— Взгляните на него! — воскликнул колдун, — Слаб он. Слаб дух его. Сгнила его плоть. Если он и был когда наместником Властелина, давно утратил права свои. Нет больше того Дюссельдорфа, которого мы знали. Есть только слизень гнилой, полудохлый, да пара непутевых сыновей его!
И прочие колдуны и ведьмы зароптали. Шепот поднялся и перерос в многоголосый гул.
Рассердился Архип Петрович. Сильно разгневал его Радогощ, и, честно признаться, напугал. Хмурился Дюссельдорф. Слизь зловонная потекла из-под его напудренного парика. А колдун не унимался:
— Убить его надобно, и прах его — над упокоищем Властелина развеять. И выбрать достойного среди нас! Доколе эти Европейские выскочки будут править на нашей земле? Сколько нам еще терпеть их! Да снизойдет на них Черный Мор! Да не примет земля их кости!
В большой зале все притихли, а потом зароптали вновь. Многих устраивал раньше Дюссельдорф, не позабыли его еще. Но были и голоса в поддержку колдуна.
И тогда встал Архип Петрович, разинул свою пасть, и испустил на бунтаря злых духов и демонов. Зал наполнился магическим пламенем. Глуты и мороки принялись рвать колдуна на части. Сползали по стенам сторожевые химеры, путали ноги Радогоща хвостами, жалили ядом.
Дико кричал колдун, призывая своих соплеменников. Но никто не вступился за него. Никто не осмелился.
Дюссельдорф плюхнулся в кресло без сил. Он знал, что сейчас, задумай кто еще взбунтоваться — одолеют его в два счета. Знал, что не справиться сейчас ему и с мор-глутом, один на один. Но виду не подавал. Поправил парик, насупился и крепко вцепился в золоченые подлокотники.
Поклонились ему колдуны, признали силу его и власть. Вздохнул Архип Петрович с облегчением и принялся распоряжения отдавать.
И тут ворвался в зал дворецкий, призрак-Ганс.
— Ваше высокородие! К нам Влад пожаловал. Просит вашей милости, подношение имеет…
Помрачнел Дюссельдорф еще сильнее и велел звать.
В залу вошел Влад. За его спиной маячил дородный детина. Упырь. Теребил шапку в руках, прятал глаза.
Влад держал в руках расписное фаянсовое блюдо, накрытое серебряным колпаком. Он подошел к отцу и поклонился.
Архип Петрович лишь молча на блюдо кивнул.
Влад озирался в поисках дворецкого, но тот не спешил к нему. Гости притихли. И тогда Влад схватил серебряный колпак, и, взревев от боли, отбросил его в сторону. Пальцы его, от прикосновения к серебру, дымились. Слезы лились из глаз. На блюде лежала голова. Голова мор-глута.
Сперва не поверил Архип Петрович в происходящее, ведь невозможно отделить от мор-глута голову, чтоб тот не рассыпался бесплотными сгустками, но потом признал в голове этой старшего сына своего, Ивана.
Поднялся Дюссельдорф, подошел к Владу и крепко обнял его. А потом — велел гостям убираться прочь, а сам с сыном направился в свой кабинет.
— Прости меня, отец, — причитал Влад, — но ничего я не мог сделать. Не остановить мне было Ивана. Не одолеть его глутов.
— А где же наставник твой, Граф Цепеш? — спросил Архип Петрович.
— Убили его, — всхлипнул Влад, — Иван с Орталой убили его.
Дюссельдорф побледнел и рухнул на пол, обессиленный. Влад бросился к нему, поднял, усадил в кресло.
— Но как? — прошипел Дюссельдорф. — Как Ортала проникла сюда?
— Иван. Это все он, глут проклятущий! Открывал он проходы, ходил в иные миры. Сил набирался безмерно.
— Теперь мы погибли… — прошептал Архип Петрович.
— Нет, отец! — встрепенулся Влад. — Ортала у меня. Много сил она потратила на Ивановых глутов. Спит она в моем доме. Сон ее подобен смерти, ведь теперь она — одна из нас!
— Это как?
— Перед смертью граф обратил ее.
— О, боже! Дураки! Дурачины! — вскричал Архип Петрович. — Вы осквернили ее кровь! Когда Вольронт узнает, не сносить нам головы…
— Значит, сделаем так, чтобы не узнал, — улыбнулся Влад. — Помоги мне, отец! Мне не справиться с ней одному.
— Хорошо. Иди, — ответил Дюссельдорф, — Иди и сторожи ее. Я подумаю, как нам быть…
— Что будем делать? — спросил Антон у Анны.
Нестор Карлович с Булыжником тоже выжидающе смотрели на нее.
Они стояли у гранитного спуска к воде на Зимней канавке и не знали, что дальше делать. Разумнее всего было бы скрыться, залечь на дно, отсидеться в каком-нибудь тихом, богом забытом месте. Им итак крупно повезло — выбрались невредимыми из глутова гнезда. Зачем рисковать еще?
Анна медлила с ответом. Она понимала, что весь город сейчас взбудоражен. Глуты воюют с упырями, на свободе Ортала. Архип Петрович Дюссельдорф, скорее всего, попытается тут же взять ситуацию под свой контроль. А что могут они, шайка оборванцев? Стоит ли им лезть в дела сильных мира сего?
Анна вспомнила Алексея. Вернее — его призрак, окруженный серебристым сиянием. Он сказал тогда: «Ты должна это сделать… для меня… для всех нас!» Что он имел в виду? Чего хотел от нее? Она вспомнила облаву, устроенную глутами на кладбище, вспомнила русалок, замурованных в подземелье. Решимость проснулась и завладела ею.
— Мы должны действовать, — сказала она. — Мы упустили Дюссельдорфа, а он полвека провел в заточении и теперь явно не в духе. Он вернется к власти, очень скоро вернется, и весь беспредел, что устраивал Иван, покажется нам цветочками. Отсиживаться — смысла нет. Рано или поздно, глуты и жандармы переловят нас поодиночке и перебьют. Нестор Карлович, вспомните, что случилось на кладбище?!
Зомби скорбно снял цилиндр.
— Булыжник! — продолжила Анна. — Разве не этого ты хотел? Разве не этого добивался, когда перед нами, перед шайкой разбойников, произносил свои пламенные речи?!
Ящер встрепенулся, злобно сверкнул глазами и щелкнул хвостом по гранитной плите, высекая искры.
— Антон! — Анна взглянула в глаза Антона с мольбою. — Помоги нам, и мы сделаем все, чтоб вернуть тебя домой!
Антон кивнул.
— Семен! — Анна обратилась к хрёплу. — Я не знаю, что тебе сказать… это не твоя битва, но…
— Ну уж нет! — взвизгнул хрёпл. — Я много лет провел в остроге. Я висел на цепи, как кусок мяса для глутов. Они… — Семен всхлипнул, — они извели всех хрёплов. Возможно, мы с Иваном Андреевичем — последние. Я буду с вами! Я хочу драться!
Анна смахнула слезу, нагнулась, взяла на руки хрёпла и поцеловала его в сопливый пятачок. У нее не было слов. Ее душили рыдания, но она взяла себя в руки:
— Булыжник, пробегись по городу, разнюхай, что происходит, собери всех, кого сможешь! Нестор Карлович — отправляйтесь с Антоном к Петропавловке. Встретимся там. На берегу, на нашем месте. Семен, ты с ними, — скомандовала Анна. — Мы достанем этот бронзовый меч, будь он в брюхе Вольронта или самого сатаны!
