Видно было, что Джек не верит ни единому своему слову, просто хочет его успокоить. Не вышло.
— Машину хотели сбить. И по-моему, хотели скормить меня аллигатору.
— Может быть, просто ты оказался в неудачное время в неудачном месте.
Тоже не помогло. Кто-то, несомненно, хочет его убить.
От этой мысли Тому стало плохо. В Корее его хотели убить северные корейцы и красные китайцы, но тогда шла война, этого следовало ожидать. А здесь Флорида, где он прожил чуть больше года. Завел много новых друзей и не может поверить, что нажил врага.
Тем не менее его кто-то пытался убить.
Том вдруг почувствовал себя мишенью на Аниной лужайке. Лучше сидеть в четырех стенах. Он неуверенно поднялся с кресла:
— Пожалуй, домой пойду.
— Как ты? — спросил Джек.
— Ничего. Все в порядке. Пойду лягу. Извини, Аня.
— Иди, Том, — сказала она, сидя в шезлонге с мокрым псом, свернувшимся в клубок у нее на коленях. — Тебе надо отдохнуть.
— Я с тобой, — вызвался Джек.
— Ни к чему. Найду дорогу.
— Не в том дело, — ответил сын, вставая и беря его под руку. — Пошли. Я тебя провожу. Понимаю, как ты себя чувствуешь.
Нет, не понимаешь, подумал Том. И, надеюсь, никогда не поймешь.
Хороший мальчик Джек. Впрочем, не мальчик — мужчина, и очень отважный. Бросился между злобным аллигатором и стариками с одним легоньким стульчиком вместо оружия. Только не понимает, что значит страх перед тем, кто жаждет твоей смерти. Это хуже войны. Том всей душой надеялся, что его сыновьям никогда не придется идти на войну и узнать такой страх. Теперь с этим покончено. Оба были слишком молоды для Вьетнама, а в Заливе воевали добровольческие отряды.
— Постой, — оглянулся он. — Надо позвонить в полицию или в природоохранный контроль...
— Зачем? — спросила Аня.
— Предупредить, что в нашем пруду чудовищный аллигатор.
Она махнула рукой:
— Не волнуйся. Он исчез и, по-моему, вряд ли вернется после нынешнего приема.
— Как он мог исчезнуть? — полюбопытствовал Джек.
— Через подземный туннель, который ведет из пруда в Эверглейдс.
— Правда? — удивился Том. — Я не знал.
Джек внимательно посмотрел на нее:
— А вы откуда знаете, Аня?
— Я здесь давно, — пожала она плечами. — Было время узнать кое-что.
Том заметил, что Джек снова к ней пригляделся, махнул рукой:
— Нам надо поговорить.
Она подняла бокал.
— Я здесь посижу.
Обмен репликами озадачил Тома. Как только они вошли в дом, он обратился к Джеку:
— Зачем тебе это надо?
— Что?
— Разговаривать с Аней. О чем? Что это означает?
— У меня к ней несколько вопросов.
— Каких?
— Разных. Я тебе потом расскажу.
Почему-то не особенно верится... Что между ними происходит? Том собрался было поднажать, но Джек схватил с телефонной тумбочки блокнот и ручку.
— Кое-что вдруг пришло в голову. Назови мне фамилии троих погибших людей.
— Зачем? — Он сразу сам понял. — Ох, нет. Неужели ты думаешь...
— Я не знаю, что думать, пап. Когда мы говорили об этом, Карл верно заметил, что других убили птицы, пауки, змеи, а ты, попав в автомобильную аварию, не укладываешься в картину. Но если ты все правильно вспомнил, то стал бы не жертвой наезда скрывшегося грузовика, а был бы съеден аллигатором. Это укладывается в картину.
Том покачал головой:
— Ты недавно намекал, будто бы во Вратах осуществляется коварный план по возврату недвижимости. Теперь на что намекаешь? Разве можно заставить птиц, змей на кого-то напасть?
Джек посмотрел на него:
— Разве можно заставить напасть аллигатора? Дважды. Папа, он направлялся к тебе. Нацелился на тебя, словно стрела из лука.
Том хотел — пытался — возразить и не мог. Сын прав. Открытая пасть целилась прямо в него.
— Дичь какая-то, — пробормотал он. Причем самое дикое то, что аллигатор остановился на краю Аниного газона. Он вдруг почувствовал себя слишком усталым, чтобы сейчас об этом раздумывать. Есть еще один более важный вопрос. — Почему на меня?
— Вот это я и намерен выяснить, — сказал Джек.
Том заметил сверкнувшую в его глазах ярость. Никак не ожидал увидеть в своем сыне-наладчике огонь, пыл, решимость...
...и что-то еще. Кажется, будто Джек уже знает ответ, знает хотя бы, где его искать. Тоже невероятно. Он тут и двух дней не пробыл.
— Диктуй фамилии, — велел тот, поднося ручку к бумаге.
Папа пожелал доброй ночи, ушел к себе в спальню. Послышался шум воды в душе, бормотание телевизора за закрытой дверью. Может быть, смотрит, может быть, дремлет перед экраном.
Джек с большим удовольствием остался в одиночестве. Есть время подумать. Вытащил из холодильника пиво, зашагал по передней комнате, пережевывая случившееся и едва не случившееся. Он был без оружия. Ну и что? Пошел к соседке поболтать и выпить на закате. Кому нужно оружие?
В другой раз будет умнее. Если другой раз настанет. Несколько выстрелов между глаз и в открытую пасть остановили бы аллигатора. Почти наверняка.
Пистолет не потребовался — аллигатор не смог переступить границу Аниного двора.
Он успел привыкнуть к сверхъестественным явлениям, однако...
Кто или, того хуже, что способно держать под контролем жизнь здешней дикой природы? Кругом написано крупными буквами — Иное. Несомненно, Иное отняло у него Кейт, покусилось на Джиа и Вики, на еще не родившегося младенца. Теперь ринулось на отца?
Джиа и Вики...
Джек вытащил сотовый телефон, набрал номер. Она обрадовалась, что отец вышел из комы, он придержал другие детали, включая две неудачные атаки аллигатора, предупредил, что задержится на несколько дней, пока не убедится, что с папой все в порядке.
К телефону подскочила Вики с просьбой привезти ей маленького аллигатора. Джек содрогнулся, но пообещал постараться поймать. Только маленького.
Опять заговорила Джиа. Чувствует себя хорошо, младенец вроде толкается, хотя точно не скажешь. На Саттон-сквер тихо-спокойно.
Обменявшись признаниями в любви и пожеланиями спокойной ночи, Джек разъединился и снова позвонил в Манхэттен. На этот раз Эйбу.
Услыхав голос в трубке, сказал:
— Привет, это я.
За его мобильным «тракфоном» проследить невозможно, но Бюро по контролю над продажей алкогольных напитков, табачных изделий и оружия всегда может заинтересоваться Эйбом в связи с незаконной торговлей оружием и установить прослушивание. Ради всеобщей безопасности он никогда не произносит ни своего, ни прочих имен, даже самого Эйба не называет по имени.
— Добрый вечер. Как отпуск проводишь?
— Можно бы и получше. Знаешь, думал развеяться во время турнира. Не вышло. Противники гораздо сильнее, чем ожидалось.
