Цветы были прекрасны, конфеты на десерт были то, что надо. Мистер Фрост сидел, рассказывал истории, затем до десяти смотрел с ними телевизор. Затем он, наконец, сказал, что ему пора домой.
— Время, прилив и исторические исследования никого не ждут, — сказал он. Он со значением пожал руку Нуны, заговорщически подмигнул Скарлетт — и был таков.
Той ночью Скарлетт надеялась встретить во сне Ника. Она думала о нём, засыпая — представляла, как идёт по кладбищу, глядя на него. Однако, заснув, оказалась в Глазго со старыми школьными друзьями. Они вместе искали некую улицу, но почему-то всё время заходили в тупики.
Глубоко под краковским холмом, в самом глубоком подземелье под Пещерой дракона, мисс Люпеску оступилась и упала.
Сайлас присел рядом с ней и взял её голову в свои руки. На её лице была кровь, и часть крови была её собственной.
— Брось меня здесь, — говорила она. — Спасай мальчика.
Сейчас она была полуженщиной, полуволком, но её лицо было целиком человеческим.
— Нет, — сказал Сайлас. — Я тебя не оставлю.
Позади него Кандар баюкал своего поросёнка, словно ребёнок куклу. Его левое крыло было раздроблено — мумии больше не суждено было летать. Однако бородатое лицо Кандара было спокойным и безжалостным.
— Сайлас, они вернутся, — прошептала мисс Люпеску. — Слишком скоро, солнце взойдёт.
— Значит, — сказал Сайлас, — мы должны покончить с ними прежде, чем они будут готовы напасть. Можешь встать?
— Da. Я — Гончая Бога, — сказала мисс Люпеску. — Я встану.
Она опустила лицо в тень и сжала пальцы. Когда она вновь подняла голову, она была уже волчья. Упершись передними лапами в камень, она с трудом привела себя в стоячее положение. Теперь это была огромная серая волчица, больше медведя размером. Её морда и шкура были в крови.
Она откинула голову и завыла яростно, вызывающе. Затем оскалилась и вновь опустила голову.
— Сейчас, — прорычала мисс Люпеску, — мы покончим с этим.
Вечером в воскресенье зазвонил телефон. Скарлетт сидела внизу, старательно срисовывая лица из японского комикса, который только что читала. Трубку сняла её мать.
— Забавно, мы как раз говорили о вас, — сказала её мать, хотя это было неправдой. — Чудесно, — продолжила она. — Мне так понравилось! Честное слово, никакого беспокойства. Конфеты? Они были превосходными. Просто превосходными. Я просила Скарлетт передать вам, чтобы вы дали мне знать, когда в следующий раз захотите вкусно поужинать. Скарлетт? Да, она здесь. Я её позову. Скарлетт?
— Мам, я здесь, — сказала Скарлетт. — Можешь не кричать. — Она взяла трубку. — Мистер Фрост?
— Скарлетт? — в его голосе слышалось волнение. — Я насчёт… Э-э… помнишь, мы обсуждали? Насчёт того, что случилось в моём доме. Передай своему другу, что я тут обнаружил… э-э… послушай, а когда ты сказала "мой друг", это было образное выражение в значении "я сама"? Или речь шла о реальном человеке? Надеюсь, это не слишком личный вопрос…
— У меня действительно есть друг, который хочет знать, — ответила Скарлетт, умиляясь его формулировке.
Её мать с любопытством взглянула на неё.
— Тогда передай ему, что я кое-что накопал… Не в буквальном смысле, конечно, — скорее, на кое-что наткнулся, хорошенько поискав. Похоже, это довольно важная информация, которую, по всей видимости, скрывали от лишних глаз. Так что не думаю, что нам следует особенно распространяться… В общем, э-э… Я кое-что нашёл.
— Что именно?
— Понимаешь… только не подумай, что я сумасшедший. Насколько я понял, из той семьи были убиты трое. Один их них — полагаю, это был младенец, — остался жив. В семье было не трое, а четверо человек. Убили только троих. Скажи своему другу, чтобы зашёл ко мне, я ему всё расскажу.
— Я передам, — сказала Скарлетт и повесила трубку. Её сердце бешено колотилось.
Впервые за последние шесть лет Ник спускался по узким каменным ступенькам. Его шаги эхом отдавались в усыпальнице, находившейся внутри холма.
Он дошёл до самого низа и стал ждать, пока Гибель что-нибудь скажет. Он ждал и ждал, но ничего не происходило, ничего не шипело и не двигалось.
Он огляделся в темноте, которая не была для него темнотой, поскольку он мог видеть как мёртвые. Затем он подошёл к каменному алтарю, на котором лежали кубок, брошь и каменный нож.
Он наклонился и дотронулся до кончика ножа. Он был гораздо острее, чем могло показаться, и Ник порезался.
— ЭТО СОКРОВИЩЕ ГИБЕЛИ, — прошипел тройной голос, но в этот раз он был тише, чем раньше, и звучал будто слегка нерешительно.
— Из всех существ, — сказал Ник, — ты здесь самая древняя. Я пришёл поговорить с тобой. Мне нужен совет.
После небольшой паузы он услышал ответ:
— НИЧТО НЕ ПРИХОДИТ К ГИБЕЛИ ЗА СОВЕТОМ. ГИБЕЛЬ — СТРАЖ. ГИБЕЛЬ ЖДЁТ.
— Я знаю. Но Сайлас ушёл, а я не знаю, с кем ещё можно поговорить об этом.
В ответ он не получил ни слова. Ничего кроме пыльной одинокой тишины.
— Не понимаю, что мне делать, — признался Ник. — Кажется, я наконец могу узнать, кто убийца моей семьи. И кто хочет убить меня. Но для этого придётся покинуть кладбище.
Гибель ничего не ответила. Завитки дыма медленно заплетались по стенам комнаты.
— Я не боюсь смерти, — сказал Ник. — Но столько дорогих мне людей тратит время и силы, чтобы охранять меня, учить и защищать…
И снова лишь тишина.
Тогда он сказал:
— Я должен сделать это сам.
— ДА.
— Что ж. Это всё. Извини, что побеспокоил.
В голове Ника раздался вкрадчивый и хитрый шёпот:
— ГИБЕЛЬ ОСТАВИЛИ ЗДЕСЬ НА СТРАЖЕ СОКРОВИЩ, ПОКА НЕ ВЕРНЁТСЯ ХОЗЯИН. ТЫ НАШ ХОЗЯИН?
— Нет, — ответил Ник.
Теперь в шипении послышалась надежда:
— БУДЬ НАШИМ ХОЗЯИНОМ.
— Боюсь, что нет.
— СТАНЬ НАШИМ ХОЗЯИНОМ, И МЫ НАВЕКИ ОКРУЖИМ ТЕБЯ СВОИМИ КОЛЬЦАМИ. СТАНЬ НАШИМ ХОЗЯИНОМ, И МЫ БУДЕМ ЗАЩИЩАТЬ И БЕРЕЧЬ ТЕБЯ ДО КОНЦА ВРЕМЁН. СТАНЬ НАШИМ ХОЗЯИНОМ, И ТЫ НЕ ПОДВЕРГНЕШЬСЯ ОПАСНОСТЯМ ЭТОГО МИРА.
— Я не ваш хозяин.
— НЕТ.
Ник чувствовал, как Гибель извивается у него в голове. Он услышал:
— ТОГДА НАЙДИ СВОЁ ИМЯ.
Затем в усыпальнице и в голове Ника стало пусто. Ник остался один.
Ник осторожно, но быстро поднимался по лестнице. Он принял решение, и теперь ему нужно было действовать, пока он не перегорел.
На скамейке у часовни его ждала Скарлетт.
— Ну что? — спросила она.
— Я готов. Пойдём, — сказал он, и они вместе направились к воротам кладбища.
Дом номер 33 был высоким и тонким, как веретено, в ступенчатом ряду домов. Это был ничем не примечательный дом из красного кирпича. Ник с сомнением посмотрел на него, удивляясь, что тот не вызывает у него воспоминаний, не кажется знакомым или особенным. Это был просто обычный дом. Перед ним была бетонная площадка вместо сада, на обочине была припаркована зелёная «мини». Входная дверь когда-то была ярко-голубой, но выцвела от времени и солнца.
