовой охраны, одного, молодого, с бритой башкой, Вадим даже помнил по имени.
