Меня Георгием зовут, – неловко поправил ее Снежкин. – Можно Егором или Гошей.
Гога, значит, – ничуть не смутилась Наташка. – А послушай-ка, друг мой Гога… Можешь ради меня сделать одну вещь?
Снежкин кивнул головой, не в силах произнести ни слова.
Видел у Гребешкова новую скрипку?
Потертая такая? Видел.
Можешь ее взять? – быстро спросила Цветочница.
Зачем? – опешил Гошка.
Наташка еще раз внимательно посмотрела ему в глаза, как бы проверяя, надежный ли перед ней стоит человек.
Снежкин вдруг испугался, что Цветкова передумает давать ему задание, и заторопился:
Если, конечно, очень нужно, я могу взять…
Понимаешь, Гогочка… – медленно заговорила Наташка, подбирая слова. – Эту скрипку Валерке дали в музыкальной школе, чтобы он к концерту подготовился…
Понимаю, – снова закивал головой Гошка.
А зачем ему два инструмента? У него еще старая осталась. Не будет же он сразу на двух скрипках играть?
Не будет, – согласился Снежкин.
А в классе у нас учится девочка, Люба Кондрашова. Ей тоже нужно готовиться к концерту. И у нее нет ни одной скрипки.
Повисла пауза, во время которой Наташка с доверчивой улыбкой смотрела в лицо Гошке. Снежкин настолько обалдел от этого взгляда, что совсем перестал соображать.
Ты можешь взять у Гребешкова вторую скрипку? – вкрадчиво попросила Цветочница.
Как? – глупо улыбнулся Гошка.
Залезешь через балкон и возьмешь. А после концерта положишь обратно. Сможешь?
Смогу, – не раздумывая, согласился Снежкин. Развернулся и пошел к подъезду.
Эй, ты куда? – Лицо у Наташки вытянулось от удивления.
За скрипкой, – решительно произнес он.
А… – успокоилась Наташка. –'Ну, иди, иди.
Только не перепутай. Нужна не его прежняя, а та, что у него недавно оказалась.
– Да, да! – махнул рукой Гошка, скрываясь за дверью.
Пока он поднимался по лестнице, перед ним еще продолжали маячить темные Наташкины глаза. В себя Снежкин пришел, только когда оказался на балконе. Он вдруг вспомнил, что только что просил Валерку закрыть балконную дверь. Гребешков это, конечно, сделал, и Гошкины лазанья по пожарным лестницам ни к чему не приведут.
Он глянул вниз. Во дворе на скамейке сидела Наташка и внимательно на него смотрела.
Снежкину ничего не оставалось, как лезть вниз.
Он преодолел несколько ступенек.
Балкон оказался открыт.
В квартире Гребешковых было тихо.
Гошка осторожно прошел по комнате.
Футляр из-под скрипки пуст. Значит, инструмент находится где-то в квартире. Не потащит же Валерка его без футляра на улицу, раз так им дорожит?
Снежкин осторожно приоткрыл дверь в коридор.
Он ведь ничего плохого не делает? Просто помогает бедной девочке, у которой нет инструмента, чтобы выступить на концерте.
Гошка представил, как обрадуется эта Люба, когда ей принесут скрипку.
Стоп!
А на чем же она тогда играет, если у нее нет ни одной скрипки?
Снежкин остановился и только сейчас почувствовал, как с него спадают чары Наташкиного голоса.
Сколько раз давал себе зарок не связываться с женщинами! Они соврут – недорого возьмут!
Но для очистки совести Гошка решил все же раздобыть скрипку. Он ее принесет, но просто так не отдаст. Пусть Цветочница сначала все объяснит!
В квартире Гребешковых Гошка никогда не был. Поэтому в коридоре он не сразу сообразил, куда надо идти – направо или налево.
С правой стороны послышался шорох, и он решил отправиться туда.
За поворотом оказалась кухня.
Здесь на табурете с закрытыми глазами сидел Валерка. Перед собой на коленях он держал скрипку. Сам Гребень был бледный. Но еще белее были его руки с длинными тонкими пальцами, лежащие на инструменте. На руках резко выделялись синие вены. Было видно, как по ним толчками двигается кровь. От каждого такого толчка струны на скрипке еле слышно тренькали. Валерка при этом тяжело вздыхал.
Зрелище это было настолько поразительное, что Гошка, забыв всякую конспирацию, вышел из-за угла и остановился на пороге кухни.
Валерка почувствовал движение и открыл глаза.
Снежкин отшатнулся. Но прежде чем скрыться за поворотом, он успел увидеть, как Валеркино лицо быстро покрывается глубокими старческими морщинами. Как проваливаются в эти морщины глаза. Бесцветные, страшные.
Гошка не помнил, как он промчался через коридор, из комнаты выбежал на балкон и забрался к себе в квартиру.
Было удивительно, как он не сорвался с лестницы.
Очнулся Снежкин только тогда, когда услышал звяканье стекла в балконной двери – с такой силой он ее закрывал.
Да гори эта Цветочница синим пламенем вместе со своими заданиями и просьбами!
Как только Снежкин об этом подумал, в дверь позвонили.
Так… – Наташка по-деловому вошла в квартиру, как будто только ее и ждали. – В чем дело? Где скрипка?
Все, что возмущенный Снежкин хотел высказать новой знакомой, тут же улетучилось из его головы. Все-таки Цветочница была очень красивой, и ругаться с ней не хотелось.
Понимаешь… – начал Гошка, думая, как бы получше все это объяснить.
Не понимаю, – отрезала Наташка, плюхаясь в кресло. – Тебе было сказано. Почему не сделал?
Цветкова никогда не считала мальчишек особо умными и сообразительными, поэтому давно выработала с ними приказной тон, четкий и краткий. Последние три недели он действовал безотказно.
Наташкины слова сразу охладили пыл Снежкина.
А чего это я должен для тебя что-то делать? – возмутился он и демонстративно упал на кровать. – Мне уроков много задали, заниматься надо. А ты – отвлекаешь!
Цветочница открыла рот, чтобы приговорить Гошку к смертной казни, но тут снизу послышались звуки скрипки. Как по команде, оба бросились на балкон.
Даже перевесившись, ребята не смогли разглядеть, что происходит в комнате внизу.
Играет и играет… Целыми днями, – пожаловался Снежкин. – Как скрипка новая появилась, совсем сбрендил.
Старается, – задумчиво произнесла Наташка.
Слушай, – повернулся к ней Гошка. – Пойди и попроси у него скрипку сама. Или пускай твоя Люба попросит. Ведь это ей надо.
Он не даст, – надула губки Цветочница. – Он жадный.
Жадный? Вот уж чего за Гребнем не водилось, так это жадности.
А ты просила? – с сомнением произнес Гошка.
Можешь не сомневаться, – заверила его Наташка, и глаза ее при этом еще больше потемнели.
Там еще дядька какой-то постоянно мелькает, – вспомнил Гошка. – В плаще. Черном.
Дядька? – Наташкины брови полезли под длинную челку. – Георгий, – сказала она сурово, – мне очень нужна эта скрипка. Помоги, будь человеком!
