Мужчина, не моргая, смотрел в переносицу Макарова.
– Ему нужно помочь, – понял Левша и, схватив воротник куртки, перекрестил свои руки. Теперь мужчине не помогал дышать даже нос.
– Просто качни головой – она здесь?
Тот качнул. Левша ослабил хватку.
– Если не хочешь, чтобы тебя немножко порезали, отвечай быстро. Качни головой, когда я дойду до нужной цифры. Сколько вас? Двое? Трое? Четверо?
Пленник дернул головой.
– Четверо… Девушка в сознании?
То же движение – «да».
– Куда вы направляетесь?
– Чтобы он ответил на этот вопрос, нужно открыть ему рот, а? – запротестовал Гламур.
– Ладно, – Левша стал по-хозяйски проверять карманы на одежде пленника. Найдя ключ, открыл замок на одном из браслетов. Завернул руку мужчины за пальму и снова застегнул. – Пусть сидит. Скоро ночь…
Мужчина глухо завыл и замотал головой.
– Ему не стоит верить, – сказал Гламур, хищно глядя в лицо мужчины. – Мы сейчас нападем на эту шайку и перережем всех тихо и быстро.
Левша внимательно посмотрел на Гламура:
– Что еще мы о тебе не знаем?
Макаров уже перекатывался в сторону. Еще секунда, и он, перехватив винтовку как для штыковой атаки, стал обходить поляну слева.
– Когда мы вернемся, думаю, он многое нам расскажет. – И Левша с пистолетом в руке стал обходить поляну справа.
– Я его постерегу, – пообещал вслед ему Гламур, вооружаясь оставленным ножом.
Холм упрощал задачу. Если бы не он, Макарову пришлось бы обходить поляну по кромке леса, а это заняло бы не менее пяти минут. Слишком большой отрезок времени. Он был уверен, что любителя сэндвичей уже хватились.
Войдя в джунгли, он отрезал дорогу похитителям. Хотя «отрезал» – слово это он не воспринимал всерьез. Его могли прошить очередью из такой же винтовки в мгновение ока.
Тем не менее сейчас был самый подходящий случай, чтобы отбить девушку. Второго такого уже не представилось бы. Похитители еще не знают, они еще не встревожены…
Девушку он увидел сразу. С полным безразличия лицом она сидела у дерева, поджав ноги. Одна рука ее лежала на животе, вторая была перехвачена петлей веревки, привязанной к поясу одного из мужчин.
Пленник не солгал. Здесь их было трое. Двое еще сидели на траве, а третий старательно укладывал в черный полиэтиленовый пакет остатки трапезы. Подойдя к девушке, он поднял лежащий рядом с ней бутерброд и раздраженно швырнул в мешок. Кажется, она отказывалась есть. Хотя куда страннее было бы, если бы в девушке проснулся аппетит при таких обстоятельствах.
– Энди! – негромко позвал собиравший мусор мужчина. – Мы уходим!
Не дождавшись ответа, выпрямился.
– Оставь его в покое, – раздраженно пробасил один из сидящих на траве. – Он поливает дерево.
– Что-то долго он его поливает.
– Он ест и пьет больше всех, почему же он должен поливать дерево быстрее всех? – ответил второй.
Макаров решил прервать этот содержательный разговор, пока обстановка еще не располагает к сосредоточенному вниманию.
Он вышел из-за пальмы с винтовкой и поднял ее к груди.
– Тихо, мальчики!
Девушка вскинула голову и без подготовительных всхлипываний заревела в голос. Кажется, она ждала этого появления…
– Ты кто такой, мать твою? – сквозь зубы изумленно процедил тот, что собирал мусор.
– Шеф-повар этого ресторана, – не опуская винтовки, Макаров сделал шаг вперед. – Пришел выяснить, всем ли понравилось мое фирменное блюдо.
Мужчина разжал кисть, и мешок упал на землю.
– Больше не делай таких резких движений, – предупредил Макаров и качнул винтовкой. – У меня высокий эпилептический порог. Страшно представить, что я могу натворить во время приступа.
Вскочив, девушка освободила руку от веревки и забежала за его спину. И уже там, лихорадочно двигая руками и несколько раз толкнув Макарова локтем, освободила от кляпа рот.
– Ублюдки! – завизжала она на весь лес. – Отрежь им ноги, Макаров!
– Две недели на Острове даже самых нежных туристов превратили в монстров, – объяснил Левша, выходя с пистолетом из-за деревьев. Он запыхался и сейчас был немного огорчен из-за опоздания. – Сначала Гламур, теперь эта крошка. Чем вы так разъярили ее, придурки? – Он коротко взмахнул рукой, и один из поднявшихся бойцов рухнул как подкошенный.
И вдруг оба оставшихся пришли в движение. Один из них бросился на Левшу – он правильно высчитал, что после удара тот окажется расслабленным, а второй, прошмыгнув мимо Макарова, нырнул в кусты.
Макаров не поверил своим глазам. Человек весом не менее ста килограммов двигался как десятилетний мальчишка…
– Возьми своего! – крикнул он Левше и врезался в джунгли, торопясь за беглецом…
– Сесть! – прохрипел Левша, за спину которого после исчезновения Макарова переместилась девушка. – На меня смотри!
Мужчина коротко и послушно кивнул, сел и нечаянно завалился на бок.
Левша почувствовал опасность быстрее, чем она появилась. Выбросив назад руку, он толкнул девушку в грудь. Машинально схватившись за живот, она повалилась на спину…
Левша выстрелил первым.
Не донеся пистолет до цели, отброшенный выстрелом мужчина упал на спину, но тут же, выпустив оружие, снова сел. Посмотрел на Левшу, на свою закрытую разгрузочным жилетом грудь и дрожащими руками взялся за замок-«молнию». Он расстегивал его так долго, что Левша, не сводивший с него ствола «беретты», стал испытывать непреодолимое желание нажать на спуск во второй раз.
Наконец половинки жилета отвалились в сторону. На белой майке мужчины расползалось яркое пятно. Оно блестело, словно помазанное маслом, и чернело на глазах.
– Как-кого ч-черта?.. – бессильно прошептал мужчина, глядя на Левшу так, словно от ответа на этот вопрос зависело его будущее.
Но у него уже не было будущего. Перебив артерию, пуля вышла из тела со спины. А легкие бойца и его полости заливала освобожденная кровь. Наконец она поднялась и заполнила рот. Зубы мужчины стали красными, и через мгновение цвет его глаз утратил насыщенность. Кровь хлынула изо рта уже мертвого человека. Расслабившись, он мягко завалился назад…
Закрыв лицо ладошками, девушка закричала страшно и пронзительно…
Услышав выстрелы и этот крик, Макаров на мгновение замедлил шаг, но потом, уверив себя в том, что Левша знает, что делает, продолжил суетливый бег. Он и раньше не отличался хорошими данными легкоатлета, а теперь, когда голод и усталость вымотали его и смяли, он был совсем плох.
Первые три минуты он видел спину убегавшего. Скорость обоих была высока, и боец даже не смел вынуть из кобуры пистолет. Он чувствовал свое превосходство в беге и пытался выжать из него максимум. Одна-единственная потраченная не на бег секунда могла сожрать все преимущество.
