Рядом, на корточках сидел Юрка – худой, белобрысый, с вытянутым прыщавым лицом. Он пытался выстроить в шеренгу оловянных солдатиков, но они падали на неровной земле, а гамак тихонько раскачивался, поэтому солдаты, то появлялись, то исчезали, сливаясь с травой своим зеленым обмундированием.
Наконец Юрке удалось их расставить. Правда, шеренга получилась кривой и больше походила на очередь за колбасой.
– Твари! Разве это солдаты? – сказал он зло и вдруг повернулся к удобно устроившемуся в гамаке Коле, – давай повесим каждого пятого?
– Зачем? – не понял тот.
– А в назидание другим! Солдаты должны ходить четким строем, чеканя шаг, а эти?.. Урки натуральные – (Юркин отец какое-то время сидел в тюрьме, поэтому Коля не стал спорить – ему было виднее, как выглядят «урки»), – покарауль, чтоб не разбежались, – Юрка вскочил и умчался в дом.
Пытаясь понять новую игру, Коля уставился на маленькие оловянные фигурки. Подпоясанные ремнями, в черных начищенных сапогах они сжимали крошечные автоматы, даже не подозревая о своей дальнейшей судьбе.
…Какая глупая игра, – подумал Коля, – никакие они не урки. Сам виноват, а теперь все сваливает на них…
Юрка вернулся с катушкой ниток и через несколько минут шесть солдат уже раскачивались на тонкой ветке, согнувшейся под их весом. Вдруг один, самый крайний, соскользнул и исчез среди путаницы стебельков.
– Назад! – заорал Юрка, хватая солдата вместе с пучком травы; сжал его в кулаке, – бежать хотел, сволочь?! Расстрелять!! – глаза его азартно блестели.
Коля с любопытством огляделся, пытаясь понять, как можно привести приговор в исполнение, но увидел солнце, поливавшее землю таким жаром, что та сделалась пепельно-серой и даже потрескалась; увидел пожухлые деревья, блеклую траву, засыпанные битым кирпичом дорожки и огромный тополь. Жаль, что к нему нельзя было привязать гамак – под ним всегда царила прохлада; даже жиденький кустик акации расправил листочки, выставив напоказ два запоздалых желтых цветка.
Юрка уверенно метнулся к тополю, словно давно приглядел место для казни; воткнул солдата в расщелину ствола и схватив камень, сильно ударил по дереву, но солдатик спокойно упал на землю, а из разбитой коры выступил сок. «Палач», опьяненный властью, снова схватил солдата и с силой швырнул об забор. На этот раз крошечная оловянная голова отлетела в сторону. Юрка поднял обезглавленное туловище и размахнувшись, зашвырнул «труп» на соседний участок.
– Так будет с каждым, – произнес он назидательно.
Коля понял, что игра закончена, но так и не уяснил ее смысл – в сознании сохранилась лишь последняя фраза…
Потом откуда-то всплыло воспоминание о чае и Васе, увязывая детство и настоящее в одну совершенно нелогичную схему. Причем тут обезглавленный солдат, Коля так и не понял, но внутри все сжалось. Лучше всего было б встать и выпить водки, чтоб растворить плотный комок страха, но ужасно не хотелось вылезать из постели. Если б кто-нибудь подал ему…
…Так будет с каждым… Главное, чтоб меня не оставили на зоне, а остальное неважно… Вдруг обезглавленное тело стало подниматься над забором, увеличиваясь в размерах; его одежда из нарисованной сделалась настоящей, со складки на рукавах, когда тело двигало руками. Коля подумал, что должен бы испугаться, но страха почему-то не было; наоборот, его охватила удивительная благость, а тело, закрывшее собой солнце, вовсе не казалось грозовой тучей. Но это был уже и не солдат в зеленой гимнастерке, которая превратилась в робу, такую привычную со вчерашнего дня; Коля даже видел номер на груди, но не мог разобрать его; зато он чувствовал, как сжимается его мир, заботливо укрытый серой пеленой. В ней было хорошо без палящего зноя, без мыслей о глупых играх, о недостигнутых желаниях, о пачках чая, лежащих в сумке; в ней не было вообще ничего, кроме состояния покоя и защищенности. Как жаль, что он не может видеть лица солдата – Юрка, гад, отбил ему голову. А, может, оно и к лучшему – если б он видел лицо, то стал бы искать конкретного человека, надеясь получить схожее ощущение, а найти его невозможно; потому и лица нет…
– Вставай, контрабандист! На работу пора…
Голос ворвался в сознание, мгновенно рассеяв не только общее состояние блаженства, но и мысли, ставшие вдруг смешными, как сам сон. Коля открыл глаза. Сначала ему показалось, что еще ночь, но в коридоре хлопнула дверь, за окном недовольно фыркнул автобус. Молча выбрался из постели и поплелся в ванную; как же он жалел о «сером облаке», став еще более одиноким и беззащитным, чем прежде!
Когда он вернулся в комнату, Валера курил в кресле.
– Не забыл? – сказал он, – отдашь Васе деньги и скажешь, что ничего не получилось, ясно?
– Ясно, – Коля покорно кивнул.
В автобусе они не разговаривали. Глядя в темное окно, Коля видел сосредоточенное отражение Валериного лица – наверное, он перестал злиться и теперь просчитывал возможные варианты; тогда даже хорошо, что он молчал вместо того, чтоб нагнетать обстановку.
Коля вздохнул; попытался представить Васину реакцию, когда будет возвращать аванс, но она могла быть одной, если это действительно неопытный водитель, и совсем другой, если хладнокровный убийца. …Нет, там кругом охрана. Не хочет же он, чтоб его расстреляли?.. Боже, когда ж мы уедем отсюда!.. Все начну с нового листа. Все-таки классная работа – можно каждый раз, вроде, переворачивать страницу, оставляя в памяти лишь строчку с названием города…
На этот раз главный инженер не ехал в автобусе, а ждал наладчиков у КПП. Они пожали друг другу руки, и Валера направился, было, к первой двери, когда караульный преградил дорогу.
– Пройдемте со мной.
Коля трусливо оглянулся. …Вон она, остановка, и автобус пока не ушел – еще не поздно бежать… Стоп!.. Зачем бежать – у меня ж ничего нет! Как вовремя Валерка отговорил меня!.. хотя, может, чай тут не причем, а просто это какая-нибудь плановая проверка?..
Их завели в тесную комнатку, где находился еще один солдат. Главный инженер вальяжно уселся на стол.
– Мужики, – он закурил, – я думал, вы взрослые люди и понимаете, где находитесь, а оказывается… Тут, знаете, сигнальчик поступил. Вы, конечно, не обижайтесь, но покажите-ка, что у вас в карманах.
– Пожалуйста. А в чем проблема? – демонстративно расстегнув куртку, Валера выложил ключ от номера, пачку сигарет с зажигалкой, паспорт и бумажник.
– Проблема не в вас, – главный инженер перевел взгляд на Колю, – вы, пожалуйста, молодой человек.
Тот дрожащей рукой выложил такой же безобидный набор.
– Это все? – караульный придирчиво оглядел Колю, потом взял его бумажник; не глядя отложил командировочное удостоверение, календарик, фотографию Любы; долго рассматривал купюры и, в конце концов, сложил их обратно. Проделав то же с Валериным бумажником, сгреб вещи в стол.
