— Так вы его сами провоцируете… — Глеб прикусил язык, понимая, что сболтнул лишнего, и стал медленно пятиться к лифту, пытаясь утянуть за собой возбуждённого склокой пса.
— Ах, это я оказывается виноватая! — воспряла духом Алла Борисовна, которая, такое ощущение, всё это время только и ждала, когда же ей начнут дерзить по-настоящему. — Виноватая, что сижу тут днями и ночами, за порядком слежу… Чтобы вот такие, как ты, неблагодарные, не пойми кого, в дом не тащили! Нет бы, спасибо сказать — так я, оказывается, ещё и провоцирую кого-то! Да он рождён, этот твой монстр, чтобы людей калечить! Его и провоцировать не надо — спиной повернись… и готово! Только и ждёт этого! У, кровопийца генномодифицированная!
Глеб с трудом втащил сопротивляющегося пса в лифт и выдохнул лишь только после того, как створки дверей отгородили его от взбешённого монстра в человеческом обличии, переставшего воспринимать нормальную людскую речь.
Умка сочувственно вздохнул — ему бабка с самого начала не понравилась. От неё пахло могилой.
3.
— Чёртова дура! Совсем из ума выжила, — Глеб сокрушённо покачал головой, присел на корточки. — Ты на неё внимания не обращай — ей лишь бы только с кем «помахаться». Причём неважно, по какому поводу. Рано или поздно это всё равно бы случилось. Так что, с боевым крещением тебя, дружище.
Умка ничего не ответил, потому что продолжал оставаться собакой. Он лишь напряжённо всматривался в наступающие со всех сторон стены и изредка поглядывал на «гудящий» потолок. Походило на то, будто блестящие грани сговорились между собой, взяли в союзники скользкий пол и теперь пытались повалить с ног, чтобы затем непременно сожрать!
Что-то явно происходило — только, вот, что именно?
Умка чувствовал, что они движутся, но только куда и каким образом — оставалось для него загадкой. Хотя новый хозяин вроде как совсем не нервничает. Или просто не догадывается, что происходит в действительности…
Глеб потёр заросший подбородок, заглянул в слезящиеся глаза собаки.
— Да не переживай ты так. Наладится всё. Вот только время пройдёт…
Умка понимающе кивнул. Бог с ней с этой бабулькой — сживёмся!
— Тут даже не в тебе дело, — в полголоса размышлял Глеб, прислонивший спиной к стенке лифта. — Она меня ещё при первой встрече невзлюбила. Знаешь, есть такие типы людей, которые просто не могут находиться друг рядом с другом. Как кошка с собакой, например, — ну же, ты должен это понимать! Хотя у нас, у людей, взаимоотношения складываются немного иначе… Мы ведь, вроде как, одного вида.
Умка тряхнул головой. Стены, пол, потолок — всё давило! Пёс перевёл взор на нового хозяина и жалобно заскулил, интересуясь, как долго им ещё нужно находиться в этом странном, раскачивающемся и непонятно куда двигающемся месте. Зачем они вообще сюда полезли?.. Неужели лишь для того, чтобы скрыться от человека по имени Алла Борисовна?
— Совсем я тебя запутал, да? — Глеб улыбнулся. — Просто она как-то совсем уж сдружилась с моей женой. Причём настолько стремительно, что даже я сам не понял, как это произошло. Тут ведь и в возрасте разница, и в складе характера, да и в семейной обстановке — не думаю, чтобы у Аллы Борисовны были дети… да даже просто связи с противоположным полом. Ну, ты понял, о чём я… Да и бог с ним со всем, — Глеб непроизвольно махнул рукой. — Плохо, что она в курсе наших домашних склок, а отсюда произрастает и всё остальное, свидетелем чего ты только что стал. Такое ощущение, что я непроизвольно заимел ещё одну тёщу. А та — ненавистного зятя, которого, по идее, и быть не должно. Странно как порой судьба складывается… Хм…
Умка гавкнул, чтобы поддержать беседу — он всё понимает.
— Надо будет всё же поставить её на место, — продолжал Глеб. — Только вот боюсь, Маринка меня совсем не поймёт. Она предпочитает ладить с людьми. Вернее просто мирно сосуществовать. И пользоваться этим. Своего рода, симбиоз или даже паразитизм. Чего киваешь? Неужели понял, как наше человеческое сообщество устроено?
Пёс заскулил, беспокойно огляделся по сторонам.
— Хотя чего тут понимать… — Глеб поднялся, размял затёкшую шею. — Все мы — звери. Особенно если поглубже капнуть. В голове — непроглядный мрак, своеобразная среда обитания. Повадки — явно хищные. Свирепые, не допускающие ни жалости, ни сострадания, ни взаимовыручки. А вот вместо сердца — загнанный заяц. Того и гляди испустит дух — задайся только целью обретения смысла. Разум и вовсе на ленивца похож — такой же медлительный и неповоротливый. Любые задачи, кроме попытки выжить любой ценой, ему во вред. О душе вообще молчу… Так что на деле, не пойми что выходит. «Гомо зверюнус» какой-то. Хм… — Глеб подмигнул ворчащему Умке. — Тебе, вон, хорошо — ты пёс и этим всё сказано. Даже документы все при тебе: ошейник, лапы, хвост. А что другие по этому поводу говорят или думают — не бери в голову. Усёк?
Умка по-человечьи хмыкнул, будто терзаемый сомнениями. Повёл головой, изнывая от нетерпения.
— Чего, не согласен? — усмехнулся Глеб и нетерпеливо постучал ногой по двери — лифт замер пару секунд назад, однако выпускать пассажиров не спешил. — Ну же, железяка, крути свои шестерни!
Умка недовольно рыкнул, и двери тут же покорно открылись.
В глаза ударил резкий свет от мерцающих под потолком трубок. Пёс фыркнул.
— Ты чего? — не понял Глеб, направляясь к дверям квартиры.
Пахло чем-то гнилым, разлагающимся, давно мёртвым. С потолка свисали тонкие нити, которые обволакивали шерсть, протягиваясь следом, не желая отпускать.
Умка ощетинился.
— Спокойнее, — сказал Глеб.
Он понятия не имел, отчего старается говорить в полголоса: площадка была не заселена, а из-за закрытых дверей никто не показался бы, даже устрой он гвалт или закричи на всю лестничную клетку «помогите — убивают!» Вернее территория всё же была частично заселена — его семьёй. Их словно выбросило на необитаемый остров волнующимся морем социальных проблем или элементарной упёртостью жены. Именно последнее, куда в большей степени, походило на правду. Всё остальное, надуманное несколькими минутами ранее, билось о бетонную стену действительности, оседая крошкой вдоль стен. Да. Дети, экология, престижный район — всё это оставалось призрачным и эфемерным, по существу, необходимым лишь для успокоения зудящего под черепной коробкой сознания. Так было проще успокоить себя.
— Вот чёрт! — Глеб пнул пустую жестянку с трафаретом «Титан» на погнутом боку. — Такое ощущение, что кто-то свою квартиру заново переклеил! Идиоты.
Умка вздрогнул, уставился в тот угол, куда отлетел странный предмет из-под ноги человека.
