Аура — его шанс.
Желание узнать правду, жажда докопаться до истины, заставила Адама всего за двадцать минут переворошить землю, и откопать гроб с предполагаемым телом. Даже не запыхавшись, он уже был на дне могилы. Затуманенным взглядом, он глядел на крышку гроба, черную, в свете полной луны, засыпанную липкими комками влажной земли, желая заглянуть сквозь дерево внутрь.
Адам фанатично убрал оставшуюся землю, и, не колеблясь больше ни секунды, открыл крышку гроба. Его сердце от волнения затрепетало, затем наступило облегчение.
Тела не было.
Адам выдохнул, и рассмеялся. Невозможно. И все же они снова провернули это! Они вновь вырвали Ауру из его рук. Но она жива.
ОНА ЖИВА!
Он не виновен, и не должен корить себя за то, что не смог уберечь ее. У него еще есть надежда…
Итак, теперь он должен узнать где она.
Наши дни
Адам вышел из церкви, оставив позади себя еще одну разрушенную душу — душу Кристины, и он был полностью удовлетворен. Теперь Кристина в его руках. Теперь, она станет думать, задавать вопросы, на которые святоши не смогут ответить, и тогда, Кристина начнет их подозревать.
Остановившись у своей машины, Адам облокотился о бампер, достал свой мобильный и набрал номер. И пока собеседник не отвечал, Адам смотрел на небо, и вспоминал тот вечер, когда он раскопал могилу Ауры.
Год назад. Целый год, он ждал Ауру, и вот она наконец вернулась… он наконец-то почувствовал ее.
Как только Адаму ответили на звонок, он с усмешкой опустил взгляд на землю, со словами:
— Ее гроб пуст. Она жива.
— Завтра в восемь, на кладбище.
— Кристи, почему ты молчишь? — Лиам провел рукой по волосам девушки.
Кристину морозило с того самого момента, как они вернулись из церкви, и Лиам отнесся с пониманием к ее состоянию, но теперь ее молчание начало настораживать. Они лежали, завернувшись в одеяло на ее кровати, полностью одетые.
— Мой отец поджег церковь, потому что решил взять дело в свои руки, — глухо сказала Кристина. Рука Лиама на ее волосах остановилась, и в эту же секунду сердце девушки пропустило удар.
Это правда.
— Аура жива, но вы все солгали об этом, — продолжала Кристина, обретая небывалую уверенность. Она села. — Вы все солгали мне о том, что моя лучшая подруга мертва. Ты позволял мне страдать на протяжении многих дней, позволял мне плакать, и мучиться, и даже ни разу не намекнул, что она жива.
Лиам резко сел. Его взгляд стал суровым:
— Я не понимаю, о чем ты, Кристи.
— Ты продолжаешь мне лгать даже сейчас, Лиам, после того, через что мы прошли. Я думала, что мы с тобой стали ближе. Ты сам так говорил, но это была очередная ложь, если даже теперь, когда я говорю тебе прямо в лицо то, что я узнала — ты отрицаешь это.
— Я не…
— Уходи, Лиам, — с трудом выдавила девушка. В горле встал ком. — Когда ты винишь других людей в том, что они грешны не забывай, кто ты сам.
Лиам ушел.
Кристина зашлась в рыданиях. Она плакала о себе; о том, во что ее превратило происходящее, и она хотела бы свалить все на Лиама, или на кого-нибудь другого, но на самом же деле, несчастья преследовали ее с самого рождения.
Она уткнулась лицом в подушку, вспоминая его слова:
— Мы связаны с тобой, Кристина. Мое тело с твоим, моя душа с твоей. Когда тебе плохо, я чувствую это. Когда тебе больно, я тоже испытываю боль. Твои травмы, становятся моими. Мы с тобой одно целое, не просто сейчас, но и всегда. Каждую секунду. Как бы далеко ты не была, где бы ни была, я найду тебя. Я чувствую тебя.
Но когда Лиам говорил эти слова, он не учел одного: это верно, что Кристина связана с ним, да. Но то, что чувствует он, чувствует и она тоже. И когда страдает Лиам, страдает она. И когда он лжет, она знает об этом.
* * *
Адам ждал встречи на кладбище в предвкушении.
Время приближалось к восьми, но ему не пришлось ждать долго: вскоре, в липком тумане, Адам увидел рассеянный свет фар, приближающейся машины, и отлепился от ворот.
Непримечательный, серый седан остановился, и Адам с кривоватой усмешкой направился к машине, предвкушая интересный разговор.
* * *
— Как ты справляешься со всем этим? — спросил знакомый голос с заднего сидения машины. Экейн посмотрел в зеркало заднего вида, спрашивая:
— Назови хоть одну причину, почему я не должен убить тебя прямо здесь, и сейчас.
Адам Росс поджал губы, словно размышляя, и постучал двумя пальцами по подбородку:
— Потому, что ты святоша? И, потому что мы находимся на кладбище где похоронили твою девушку. Но… ты можешь продолжать, если только… Аура не мертва.
Экейн внешне никак не реагировал, даже не взглянул на собеседника. Он даже не хотел быть здесь — это Кэмерон капал ему на мозги на протяжении нескольких часов, заставляя его вернуться из Нью-Йорка, чтобы убедить Адама, что Аура мертва.
— У тебя есть что-то весомое, чтобы сохранить тебе жизнь, хотя бы до вечера?
— На меня не действуют твои штучки, Экейн. — Адам скрестил руки на груди, откидываясь назад. — Ты можешь спрятать ее хоть в Аду, но я найду ее где бы она ни была. Сколько бы раз ты не инсценировал ее убийство, и где бы не прятал, я ее найду.
— Аура мертва.
— Нет, она не мертва, — стальным голосом возразил Адам. — Ты никогда бы не позволил ей умереть. Думаешь, я не знаю, что ты сделал три года назад?
Экейн сжал руль, но продолжал молчать.
— Тогда ты не смог с ней проститься. Думаешь, что теперь я поверю в то, что ты позволил ей сгореть в том пожаре?
— Она мертва. — Экейн испытующе посмотрел на Адама, сидящего с ухмылкой, на заднем сидении, даже не собираясь покинуть его машину.
— Не лги мне, Экейн, — сказал он. Из голоса уже исчезло всякое веселье. — Я ведь сказал: я связан с ней не меньше вас. Я чувствую, что она жива, и я найду ее.
Экейн зажмурился. Медленно выдохнул.
Адам Росс должен замолчать, пока не поздно…
— Ты никогда не думал, почему вас трое, а я один? — внезапно спросил он. Рэн посмотрел в зеркало заднего вида. Ему хотелось разорвать Адама на куски, и сжечь его в адском огне.
«Это я виноват», — напомнил он себе.
Адам сам ответил на свой вопрос:
— Потому, что даже господь знает — сколько бы вас не было, в любом случае, вас ждет неминуемый проигрыш.
Рэн молчал. В его груди все сдавило, словно сердце пытались запихнуть в слишком маленькую, неуютную коробку. Он сжал зубы.
— Знаешь, как я понял, что она жива? — Адам продолжал давить. — Я ее почувствовал. Не знаю, что вы с ней сделали, но я не мог ее ощутить, а лишь подозревал, что тут не обошлось без ваших фокусов. И целый год я ее искал, когда нашел пустой гроб. Я был везде — я следил за всеми вами, но я не смог ее отыскать. Но вчера, в день годовщины ее смерти, я ее почувствовал. И она почувствовала меня. Она зовет меня. Ты ведь этого не ощутил, верно? Ты ее не чувствуешь так, как раньше, верно? Она больше не твоя. Аура больше не принадлежит тебе.
