— Ага. Зло во плоти. И можешь мне поверить, у него отлично получается.
Я же представить себе не могла, чтобы у него хоть что-то не получалось или получалось плохо.
Мы вышли в густую от липкой темноты ночь. Впрочем, темнота вовсе не мешала мне видеть, разве что немного приглушала цвета. Но, как и раньше, свет уличных фонарей не освещал, а словно делал пространство, которое заливал, еще темнее. Эффект, прямо скажем, сюрреалистический.
— Это, — сказала Чарли, показывая рукой на красный джип «вранглер», — Развалюха. Я в нее влюблена по уши, только моей сестре не говори. Она психиатр и наверняка подвергнет подобное заявление тщательному психоанализу, после чего сделает крайне дерьмовые выводы.
Мы забрались в машину. Дрожа, Чарли привела джип в чувство и включила обогреватель. Тогда-то я и поняла, что мне не холодно. И не жарко. Вообще никак. Ощущение температуры, как вкус и осязание, было для меня недоступно.
Пока мы ехали по какой-то незнакомой мне улице, я сложила руки на коленях и скрепя сердце спросила:
— Он приходил за мной?
Брови Чарли вопросительно поползли вверх.
— Сын Сатаны. Он приходил, чтобы забрать меня в ад?
Повернув на стоянку у круглосуточного магазина, Чарли остановила джип, выключила двигатель и повернулась ко мне:
— Значит, так. Можешь мне поверить, если бы у тебя был билет на рейс до адской сковородки, ты была бы уже на месте, и мы бы сейчас не разговаривали.
— Но ведь я определенно взяла грех на душу.
— Правда, что ли? — спросила Чарли, и дразнящая улыбка осветила ее лицо. — Видишь ли, я на сто процентов уверена, что и сама согрешила пару раз. И, по мнению некоторых религий, собираюсь согрешить снова.
Я моргнула и осмотрелась, пытаясь понять, о чем она толкует.
— Сейчас я двинусь прямиком в магазин и куплю себе целую чашку мокко латте со взбитыми сливками. Кофеин. Калории. — Она наклонилась ко мне и с заговорщическим видом прошептала: — Совершенно бессовестное удовольствие.
В ответ на это я не могла не улыбнуться.
— Разве только что вы не выпили чашку кофе?
— Ну да. Кофе. А это латте. Мокко латте. Со взбитыми сливками. Далеко не одно и то же. — Она подмигнула мне и выскочила из джипа.
Я решила пойти с ней.
— Кроме того, я прикончила тот кофе, — Чарли посмотрела на часы, — кучу минут назад.
— Вы заставляете меня смеяться.
— А ты в круглосуточном магазине в пять утра в одной ночнушке и пушистых тапочках, — парировала она тихим голосом.
Чарли была права. Нарушая правила приличия, я должна была чувствовать себя неловко.
— Так что у вас с тем парнем?
— С Рейесом? — спросила Чарли, доставая мобильник. Кофейный автомат уже варил для нее кофе. Открыв телефон, она притворилась, будто с кем-то разговаривает. Видимо, на случай, если кто-то заметит. — Ну, он самое знойное из всех созданий по эту сторону Меркурия. Я, конечно же, имею в виду только то, что его выковали в адском пламени, — сказала она, поигрывая бровями, пока автомат наливал вторую чашку. — А кроме того, он та еще заноза в заднице.
— Но вам он нравится.
Накрыв крышками обе чашки, она сунула одну в сгиб локтя, чтобы по-прежнему держать в другой руке телефон, и пошла к продавцу.
— Если ты имеешь в виду, что из-за него у меня плавятся кишки и подкашиваются ноги, то да, он мне нравится. — Прижав телефон к груди, тем самым показывая мне, что в нашем разговоре наметился перерыв, Чарли обратилась к продавцу: — Нам надо перестать вот так встречаться.
Парень застенчиво улыбнулся, вручая ей сдачу:
— Увидимся завтра ночью?
— Если тебе повезет, — отозвалась она и кокетливо подмигнула. Да уж, ей надо организовать свои курсы.
— Часто здесь бываете? — спросила я.
Пожав плечами, она забралась в джип. Я просочилась сквозь дверь на пассажирское сиденье.
— Всего лишь каждую ночь. Или около того. У них действительно классный латте. Но, как я уже говорила, он заноза в заднице.
— Продавец?
— Рейес.
— О. — Мне было ужасно интересно, какая у Чарли жизнь. В смысле каково это — светиться в темноте и крутить роман с сыном Сатаны. — У вас, наверное, есть суперсилы?
Свернув на Сентрал-авеню, Чарли наградила меня любопытным взглядом.
— Ты о том, умею ли я летать?
Я рассмеялась:
— Нет. Секундочку, — добавила я, передумав, — а вы умеете?
Пришел ее черед смеяться:
— Не умею. Ну, разве что когда я на очень сильных болеутоляющих.
— Ясно. А что еще делает ангел смерти, кроме того, что ярко сияет?
— Знаешь, мне все говорят, что я очень яркая. А я этого не вижу. — Чарли уставилась на свою ладонь, поворачивая ее то одной, то другой стороной. — К счастью, не видят и живые. Однако я просто-напросто таскаюсь по городу и помогаю покойникам, так сказать, с их незаконченными делами. Более подходящей фразы все равно нет. То есть я помогаю тем, кто не перешел сразу, а остался блуждать по Земле. И когда они чувствуют, что готовы, то могут пройти через меня.
— Через вас? — Я была несколько ошарашена. — Буквально?
— Ага. Разве я еще не говорила? — Когда я покачала головой, Чарли продолжила: — Надеюсь, это тебя не пугает. Выглядишь так, будто призрак увидела. — Она опять рассмеялась, а я мыслями вернулась к теории о трехногой лошади. Через несколько секунд она успокоилась и проговорила: — Ну ладно, признаю — поторопилась. У новичков хреново с чувством юмора.
— Простите. Я сейчас немножечко мертва.
— Ну вот, — улыбнувшись, Чарли кивнула, — схватываешь налету.
Я тоже улыбнулась, но быстро отвернулась, чтобы она не видела. Не стоило мне начинать чувствовать себя комфортно здесь, где царили пустота и одиночество.
Мы въехали на стоянку у пресвитерианской больницы, а затем пошли по указателям к родильному отделению. И я поняла, что у нее на уме: она собиралась проверить, не умер ли кто-то в родах, а может быть, до или после них. Стыд грозил поглотить меня с головой. Я приняла решение умереть. Я это чувствовала. Но я бы никогда не сделала этого, дожив до роддома.
— Вы и правда собираетесь выпить обе чашки? — спросила я у Чарли.
— Нет, конечно. В таких местах это валюта.
Приближаясь к отделению, Чарли отогнула от чашки указательный палец и прижала его к губам, призывая меня к молчанию.
— Почему мне надо молчать? Я думала, меня никто не слышит.
— Ты сбиваешь весь настрой.
Я нахмурилась, глядя, как она метнулась к стене и распласталась по ней. Осмотрев открывающийся за углом коридор в обоих направлениях, она свернула направо, быстро шагая к входу в родильное отделение. Чуть не поскользнулась на ровном месте, но вовремя восстановила равновесие, заново распластавшись по стене со вздохом облегчения.
