– Сволочь! – прошипел гигант, с ужасом глядя на свою руку, которая помимо его воли начала поворачиваться вокруг своей оси. Раздался сухой треск. Пистолет упал на пол, а Хряк завыл, прижимая сломанную руку к груди.
– Я предупреждал, – без тени эмоций в голосе сообщил Иван. Не обращая внимания на присутствующих, он прошел в маленькую комнату и вернулся назад с посохом. – Вы еще здесь?
Кипятильник, наконец, сумел собрать воедино жалкие остатки мужества, выступил вперед и поднял руки, как сдающийся на милость победителя солдат.
– Все нормально. Мы уходим. Никаких базаров, никаких претензий, начальник. Только один вопрос!
– Ну? – Платов рассматривал свое отражение в мутном зеркале.
– С вашего разрешения эту падаль с собой заберем? – Бортышев ткнул пальцем в притихшего Большакова.
– Убирайтесь вместе с ним!
Хряк, лицо которого приобрело землистый оттенок, здоровой рукой схватил Артура за воротник и поволок к выходу. Кипятильник, пятясь, прикрывал отход.
Надя услышала, как на улице взревел двигатель автомобиля, и поднялась со стула.
– Ваня, миленький, ты в порядке?
– В полном, – глухо ответил наследник чернокнижника – Словно заново родился.
– Что у тебя с голосом? – испуганно прошептала девушка. – Зачем ты меня опять пугаешь? Где Игорь?
– Какая разница?
– Почему ты уставился в это проклятое зеркало?! Что ты там увидел?!
Чувствуя, что ее ноги наливаются свинцом, Маркова подошла к Ивану и ахнула. Вместо него в зеркале отражался совсем другой человек. Высокий худой старик в просторном черном балахоне держал в одной руке книгу заклинаний, а во второй посох, увенчанный змеиной головой.
– Завещание! Наследство!
Рты Платова и его собрата из зазеркального мира открывались синхронно, выговаривая одни и те же слова.
– Я не отдам тебе его! – крикнула Надя колдуну. – Никогда и ни за что!
Под громкий, лающий хохот чернокнижника, она схватила со стола керосиновую лампу и швырнула ее в зеркало. По мутной поверхности зазмеились трещины, зеркало выгнулось и взорвалось сотней блестящих осколков. Они закружились в бешеном темпе, принимая форму людей, животных и деревьев, а затем рассыпались по всей комнате. Вытекший из разбитой лампы керосин образовал на полу пылающую лужу.
Надя вырвала из рук застывшего как статуя Ивана книгу, швырнула ее в огонь.
– Не смей! – завыл Платов чужим голосом. – Это мое наследство!
– Ты сам хотел уничтожить контракт! – Маркова схватила капитана за руку и потащила к двери.
Она сделала это вовремя. Книга и выпавший из нее измятый листок дали огню обильную пищу. В потолок ударил плотный сгусток оранжевого пламени. С треском занялись выцветшие обои на стенах, запылал ворох постельного белья на кровати. Беглецам пришлось пробираться к выходу сквозь клубы плотного дыма, мгновенно наполнившего дом. Надя помогла капитану спуститься с крыльца, вывела его на улицу.
Сырой, напоенный ароматами раннего утра воздух, хоть и смешивался с запахом гари, но оказал на Ивана благотворное влияние. Он сел прямо на мокрую землю.
– Все закончилось?
– Почти, – Маркова опустилась рядом и обняла капитана. – Огонь окончательно расставит все по своим местам.
Оконные стекла дома Подольного лопнули. Языки пламени вырвались наружу и принялись старательно лизать толстые бревна. Платов с трудом поднялся на ноги и протянул руку девушке.
– Надо спуститься в овраг и выпустить твоего учителя. Он, наверное, очень волнуется.
Через полчаса все трое наблюдали за тем, как рухнули балки потолочного перекрытия и обвалилась крыша.
– И что же все-таки случилось? – поинтересовался Лапунов.
– В криминальных сводках это называют неосторожным обращением с огнем, – усмехнулся Платов. – Как выяснилось, я не обладаю навыками правильного пользования керосиновой лампой.
Услышав за спиной тихое урчание, Иван обернулся, и увидел старого знакомого.
Кот с нагловатой черно-белой рожей ухитрился избежать огненной смерти. Испачканный в саже и лишенный своих лихих усов, он начал тереться о ноги Платова, которого, по всей видимости, признал хозяином.
– Только тебя тут не хватало! – капитан наклонился и легонько щелкнул кота по носу. – Что, брат, без жилья остался? Ищи себе новую квартиру.
Заниматься жилищным вопросом, кот не пожелал и увязался за Платовым. Несколько раз Иван пытался его прогнать, но, в конце концов, сдался.
– Ладно. Признаю, что я в твоих бедах виноват. Как зовут? Небось, Барсиком?
– Слишком избито, – Маркова погладила кота по спине. – Хочешь молока, Прокоп?
Котяра громко мяукнул, словно соглашаясь с предложением Нади и своим прозвищем.
Идя к дому Нади, они увидели Миху, которому после долгих усилий удалось вытолкать «пежо» Большакова из кювета. Заметив Ивана, уже безработный телохранитель, поспешно прыгнул на водительское сиденье и, позабыв захлопнуть за собой дверцу, дал по газам. Автомобиль занесло. От удара о ствол дерева, труп на заднем сиденье качнулся и свалился на пол.
Михаилу, наконец, удалось выровнять «пежо». Вдохнуть полной грудью он смог только после того, как проехал дорожный указатель с надписью «Махово».
Стремясь, как можно быстрее увеличить отделявшее его от деревни расстояние, Миха не смотрел на спидометр и вскоре нарвался на пост ГАИ. Заспанный сержант представился, взял протянутое удостоверение. Случайно заглянув в салон, он рывком снял с плеча автомат и передернул затвор.
– Жмуриков перевозим? А ну-ка выходи!
Михаил покорно положил руки на капот и позволил себя обыскать. Он страстно мечтал поскорее оказаться в камере и очень надеялся, что толстые стальные двери защитят его от великого и ужасного рыжего капитана.
* * *
Артур пробовал читать «Отче наш», но его постоянно отвлекало ощущение холода, поднимавшегося от ступней к коленям. Он до последнего момента верил в то, что Кипятильник простит его шалость и потребует вернуть долг, наложив людоедские проценты. Однако Бортышев от денег и процентов наотрез отказался.
– Я бы со всей душой, – уверял Лев Евгеньевич. – Сам ведь знаешь, что Кипятильник – мужик не кровожадный. Только нет тебе веры, Артурчик. Сегодня ты мне все вернешь, а завтра опять кинешь. Надоело мне за тобой по городам да весям гоняться.
– Мамой клянусь! И в мыслях больше тебя обманывать не стану! Лева, я нужен тебе! У меня опыт! У меня связи!
– Тяжеловато, конечно будет без твоих связей и опыта, – соглашался Бортышев. – Только принцип мне важнее.
Эти слова были последними, которые Артур услышал от Кипятильника. Потом им вплотную занялся Хряк.
