– Очень интересно рассказываете, – проговорила Вера. – Я настолько заслушалась, что забыла про кофе. А он как будто совсем остыл.
– Заказать свежий?
– Нет, не стоит. Лучше пойдемте к вам в музей.
Они вновь оказались на улице. Снег опять перешел в дождь, который то хлестал по пешеходам с неистовой силой, то едва капал с мутных небес. Наша парочка, выставив перед собой зонтики, быстро шла вперед. Разговаривать на ходу не имело никакого смысла. Жюль Верн шагал очень быстро, и совсем не маленькая Вера едва поспевала за ним. Некоторое время они петляли по каким-то узким переулкам, где имелось много ветхих домишек. Вера и не догадывалась, что подобные здания еще встречаются в их городе. Наконец они подошли к небольшому каменному особнячку, фасад которого выходил прямо в переулок. Над двустворчатыми деревянными дверями со старинными бронзовыми ручками висела вывеска:
«Пирамиды»
«Музей допотопного быта».
Над ней имелся неоновый логотип – силуэты трех пирамид, а рядом – фигура верблюда.
– Оригинально, – заметила Вера, – «… допотопного». Гротеск, однако, привлекает внимание. Но при чем тут «Пирамиды»?
– Тоже гротеск. Мы вначале хотели посвятить наш музей истории Древнего Египта. Даже вывеску соорудили. Пирамиды и верблюд! А потом прикинули: не пойдет! Египетских древностей у нас раз-два и обчелся. Хотя даже мумия имеется. Нашли на чердаке одного старого барского дома. Самая настоящая египетская мумия! Видать, ее прежний хозяин задолго до революции побывал в Египте. А там в ту пору подобные вещи свободно продавались на рынках. Вот он и приобрел. И домой привез… наверное, дамочек пугать. А теперь она в музее стоит. Могу показать… Короче, решили демонстрировать свой, российский быт. Так проще.
Из-за дверей послышалось грозное рычание.
– Собака там моя, – сообщил Жюль Верн. – Вместо сторожа используем, когда внутри никого нет. Потому как некоторые пытаются осмотреть экспозиции, не приобретя входного билета. И не только осмотреть, а и что-нибудь позаимствовать. Двух уродов на прошлой неделе собственноручно задержал. Ручки вон уже два раза откручивали. Хорошо, запасные имеются. Но теперь просто так не открутят. Сейчас их можно унести разве что вместе с дверью.
Жюль Верн извлек из кармана плаща большой, затейливого вида ключ с резной бородкой. Щелкнул замок.
– Вы собаки, пожалуйста, не пугайтесь, – сказал Жюль Верн. – Она только с виду страшная. А на деле – сама доброта.
– Как ее зовут? – с некоторой робостью поинтересовалась Вера.
– Озма.
– Это что же значит?
– Добрая волшебница. Персонаж из книги Фрэнка Баума «Мудрец из страны Оз».
– А порода?
– Американский стаффордширский терьер.
– Это, кажется, бойцовая собака? – В голосе Веры уже звучал испуг. Она совсем недавно видела по телевизору сюжет, в котором рассказывалось, как подобное существо насмерть загрызло ребенка.
– Если боитесь, я ее закрою, – сказал Жюль Верн. – Но она лаять все время будет. Вы ее не опасайтесь, она очень ласковая. Только вначале напугать старается, а потом руки лизать начнет.
– Нет уж! Уберите, ради бога!
– Тогда подождите немного.
Жюль Верн скрылся за дверями. Послышался заливистый лай, потом какая-то возня…
– Проходите, – услышала она из-за двери.
Девушка вошла. Чуть поодаль от нее стоял Жюль Верн и на коротком поводке держал довольно крупную суку тигровой масти. При виде Веры животное издало грозное рычание. Вера попятилась.
– Тише, Оззи! Замолчи! Так я ее отпускаю?
– Ой, я боюсь!
– Ничего страшного.
Собака бросилась к Вере, и та, попятившись со страха, чуть не упала.
– Осторожнее! – закричал Жюль Верн. – Фу, Озма! Фу!
Однако собака вовсе не собиралась бросаться. Она дружелюбно завиляла хвостом, лизнула Верины пальцы и закрутилась на месте.
– Я же говорил… Ничего страшного.
– А когда приходят экскурсии, их тоже встречает это животное? – сухо спросила девушка.
– Гм… Нет, – засмеялся Жюль Верн. – В такое время мы ее совсем убираем из этого дома. Но я ведь не знал, что вы сюда пожалуете, а то бы увел. Ладно, проехали. Раздевайтесь.
Вера скинула на руки Жюля Верна свое пальтишко и огляделась. Она находилась в просторной, довольно скудно обставленной прихожей. Перед большим овальным зеркалом стояли два бронзовых канделябра, на пять свечей каждый. Имелась здесь и пара невысоких пуфов с гнутыми ножками и темно-красной плюшевой обивкой. На стенах, оклеенных обоями того же цвета, висело несколько гравюр в рамках. Гравюры изображали охотничьи сцены.
Вера разглядывала картинки, как вдруг раздался возглас:
– Добро пожаловать в дом господ Адашевых.
Она обернулась. На пороге залы стоял Жюль Верн. Но что на нем за наряд?! Молодец был облачен в зеленый камзол, расшитый золотыми галунами. На голове его, украшенной париком цвета воронова крыла с длинными локонами, красовалась зеленая с галуном треуголка. На ногах белые чулки и туфли с большими металлическими пряжками.
– Ничего себе! – только и сумела произнести потрясенная Вера.
– Треуголка почти подлинная, а все остальное – современной работы. Сшито в ателье № 14, известном как «Иголочка и ниточка».
– Впечатляет! Но как же вы смогли переодеться столь стремительно?
– Ловкость рук. Пожалуйте, мадам.
– Мадемуазель.
– Ладно, пусть будет мадемуазель. Извольте вашу ручку.
Жюль Верн церемонно ввел Веру в залу. Вещей здесь было побольше, чем в прихожей. Одну из стен подпирал могучий диван с гнутыми спинкой и подлокотниками, обитый розовым с синими цветочками репсом. Вокруг стояли кресла такого же вида. В одном углу присутствовал ломберный столик с подсвечником на нем, в другом – клавикорды. В третьем углу высились напольные часы, маятник которых размеренно двигался из стороны в сторону. На стенах висели многочисленные, писанные маслом портреты мужчин в камзолах и сюртуках и декольтированных женщин. Кроме этого, в оставшихся двух углах высились некие гибриды комода и этажерки. На них стояло несколько книг, а также небольшие портреты в серебряных рамках каких-то господ и дам. Одну стену почти полностью занимала печь, облицованная голубыми изразцами. Изразцы были точно такие же, как у нее дома.
– Перед вами традиционный интерьер жилища дворянина средней руки, – сообщил Жюль Верн.
– Можно присесть? – спросила Вера.
– Да, конечно! – Он кивнул на одно из кресел.
– А это что, все настоящее?
– По большей части.
– В моей квартирке печь с точно таким же кафелем! – воскликнула Вера.
– Вполне возможно. А где вы живете?
Девушка сообщила адрес.
– Ага, знаю. Дом купца Горохова. Печь, скорее всего, с тех времен и осталась. Кафель середины девятнадцатого века. Изготовлен здесь же, в Сорочинске, по голландским образцам. Вообще-то, он не совсем соответствует данному интерьеру, поскольку комната декорирована под времена Александра I. Но, думаю, никто, кроме меня, в данном вопросе не разбирается.
