- Ты разве меня не узнал, а, Джон?
Муха говорила с тем акустическим эффектом, какой выходит у человека, когда он надевает на голову пустое ведро. Вот так: бу-бу-бу! С металлическим отзвуком.
- Ты разве меня не узнал, Джон? - и тварь захохотала - бу-бу-бу!
- Ты кто? - прохрипел Джон. У него пересохло горло.
- Я твой приятель по Нью-Йорку. Помнишь, предлагал тебе сделку?.. А вообще-то у меня много имен. Это зависит от образа, который я на время принимаю. Например, когда я в образе белой мухи, меня зовут Вельзевул. А когда я...
- Ты - дьявол?! - Джон вскочил на ноги. - Изыди!
- Черт меня побери, - сказал Вельзевул, - ты орешь, как пьяный ирландский священник после очередного загула, которого утром будит его ночная подружка, которую он подобрал на улице, чтобы отпустить ей грехи.
- Что тебе от меня надо, мерзкая тварь?
- Какой же ты невежливый. А еще писатель. Я просто хотела, то есть хотел, поговорить с тобой на интеллектуальные темы. С кем же еще и говорить, как не с писателем. Кругом столько идиотов, словом не с кем перемолвиться. А мне есть, что рассказать. Сейчас я как раз лечу из России. Ты себе не представляешь, сколько там говна - хлебать не перехлебать... Да, но я вообще-то хотел у тебя узнать, может ты желаешь еще кого-нибудь замочить? Может ты, вкусив дешевого успеха, пожелаешь, наконец, что-нибудь серьезного. Например, нобелевскую премию по литературе, а?
- Что значит - "еще"?! Разве я кого-нибудь убил? Почему ты говоришь - "еще"?
- Не притворяйся дурачком. Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю. Вспомни бездомного, на которого мы с тобой помочились...
- Я на него не... Это ты...
- Ну пусть будет так. Я его обоссал. Но после того случая ты однажды заглянул в эту вонючую щель между домами. Потом заглянул еще раз. Сначала ты дал ему денег, в надежде, что бродяга исправится и станет добрым членом общества. Но бродяга пропил твои деньги и оставался лежать все в том же дерьме возле мусорных баков. Когда ты в третий раз заглянул в этот проулок, следом за тобой туда зашли трое молодых хулиганов. В руках они держали бейсбольные биты. Ты приготовился отдать им свой кошелек. Но они не обратили на тебя внимания, прошли мимо. Они подошли к беспомощному бродяге. Бродяга попросил у них закурить. Они дали ему сигарету, подождали, пока он её выкурил, а потом забили бедолагу до смерти. Они просто расплющили, превратили его тело в кровавое месиво. Потом они помочились на труп и ушли, похохатывая.
- Ну и причем же здесь я?! - вскричал Джон Кейн.
- Как это причем? Свидетели показывают, что видели тебя с битой в руке.
- Какие свидетели?!
- Один негр-посудомойка вышел на заднее крыльцо ресторана, чтобы выбросить мусор и увидел тебя.
- Это ошибка! Эти подонки, когда уходили, сунули мне в руки биту.
- Так-так, это интересно, - с ехидством в голосе спросил Вельзевул. - И что было дальше?
- Я убежал!
- Ай-яй! Как нехорошо.
- А что, по-твоему, я должен был делать?
- Ждать полицейских и все им объяснить, как честный человек, дать описания преступников... - Вельзевул еле сдерживался от смеха.
- Я, разве, похож на идиота! На бите были только МОИ отпечатки пальцев. Те подонки действовали в перчатках.
- Ну ты хотя бы стер свои отпечатки, когда бросил биту?
- Я забыл... Мне не до того было...
- Ну как же так? Помнится, твои герои всегда так аккуратны, никаких отпечатков... а сам автор дает маху. Эх вы, писатели. Что касается фантазии, тут у вас все в порядке, а как до настоящего дела дойдет, так и садитесь в лужу.
- Я никого не убивал! Эти подонки подставили меня.
- Бедный мой кролик... А впрочем, тут надо разобраться. Давай подумаем: а не ты ли их вызвал?
- Что за глупости ты несешь!
- Ну не ты сознательно, но твое подсознание. Ты сдался. Ты потерпел поражение. Вспомни, твоего "Таксидермиста" отвергло издательство, и ты испугался, что все опять пойдет по кругу...
- Неправда. Я послал его в другое издательство, и там взяли!
- На твой роман обратили внимание только после того, как убили беднягу по твоей наводке. Ты принял мое предложение, и все пошло как по маслу. Тебя признали, и начался твой успех...
- Врешь! После того, не значит вследствие того!
- Значит, значит. И ты это знаешь. Или догадывался... Итак, я прилетел, чтобы продолжить наше плодотворное сотрудничество. Знаешь, скажу откровенно, мне нравится с тобой работать. Ты не столь прямолинеен, как некоторые, как твоя жена, например... Нет, ты артистичен. Все обставляешь так, будто ты здесь не причем. Ух, ты мой скромняга. Но я расшифровываю твои сигналы и получаю истинное удовольствие от этого...
- Что за бред опять ты несешь!
- Ну-ну, не скромничай. Я восхищен твоей методикой. Поздравляю с блистательно продуманной и проведенной операцией по устранению своей жены. Её, помнится, застрелил бывший любовник, какой-то байкер. Хорошее прикрытие, и имущество делить не надо...
- Я понятия не имею, о чем ты говоришь! Я просто сочинил рассказ... который случайно совпал с реальностью...
- Случайно? Точно такая же "случайность" постигла того жирнягу редактора, которому полоснули бритвой по горлу в двух шагах от собственного дома.
- Ложь! Это не я!
- Конечно, не ты. Какому-то подонку нужны были деньги на дозу. А редактор шел подвыпивши...
- Мразь! Ты все врешь! Ничего этого не было!
- Ну как же не было. Ведь газеты с сообщениями об этих убийствах ты бережно хранишь в своей каюте, в своем секретном ящике. Мысль материальна. Ты это знаешь. Если бы ты об этом не думал, да еще с такой страстью, да еще с таким талантом - этих преступлений не случилось бы. Итак, на твоей совести трое человек. И это только начало. Ха-ха-ха! Бу-бу-бу! То ли еще будет! Бу-бу-бу!
Джон Кейн замахнулся мухобойкой. Это была пластиковая трость с дырчатым блином на конце. Скорее это были сужающиеся круги, пересеченные двумя перпендикулярами. Таким образом, ударная часть мухобойки была похожа на некий прицел - круги и перекрещенные прямые. А перекрещенные прямые - это крест. Муха отползла. Но Джон все-таки ударил. И попал Вельзевулу по заднице. Там, где у насекомых обычно бывает дыхательные отверстия (То есть, они дышат жопой). Тело Вельзевула задымилось в месте соприкосновения с мухобойкой. На коже остался ожог в виде креста. Ужасно, до тошноты, завоняло паленой шерстью и горелым мясом.
Гигантская белая муха взлетела, развернулась в воздухе и атаковала Джона. Он выставил мухобойку уже сознательно, используя её как святой крест. Может быть, это было до некоторой степени богохульством, но иного креста у него под рукой не было.
