— Валентин Валентинович, но если мы завтра собираемся к знахарке, то, может быть, нам пора по домам? Чтобы хоть немножко отдохнуть.
— Нет, нет друзья, так не пойдет. Кто же так в гости приходит, а? Вы останетесь у меня. Тебя же дома никто не ждет?
— Нет. Но…
— Никаких но. А тебя? — спросил целитель, уставившись на Сергея. А тот посмотрел на Валентина Валентиновича. Пьяные глаза его выражали сомнение.
— Ждет Зинка. Да ничего, подождет. Как говорится: нет женщины, нет неприятности.
— Ну и договорились, — развел экстрасенс руками. Несмотря на то, что в этот момент он был совсем не трезвый, Валентин Валентинович обратил внимание, что Стасу плохо, — Я вижу, тебя прихватило. Давай попробую хоть на время заговор сделаю на твою боль.
Он встал, и, слегка пошатнувшись, осторожно прошагал к буфету. Достал оттуда два подсвечника, поставил их на стол, зажег свечи, а затем выключил свет — и сразу все в комнате изменилось, став таинственным и загадочным. В неровном свете свечей будто зашевелились тени, и от этого гостиная как будто стала меньше. Но, в то же время, и глубже — потому что за этими тенями пряталась глубина, не подвластная ни взгляду, ни уму.
Валентин Валентинович встал напротив Стаса, держа в руках пучок каких-то засушенных листьев и небольшой мешочек. Трижды перекрестившись, он начал читать нараспев:
Листок рябины я сорву,
Болезнь твою я усыплю.
Не в шелке, бархате она —
Рядится в простоту всегда.
Спаси нас, Бог, от встречи с ней,
Когда идет она с полей,
С лесов дремучих и болот.
Ее назло всегда зовут.
Ты — не любовь. Ты — только тень.
Ты — дверь, сорванная с петель.
Ты, боль, несчастному дана.
Уйди из тела, сатана!
Есть соль, есть крест и есть листок,
Болезнь, иди ты спать в лесок.
Там — мхи болота, там твой дом —
Из тела Стаса выйди вон!
Эти слова Валентин Валентинович читал три раза. После каждого прочтения он трижды рисовал в воздухе над головой Стаса крест и сплевывал в левую сторону, а затем посыпал голову солью. Сергей, под впечатлением от увиденного, несмотря на выпитое, почувствовал, как неприятная дрожь пробежала по его телу. Ветер как-то по особенному завывал в трубе камина, хотя буквально пять минут тому назад (Сергей готов был поклясться) его совсем не было слышно. А эти тени… Они как живые крутились вокруг Валентина Валентиновича и Стаса, постепенно, по мере дочитывания заговора, отдаляясь от них. Вдруг что-то стукнуло в окно, во дворе завыла собака. Сергей непроизвольно сжался в комок, и в это время что-то громко треснуло в камине. Вверх взвился сноп искр и мелькнул черный сгусток сквозь него. Огонь в камине сразу уменьшился, будто туда влили воды. И Сергей не выдержал, вскочил и бросился к выключателю. Вспыхнула лампочка, и все стало на свои места: в камине снова мирно горел огонь, исчезли тени. И на него удивленно смотрели Стас и Валентин Валентинович.
— Извините, я думал, вы уже закончили… — только и смог из себя выдавить растерянный Сергей.
— Да, — ответил, очнувшись, хозяин дома и тут же убрал все, что он доставал для заговора. А затем, посмотрев на друзей, спросил:
— Ну что? Еще по чашечке, и спать? А то, и вправду, поздновато.
Все трое, как по команде, посмотрели на часы, висевшие на стене над камином — они отсчитывали первый час новых суток. Валентин Валентинович налил по полчашки себе, Сергею. А тот, заметив это, потребовал добавки:
— Дядь Валь, ты что, краев не видишь?
Целитель недовольно посмотрел на Сергея:
— Я же тебе уже говорил. Никогда не называй меня так. Ты же знаешь, я этого не переношу.
— Исправлюсь, Валентиныч. Понимаешь, в горле пересохло, вот поэтому полностью и не смог имя вымолвить…
— Не смог… Смотри мне, обижусь… Ну, а ты как себя чувствуешь? — на этот раз экстрасенс обратился к Стасу. Тот неуверенно пожал плечами:
— Вроде бы, немного отпустило.
— Ну, коли так, ложимся спать. Тебе, Стас, я здесь, на диване, постелю. Для тебя, Сергей, место в спальне есть. А я на печи на кухне улягусь.
Валентин Валентинович допил содержимое своей кружки, поднялся, принес гостям подушки, одеяла, постелил:
— Ну вот, ложитесь спать. Спокойной ночи.
Вскоре и хозяин, и гости улеглись. В доме погашен свет, и ночь стала полноправной хозяйкой. Сергей, почувствовавший какой-то непонятный после заговора страх темноты, на удивление, сразу же, не успев положить голову на подушку, уснул. То же случилось и со Стасом. Впервые за последнее время он чувствовал себя хорошо. И сон пришел к нему как никогда быстро. Хозяин еще долго ворочался, что-то бормотал себе под нос, но вскоре мышиное семейство, прятавшееся в подполье (Валентин Валентинович на дух не переносил котов) услышало его сиплый храп, который всегда служил им сигналом к действию…
Утром Стаса разбудил сам хозяин:
— Ну, как спалось? — это был первый вопрос к парню, когда он только раскрыл глаза.
На лице Стаса появилась по-детски открытая улыбка, он с удовольствием покрутил головой из стороны в сторону и тихо ответил:
— Хорошо.
— Ну, тогда подымайся и иди умываться. Завтрак уже готов. Покушаем и поедем к бабке Ульяне.
— А Сергей? — вспомнил Стас о друге.
— А Сергей уже завтракает, — Валентин Валентинович указал рукой в сторону кухни. Там, было слышно, и вправду кто-то хозяйничал. Стас вскочил с дивана, оделся и выглянул в окно. Новый день не отличался от вчерашнего, такой же серый и нудный. Но Стас себя чувствовал намного лучше. Холодная вода в умывальнике окончательно привела его в чувство, и он бодро уселся за стол, где чаевничали Сергей и Валентин Валентинович. На этот раз они пили настоящий индийский чай, а не напиток, настоянный на сорока травах. Это очень хорошо было видно по лицу Сергея — он молча отхлебывал из чашки, а увидев Стаса, нехотя кивнул головой вместо приветствия и выразительно посмотрел на целителя. А тот, усмехаясь, покачал головой:
— И не проси. Вернемся из поездки, тогда и попируем. Как говорили древние, прежде всего — дело.
— Ну, Валентин Валентиныч?!
— Никаких Валентин Валентинычей. Ты лучше пример сегодня с друга бери — свежий, как огурчик, — экстрасенс налил в чашку чая и подал Стасу, придвинув поближе печенье с конфетами. — Угощайся.
— Ему хорошо. Он вчера с нами не чаевничал, — продолжал стонать Сергей, — вот и выспался, а мне всю ночь какие-то кошмары снились.
