— Говори, мразь, где хранишь меч Вольронта?! — набросилась на него Анна.
Антон отошел подальше. Архип Дюссельдорф выглядел настолько отвратительно, что от него начало тошнить. Никакой зомби, даже самый облезлый и червивый, не мог сравниться с этой мерзостью. Почему-то стало интересно: всегда ли Архип Петрович был таким, или таким его сделало многолетнее заключение здесь.
— Мразь, говоришь… — прохрипел старик отвратительным, булькающим голосом, — …я скажу тебе, где меч Властелина…
— Где?! — Анна замахнулась ударить его, но, видимо, побрезговала.
— У него самого. В брюхе! Вот где его меч, — Дюссельдорф захрипел и закашлял, брызгая слизью, но стало понятно, что он смеется. — И я настоятельно не рекомендую его оттуда извлекать…
— Убьём его и уходим отсюда! — крикнула Анна.
— Уходите? — прохрипел старик. — Отсюда не уходят… отсюда выносят… тех, кто не останется здесь навеки!
Дюссельдорф снова захрипел. Анна бросилась на него. Нестор Карлович попытался удержать ее, но не смог, у него вновь оторвалась рука.
От удара, Дюссельдорф полетел на пол. Раздался чавкающий звук. Зловонная гнойная слизь брызнула в разные стороны.
Анна отошла и подобрала кирпич, намереваясь размозжить Архипа, превратить в кисель.
— Стой, русалка! — зарычал старик, пытаясь подняться. — Сделаем так: вы отпустите меня, а я отпущу вас. Я покажу выход.
Нестор Карлович и Антон с мольбой посмотрели на Анну. Она безвольно опустила руки. Кирпич плюхнулся в лужу.
Выбираться пришлось через просверленные Булыжником отверстия, дверь в камеру Архипа Петровича оказалась заперта. Старик был слаб, и ему приходилось помогать. Антон наотрез отказался. Анну старались на всякий случай держать подальше от Дюссельдорфа. Нестор Карлович тянул старика за руки, а Булыжник толкал сзади, ругаясь и отплевываясь от гнилостной слизи.
В соседнем помещении, Анна вновь села на пол, коснулась руками костей. Антон подошел е ней и взял за руку. Анна тихо плакала.
— Ненавижу русалок, — прохрипел мерзкий старик, уже когда его запихивали в следующее отверстие. — Одни беды от них…
Анна в ярости вскочила, но Антон удержал ее.
В коридоре они пошли в направлении, указанном Дюссельдорфом. Несколько раз сворачивали. Эти кирпичные туннели казались бесконечными. Антон уже засомневался, что Дюссельдорф выведет их отсюда, когда очередной коридор закончился тупиком.
— Пришли, — булькнул Архип Петрович.
— Здорово! — проскрипел Булыжник. — Что дальше?
Дюссельдорф хрипло усмехнулся и подошел к стене.
— Достаньте этот кирпич, — он указал на место в кладке.
Нестор Карлович попытался было подковырнуть кирпич костлявыми пальцами, но Булыжник оттолкнул его.
— Дайте я! — он примерился, насколько было можно в свете глаз хрепла, и ударил в стену хвостом.
Кирпич раскрошился, следом выпал еще один. Под ними, в маленькой нише, обнаружилась железная ручка в форме кольца.
— Поверните, — хрипнул старик.
Нестор Карлович поднатужился, но ручка не поддалась. Антон пришел ему на помощь. Общими усилиями удалось ее повернуть. С громким скрипом заработал какой-то скрытый механизм, и медленно, миллиметр за миллиметром, стена поползла в сторону.
— Ну, что я вам говорил! — воскликнул Дюссельдорф и закашлялся, обдав всех слизью. — Оп, и готово!
Архип Петрович присел и с силой хлопнул в ладоши.
Хлопок получился такой силы, что волна воздуха отбросила всю компанию далеко в коридор. Лишь Антон остался рядом с проходом, он стоял в углу, и его сильно ударило о стену. Сползая на пол, он видел, как мерзкий старик лезет в образовавшийся проход. Дюссельдорф скользил на собственной слизи, но упорно карабкался вперед. Антон не мог его остановить, оглушенный, он не мог даже шевельнуться. Он лежал и наблюдал, как проход за Дюссельдорфом закрывается.
Первым опомнился Булыжник. Он подскочил, когда от прохода оставалась лишь маленькая щель, протиснуться в которую удалось бы разве что хреплу. Ящер не растерялся и сунул туда хвост.
Но механизм работал, и щель неумолимо сужалась. Булыжник заскрипел, взвыл и рванул прочь, выворотив изрядный кусок кладки. Затем он свернулся кольцом, сунув хвост себе в пасть, и жалобно защелкал.
Подошла Анна, за ней семенил хрепл.
— Нестор Карлович в порядке? — спросил Антон, поднимаясь с пола.
— В порядке. Цилиндр свой ищет, — устало ответила русалка.
Появился Нестор Карлович. Они с Антоном вновь повернули кольцо. Ко всеобщему облегчению, стена, как и в прошлый раз, поползла в сторону.
Они вышли из подземелья и оказались на Зимней канавке, возле Зимнего дворца, у спуска к воде. Архипа Петровича Дюссельдорфа, к тому времени, разумеется, и след уже простыл.
Антон вдохнул влажный свежий воздух, чуть пахнущий тиной, и обнял Анну.
Анна прижалась к нему крепко-крепко и уткнулась в его плечо.
Светало.
Архип Петрович Дюссельдорф, покинув подземелье Мраморного дворца, впервые за полвека вдохнул свежий воздух и поморщился. Воздух, на самом берегу Зимней канавки пах тиной, тина напомнила о русалке, а русалок он не любил.
«Ну, ничего, — подумал Архип Петрович, — теперь-то я их всех изведу, а то ишь, распустились!»
Сил у него почти не осталось. Последний фокус, при помощи которого он избавился от ненужной компании, вымотал его окончательно. Дюссельдорф скользнул по гранитным ступеням и погрузился в воду, оставляя на набережной дорожку из зловонного гноя и лоскутки собственной кожи.
Передвигаться под водой было намного легче. Загребая руками и перебирая ногами по илистому дну, он направился в сторону Мойки. Затем, путаясь водорослях, повернул налево и вскоре очутился напротив Михайловского сада. Туда он и решил заглянуть, дабы немного подкрепиться.
Отплевываясь от тины, он вылез на набережную, и, никем не замеченный в предутренних сумерках, подошел к воротам.
Ворота оказались закрыты. Раздосадовано зашипев, Архип Петрович принялся карабкаться по ажурной кованой решетке. На это ушло порядочно времени, силы покидали его. Мокрые пальцы скользили, судорожно хватая холодный металл. Наконец, перевалив через ограду, Дюссельдорф заметил, что, залезая, будучи еще по ту сторону, зацепился внутренностями за какой-то элемент декора. Потроха его теперь украшали решетку, как и облетевшие по осени плети дикого винограда.
Понадеявшись, что до его возвращения, никто этого не увидит и, не дай бог, не сожрет, он направился в ту сторону, где деревья росли погуще и еще сохранили в этот утренний час частицу ночного мрака.
