— Чем мне их кормить?
— «Пуриной Преисподним Планом».
— А такой выпускают?
— А ты как думаешь?
— Ладно, — сказал Чарли.
Так прошла пара часов, но когда от Софи запахло подгузником-сюрпризом, один гигантский пес подтолкнул ее носом к Чарли, словно говоря: «Вымой ее и принеси обратно».
Чарли чувствовал на себе их взгляд, пока менял дочь, и радовался, что для памперсов теперь не нужны булавки. Если б он нечаянно ткнул Софи, ему бы немедленно откусили голову — в этом он был уверен. Когда он перемещал малютку на кухню, за ним внимательно следили. Когда он кормил Софи завтраком, псы сидели по обе стороны ее высокого стульчика.
В порядке эксперимента он сделал лишний тост и кинул одному псу. В воздухе лязгнуло, и тост в полете исчез, а пес кратко облизнулся. Теперь глаза его не отлипали от Чарли и буханки хлеба, которую тот держал. Чарли поджарил еще четыре тоста, и псы по очереди на лету перехватили их так быстро, что Чарли засомневался, не прыскают ли их челюсти при сжатии каким-то паром от давления.
— Так вы, значит, адские твари из другого измерения — и любите тостики. Ладно.
Затем, начав жарить еще четыре тоста, он остановился, чувствуя себя очень глупо.
— Вам же, на самом деле, все равно, жарят их или нет, правда? — Он кинул ломоть ближайшему псу, и тот исполнительно совершил перехват. — Ладно, так дело пойдет быстрее. — Чарли скормил им остаток буханки.
Несколько ломтей он намазал толстым слоем арахисового масла, что не произвело на песиков совершенно никакого действия, а еще полдюжины — лимонным гелем для мытья посуды, что никак не повредило тоже, лишь вызвало у собак отрыжку прикольными пузырьками аквамаринового цвета.
— Паем гуять, папа, — сказала Софи.
— Сегодня гулять мы не пойдем, солнышко. Я думаю, нам с тобой лучше посидеть дома и хорошенько познакомиться с нашими новыми друзьями.
Чарли вытащил Софи из стульчика, стер у нее с мордашки и волос желе и усадил с собой рядом на диван читать раздел частных объявлений «Кроникл»: именно так сращивалась большая часть его бизнеса — не того, который сама Смерть, то есть. Но едва Чарли вошел в ритм, один адский пес подчапал к нему, взял его руку в пасть и потащил за собой в спальню, хотя Чарли протестовал, ругался и стучал псу по голове латунной настольной лампой. В спальне зверь наконец отпустил его и уставился на тумбочку с ежедневником, будто блокнот спрыснули говяжьим бульоном.
— Что? — спросил Чарли и тут увидел.
В суете он не заметил в ежедневнике нового имени.
— Слушай, тут стоит цифра тридцать. У меня еще целый месяц в запасе. Оставь меня в покое. — Кроме того, мимоходом Чарли заметил, что на огромном серебряном ошейнике адского пса выгравировано имя: ЭЛВИН.
— Элвин? А еще глупее тебя не могли назвать?
Чарли вернулся в гостиную, и пес отволок его в спальню еще раз — теперь за ногу. По дороге Чарли успел цапнуть трость со шпагой. Когда Элвин выронил его, Чарли вскочил на ноги и выхватил клинок. Огромный пес перевернулся на спину и заскулил. В проеме возник его сотоварищ — он пыхтел. (Этого адского пса, если судить по ошейнику, звали Мохаммедом.) Чарли рассмотрел наличные варианты. Шпагу в трости он всегда считал оружием внушительным — он, в конце концов, даже на сточных гарпий с нею ходил, — но тут ему пришло в голову, что вот эти звери, совершенно очевидно, теми другими тварями моют полы, а через пару часов им ничего не стоит сесть и сожрать буханку хлеба с мылом. Они хотят, чтобы он изъял сосуд, — ладно, он изымет сосуд. Но свою дорогую дочурку одну с ними не оставит.
— Все равно Элвин — дурацкое имя, — сказал он, суя шпагу в ножны.
Когда прибыла миссис Корьева, Чарли уложил Софи спать — и рядом с кроваткой спала гора адских псов. Они освежали воздух лимонным храпом. Вероятно, в Чарли стала пробуждаться негодяйская натура, потому что миссис Корьевой он позволил войти в спальню Софи, предупредив только, что у малютки пара новых домашних зверюшек. Ему удалось не хихикнуть, когда огромная казацкая матрона попятилась из комнаты, матерясь по-русски.
— Там великаны собаки.
— Да, они там.
— Но они же не нормально великаны собаки. Они как супервеликаны, как черные звери, они как…
— Как медведь? — подсказал Чарли.
— Нет, мистер Умник, я не собирала говорить «медведь». Не как медведь. Как вольк, но больше, сильнее…
— Как медведь? — снова пришел на выручку Чарли.
— Маме за вас стыдно, Чарли Ашер, когда вы такой гад.
— Не как медведь? — уточнил Чарли.
— Не сутью важно. Я просто удивила. У Владлены слабое сердце, она старая женщина, вы пойдете смеять, а она поседеет с Софи и великанами собаками.
— Спасибо, миссис Корьева, их зовут Элвин и Мохаммед. Так на ошейниках написано.
— Кушать им есть?
— В морозилке стейки. Просто дайте каждому парочку и отойдите в сторонку.
— Они как полюбляют?
— Думаю, замороженные в самый раз. Они жрут, как…
Миссис Корьева упреждающе навела на старьевщика палец; он пришелся вровень с большой бородавкой у нее на носу, поэтому казалось, будто она целится из нагана.
— …кони. Они жрут, как кони, — сказал Чарли.
Миссис Лин пережила знакомство с Элвином и Мохаммедом без самообладания своей русской соседки.
— Айййииииии! Большая шикса ери, ери! — кричала она, мчась по коридору за Чарли следом. — Вернись! Шикса ери!
И впрямь. Чарли вернулся в квартиру и обнаружил, что по всей гостиной дымятся огромные багеты собачьих каках. Элвин и Мохаммед стояли на страже у дверей в комнату Софи, как массивные китайские собакольвы фу у храмовых врат. Но выглядели не столько свирепыми, сколько виноватыми и пристыженными.
— Плохие собаки, — сказал Чарли. — Миссис Лин напугали. Плохие собаки. — Какой-то миг он раздумывал, не ткнуть ли их носами в правонарушение, но другого способа, кроме как пригнать экскаватор и приковать к нему псов, у него, пожалуй, не было.
— Я не шучу, ребята, — добавил он особо строгим голосом. — Простите, миссис Лин, — сказал Чарли мелкой матроне. — Это Элвин и Мохаммед. Следовало уточнить, когда я сказал, что у Софи теперь новые зверюшки. — На самом деле он не развил тему намеренно, рассчитывая на уморительную реакцию. Не то чтобы ему хотелось пугать почтенную даму — просто бета-самцам нечасто удается напугать кого-нибудь по-настоящему, и, если такой случай выпадает, им порой отказывает здравый смысл.
— Это ладно, — ответила миссис Лин, не сводя глаз с адских псов.
Казалось, она чем-то озабочена, — главным образом потому, что озабочена она и была. Оправившись от первого потрясения, она мысленно занялась высшей математикой: с пулеметной скоростью у нее в голове трещали костяшки счетов, откладывая вес и объем каждой собаки размером с пони и деля их на отбивные, стейки, ребрышки и пакеты для рагу.
