— Вряд ли, — согласилась Скарлетт. — Она мне теперь маловата.
— Ну да, — сказал Ник. — Точно.
— Мне пора домой, — сказала Скарлетт. — Может, я ещё зайду в выходные.
Затем, увидев выражение лица Ника, она добавила:
— Сегодня уже среда.
— Будет здорово.
Она повернулась, чтобы уйти, затем вспомнила и спросила:
— Слушай, а как мне тебя искать в следующий раз?
Ник ответил:
— Не беспокойся. Я сам тебя найду. Просто приходи одна, и я появлюсь.
Она кивнула и ушла.
Ник пошёл вверх по холму, к мавзолею Фробишеров. Он не стал заходить внутрь, а начал взбираться по стене мавзолея, держась за толстый плющ, и, наконец, подтянулся на каменную крышу, где сел и задумался, глядя на мир, шевелившийся далеко внизу. Он вспомнил, как Скарлетт его обняла, и как спокойно ему было в её объятьях, хоть это и длилось всего мгновенье. Затем подумал, что, должно быть, здорово бродить вместе, ничего не боясь, где-то за кладбищем, и как, вероятно, хорошо быть хозяином собственного маленького мира.
Скарлетт сказала, что чая не хочет, спасибо большое. Нет-нет, шоколадного печенья тоже. Мистер Фрост нахмурился.
— Дорогая, — сказал он, — ты выглядишь так, будто увидела привидение. Не то, чтобы это было удивительно на кладбище, всё-таки там это не такая уж неожиданность. У меня, ээ, была тётушка, которая утверждала, что в её попугая вселился чей-то дух. Это был ярко-красный ара. А тётушка моя была архитектором. Правда, подробностей я не знаю.
— Со мной всё в порядке, — сказала Скарлетт. — Просто устала немного за день.
— Давай я тебя подвезу домой. Не знаешь, что здесь написано? Последние полчаса бьюсь над ней, — он показал ей кальку с надгробия, лежавшую на столике. По краям её придавливали банки с вареньем. — Похоже на фамилию «Гладстон», как думаешь? Тогда это мог бы быть родственник премьер-министра. А больше вообще ничего не разобрать.
— Похоже на то, — сказала Скарлетт. — Я в субботу ещё раз посмотрю.
— Вероятно, твоя матушка тоже заглянет?
— Она сказала, что подвезёт меня сюда утром. Потом ей нужно в магазин, купить всё к ужину. Хочет приготовить жареного цыплёнка.
— Как ты полагаешь, — с надеждой спросил мистер Фрост, — а жареная картошка тоже будет?
— Определённо, да.
Мистер Фрост был в восторге. Затем сказал:
— Я надеюсь, что это удобно, и я её не обременяю…
— Да ей нравится, — честно сказала Скарлетт. — Спасибо вам, что подвозите меня домой.
— Я безмерно рад, что могу помочь, — сказал мистер Фрост. Они вместе спустились по лестнице высокого и узкого дома мистера Фроста в маленький вестибюль.
В Кракове, на холме Вавель, находится Пещера дракона. Это система пещер, названная так в честь дракона, который умер давным-давно. Эти пещеры очень любят туристы. Но под ними находятся другие пещеры, о которых туристы даже не подозревают. Они уходят глубоко под землю, и они обитаемы.
Сайлас шёл первым. За ним следовала серая громада мисс Люпеску, беззвучно переступая лапами. Вслед за ними шёл завёрнутый в бинты Кандар — ассирийская мумия с мощными орлиными крыльями и рубиновыми глазами. Он нёс поросёнка.
Сначала их было четверо, но они потеряли Гаруна в далёкой пещере. Как и все ифриты, он оказался слишком самонадеянным. Он вступил в пространство, охраняемое тремя отполированными бронзовыми зеркалами, и был поглощён вспышкой бронзового света. В один миг от него осталось лишь отражение, и он пропал из действительности. В зеркалах его огненные глаза были широко распахнуты, а губы двигались, как будто он кричал, чтобы все скорее уходили. Затем он исчез навсегда.
Сайлас, у которого не было проблем с зеркалами, прикрыл одно из них своим плащом, и обезвредил ловушку.
— Итак, — произнёс Сайлас, — мы остались втроём.
— Плюс поросёнок, — добавил Кандар.
— Зачем? — спросила мисс Люпеску, свесив волчий язык из волчьей пасти. — Зачем нам поросёнок?
— Он приносит удачу, — ответил Кандар.
Мисс Люпеску этот ответ не убедил, и она зарычала.
— Вот у Гаруна же не было поросёнка, — совершенно искренне сказал Кандар.
— Тихо, — прервал их Сайлас. — Они идут. Судя по звуку, их там много.
— Пусть идут, — прошептал Кандар.
Шерсть мисс Люпеску поднялась дыбом. Она ничего не сказала, но она была готова к схватке и лишь усилием воли удержалась, чтобы не откинуть голову и не завыть.
— Как здесь красиво, — сказала Скарлетт.
— Очень, — согласился Ник.
— Значит, всю твою семью убили? — сказала Скарлетт. — А известно, кто это сделал?
— Нет. По крайней мере, мне. Мой наставник говорит, что убийца всё ещё жив, а остальное обещал рассказать когда-нибудь потом.
— Когда?
— Когда я буду готов.
— Почему он не скажет сейчас? Боится, что ты прицепишь на пояс ствол и поскачешь мстить убийце своей семьи?
Ник серьёзно посмотрел на неё.
— Именно так, — сказал он. — Не ствол, конечно, но что-то в этом роде.
— Смеёшься, что ли?
Сначала Ник ничего не ответил. Его губы были плотно сжаты. Он покачал головой и сказал:
— Мне не смешно.
Стояло яркое и солнечное субботнее утро. Они ушли недалеко от входа на Египетскую аллею, где можно было скрыться от солнца под тенью сосен и разросшейся араукарии.
— Слушай, а этот твой наставник… Он тоже мёртвый?
— Я не буду о нём говорить, — сказал Ник.
Скарлетт обиделась.
— Даже со мной?
— Даже с тобой.
— Ладно, — сказала она. — Ну и пожалуйста.
— Послушай, извини, я не хотел… — начал Ник, но Скарлетт сказала:
— Я обещала мистеру Фросту надолго не уходить. Мне пора обратно.
— Ясно, — сказал Ник. Он был расстроен, что обидел её, но не знал, какими словами можно спасти положение.
Он смотрел вслед Скарлетт, уходившей по извилистой дорожке в сторону часовни. Знакомый женский голос насмешливо произнёс:
— Только посмотрите на неё! Мисс Высокомерие собственной персоной! — но никого не было видно.
Ник пошёл обратно по Египетской аллее. Он чувствовал себя неуклюжим. Мисс Лиллибет и мисс Вайолет разрешили ему хранить в их склепе картонную коробку, набитую старыми книгами в мягких обложках, и сейчас он хотел что-нибудь почитать.
Скарлетт помогала мистеру Фросту копировать гравировки с надгробий. В полдень они прервали работу, чтобы перекусить. Он предложил в качестве благодарности угостить её фиш-н-чипс, и они спустились вниз по улице к лавке, а потом возвращались, поедая из бумажных пакетов горячий фиш-н-чипс, приправленный уксусом и поблескивающий крупинками соли.
