— Ну, проверить надо, да? — предложила женщина.
— Надо бы, — согласился с ней собеседник. — Только что-то мне его трогать не хочется.
Павел почувствовал, как что-то твердое, похожее на носок ботинка, ткнуло его в спину.
— Эй? — позвала девушка. — Эй, ты живой?
Павел собрал в кулак все оставшиеся силы, и чуть слышно прохрипел:
— Живой!
— Тебя укусили? — спросил парень.
— Нет. Я…. Отравился.
— Это бывает, — заметил парень, после чего обратился к девушке. — Черт, выглядит он скверно, а пахнет еще хуже. Долго не протянет. Стоит ли с ним возиться? Пока довезем до Цитадели, он гарантированно ласты склеит.
— Предлагаешь бросить? — спросила девушка осуждающим тоном. — Так нельзя. Ты ведь знаешь приказ князя — всех живых везти в Цитадель, и неважно, в каком они состоянии.
— Да знаю я, — раздраженно сказал парень. — Но ведь он, считай, покойник. Зачем труп-то катать?
— Помрет по дороге — выбросим на обочину, — рассудила девушка. — Это недолго и нетрудно. Но приказ надо выполнять.
Парень какое-то время молчал, явно раздумывая, а затем принял решение.
— Ладно, — произнес он, — иди, свяжись с группой. Пусть пришлют сюда автобус. Заберем этого доходягу.
Микроавтобус подъехал минут через пятнадцать. Свободного места в нем оказалось немного, поскольку весь он был забит мешками и коробками с добычей. Павла перекатили на брезент, подняли и поместили в автобус. Водитель автобуса, мужик лет сорока, невысокий и мрачный, как грозовая туча, окинул его неодобрительным взглядом, и обратился к парочке, которая обнаружила Павла.
— И ради этого вы меня сюда вызвали? — проворчал он. — Да ведь этот тип с минуты на минуту ласты склеит. И охота вам было с ним возиться?
— Ну, ведь есть же приказ, — виноватым тоном напомнила девушка.
— Приказ, — презрительно передразнил ее водитель, и захлопнул заднюю дверь микроавтобуса.
Затем его долго куда-то везли. Павел чувствовал себя погано, несколько раз терял сознание, но для себя решил, что не умрет назло всему, вопреки прозвучавшим прогнозам. О том, куда его везут, он не думал. Это не имело значения. Хуже, чем сейчас, ему уже не станет, даже если новые знакомые решат по прибытию на место просто прикончить его. Но был шанс, что ему помогут. Нужно было только стиснуть зубы, и дожить до этой помощи.
В Цитадель они вернулись уже глубокой ночью, так что когда Павла выгрузили из автобуса и куда-то понесли на брезенте, он ничего не сумел рассмотреть. А потом в глаза ему ударил яркий свет, и он понял, что лежит на холодном металлическом столе, а чьи-то руки стаскивают с него одежду. Павел разглядел высокого худощавого человека в белом больничном халате, и услышал его громкий властный голос.
— Он что-нибудь говорил? — спросил мужчина. — Говорил, что с ним?
— Сказал, что отравился, — ответила девушка, которая обнаружила Павла.
— Ясно. Поверните его задом кверху. Хочу осмотреть на предмет укусов.
Павла начали кантовать, перекатывая с бока на бок.
— Чисто, — сказал мужчина в белом халате.
— Так он чего, выживет или нет? — спросил доставивший его парень. — Обидно, если зазря тащили.
— Видно будет, — ответил высокий мужчина в больничном халате. — Все, свободны. Идите отсюда.
А затем Павлу устроили промывание всего нутра. Мыли передом и задом, так основательно, что он почувствовал себя аквариумом. Судя по ощущениям, через его многострадальный организм прошло в разных направлениях не менее трех тонн воды. А когда процедура завершилась, и его уложили на кровать, он тут же провалился в такой глубокий сон, что тот показался ему смертью.
На следующее утро, а точнее в следующий полдень, он открыл глаза, и с удивлением понял, что все еще жив. Более того, он чувствовал себя заметно лучше. Живот больше не скручивали спазмы боли, а вместо них во всем организме чувствовалась полная опустошенность. В ходе водных процедур из него вымыли все, что только смогли, будто сквозь пищеварительную систему пронеслась бурная горная река.
Он лежал на кровати. На настоящей кровати. Его голова покоилась на настоящей подушке. Тело было укрыто настоящим одеялом. Рядом с кроватью стоял штатив с капельницей, от которой к руке Павла тянулась полая прозрачная трубка. По этой трубке некая жидкость поступала в его кровеносную систему.
Он оглядел помещение, в котором пребывал. То выглядело как типичная больничная палата, не самого высокого, но и не самого низкого класса. Из окон, сквозь полупрозрачные занавески, в палату падал солнечный свет.
В палате было восемь коек, по четыре в ряд, разделенные широким проходом. На одной из коек лежала молодая девушка лет семнадцати с загипсованной ногой и деловито тыкала пальцами по экрану телефона. Павел, увидев это, дернулся так сильно, что едва не вырвал иглу из вены. Телефон! Откуда, черт возьми, у этой девчонки мог взяться телефон?
Еще одну койку занимал обильно покрытый бинтами мужик. Его левая рука была плотно зафиксирована, а в правой конечности он сжимал какую-то книгу в мягком переплете.
Павел растерянно захлопал глазами. Он не мог понять, что происходит? Он точно помнил, что еще вчера находился в погибшем мире, роясь, как крыса, на трупе почившей цивилизации. В том мире не осталось ни больничных палат, ни медицины, ни телефонов. То есть, телефоны-то остались, но их аккумуляторы негде было зарядить.
Его голову молнией пронзила дикая мысль — а что, если никакого зомби-апокалипсиса и вовсе не было? Что, если все это ему просто приснилось? Да, сон вышел очень долгим, но ведь известно, что во снах время течет иначе. Вдруг с ним приключился какой-нибудь несчастный случай, попал, к примеру, в аварию, или вроде того, и вот, лежа без сознания, он увидел дикое и страшное сновидение. А теперь вот очнулся, и выяснил, что не было конца света, не было всего привидевшегося ему ужаса, и с минуты на минуту в палату войдет пришедшая навестить его Ирина.
Но вместо невесты в палату вошел уже знакомый ему мужчина в белом халате. Он приблизился к койке Павла, посмотрел на количество жидкости в капельнице, а затем опустил взгляд на пациента.
— Очнулся? — спросил он.
— Да, — тихо ответил Павел.
— Как самочувствие?
— Бывало и лучше. А вы доктор, да?
— Да, — ответил мужчина.
Павел решил сразу же прояснить ситуацию. Ему важно было знать, что происходит. Соблазн поверить в то, что весь этот зомби-кошмар являлся всего лишь сном, был велик, но в глубине души Павел понимал, что это не так. Он мог отличить сон от яви. И те месяцы, что он скитался по мертвому миру, были реальны. Каждая минута. Каждая гребаная секунда.
— Доктор, где я? — спросил он.
— В лазарете, — ответил тот.
— Нет, не в этом смысле. Где я вообще?
— Вообще в Цитадели.
Цитадель. Это название ничего не говорило Павлу.
— Почему здесь люди? — задал он вопрос, который показался глупым даже ему самому. Но лучше сформулировать свою мысль он не сумел.
— Ну а кого ты рассчитывал здесь увидеть? — усмехнулся доктор.
— Но ведь…. Тут все, как раньше. Еще до того, как…. Этого не может быть.
— Не все так, как раньше, — серьезно ответил доктор. — Но ты не волнуйся. Лежи. Отдыхай. Набирайся сил.
Доктор ушел, так и не объяснив, что же происходит, и куда он попал. Павел посмотрел на других пациентов, и попытался припомнить навыки общения с людьми. За минувшие месяцы одиночества он почти растерял их полностью. Наконец, собравшись с силами, обратился к девушке с телефоном.
— Привет, — сказал Павел.
— Привет, — тут же ответила девушка и отложила телефон.
— Слушай, я знаю, что это прозвучит глупо, но ты не могла бы сказать, где я сейчас нахожусь?
— В Цитадели.
— А что такое Цитадель?
— Ну, это город. Или крепость. И город, и крепость одновременно.
Город? Павел от удивления лишился дара речи. Он был уверен, что после разразившейся катастрофы люди еще очень нескоро собьются в группы, нескоро создадут новые поселения и начнут возрождать цивилизацию. Те выжившие, которых он видел, не проявляли склонности к объединению и возрождению. Они тупо пытались не протянуть ноги, как и он сам. И это в лучшем случае. Потому что находились и те, кто пользовался разразившейся катастрофой, вытворяя такое, за что в прежние времена надолго запирали в клетку.
