— Можно бы и получше. Знаешь, думал развеяться во время турнира. Не вышло. Противники гораздо сильнее, чем ожидалось.
— Правда? Насколько я помню, ты не ждал особой конкуренции.
— Представь, оказалось, ошибся. Дело вот в чем. Мне нужна хорошая дополнительная экипировка. Точней, новые теннисные костюмы. Большого размера.
— Какого?
— Самого большого. На слона.
— На слона?
— На мастодонта. И пожалуй, несколько ракеток.
— Какой-нибудь особой модели?
— Сам выбери. С красивыми наклейками и гораздо прочнее моих.
— Значит, против тебя выступает могучий игрок?
— Да. Сегодня впервые вышел на корт. По-моему, лучших приемов еще не демонстрировал, поэтому хочу приготовиться.
— Правильно. Пришлю чудесную коллекцию ракеток на выбор. Может, струны еще положить про запас, на случай, если лопнут?
— Конечно. Чем больше, чем лучше. Ты же знаешь, как у меня рвутся струны.
— Еще бы. Больше ничего?
— Теннисные мячи.
— Мячи? Не понимаю. Разве там нельзя купить теннисные мячи?
— Такие, как у тебя, всегда новые — нет. Обязательно пришли желтые. Светло-желтые.
— Светло-желтые...
В тоне Эйба послышалась неуверенность.
— Да, светло-желтые. Цвета моего любимого фрукта.
— Лимона?
— Нет, старик, ананаса. Помнишь, как я люблю ананасы?
— Ну конечно. Как можно забыть! Хорошо, посмотрю, найдутся ли на складе. Сколько прислать?
— Дай подумать... Надо запастись. Пожалуй, десяток.
— Десяток? Видно, много у тебя будет матчей.
— Надеюсь, что нет. Чем больше играешь, тем больше шансов получить травму. Предпочитаю играть без ушибов и растяжений, однако наперед не угадаешь. Лучше подстраховаться, правда?
— Безусловно. Прислать на тот адрес, что ты мне оставил?
— На тот самый. И поскорей, хорошо? Кто знает, с кем я завтра буду встречаться.
— Прямо сейчас упакую, вечером отправлю. Со спецкурьером. Если ничего не случится, завтра днем получишь.
— Отлично. Запиши за мной, расплачусь по возвращении. Я твой должник.
— Припишу к сумме долга.
— Давай. Ох, кстати, я тут девчонку тебе приглядел. Старушка, которая может стать задушевной подружкой.
— С каких пор ты стал сводником?
— Просто стараюсь скрасить тебе жизнь, дружище.
— Ладно. Сейчас я тебе прочищу мозги. Первый вопрос: скорей толстая или скорей худая?
— Олив Ойл рядом с ней — чемпион по сумо.
— Извините, не интересуюсь. Мне нужна женщина в теле, полная, чтобы мы рядом не напоминали толстого и тонкого, которая не покосится на лишний намазанный сливочным сыром рогалик, а предложит другой, даже, может быть, третий. Для чего мне женщина без аппетита?
— Ладно. Я ведь только предложил.
— Найди пампушку, тогда побеседуем. Возвращаясь к теннису: будь осторожен. Смотри под ноги. Чуть оступишься — вылетишь из игры.
— Сущая правда. Потом поговорим.
— Не пропадай. Сообщай счет.
— Непременно.
Джек с улыбкой разъединился — улыбка погасла при взгляде на отцовскую спальню. Он тихонько стукнул в дверь, не получил ответа, приоткрыл, заглянул. Папа лежал в постели, тихонько похрапывал с пультом дистанционного управления в руке, с включенным погодным каналом.
Джек повернулся, направился к парадной двери. Пора нанести визит мисс Манди. Получить ответы на несколько вопросов. Черт возьми, у него куча вопросов, и на некоторые у нее наверняка есть ответы.
В переднем саду у Ани было пусто. Мебель стояла на своих местах, а она с Ирвингом исчезла. Равно как бокалы, вино, пиво, которое принесли Джек с отцом.
Он постучал в дверь. Аня, в другом пестром кимоно с плывущими на плоской груди красочными китайскими лодками-сампанами, открыла почти сразу.
— Вернулся? Значит, с отцом все в порядке.
— Пережил потрясение, но, по-моему, ничего. Надо поговорить.
— Если хочешь. — Она посторонилась. — Входи.
Джек вошел в оранжерею.
— Пиво я поставила в холодильник, чтобы не согрелось, — объяснила Аня по дороге на кухню. — Будешь?
— Нет, спасибо. Я не затем пришел.
Она остановилась у кухонного буфета, где стояли в ожидании бутылки вина, пустой бокал рядом с наполовину полным. Не изящные бокалы для кларета, а огромные стеклянные шары вместимостью в восемь — десять унций. Наполнила оба, один протянула.
— Попробуй. Итальянское. «Вальполичелла».
— Правда не хочется. Я...
Она посмотрела ему в глаза:
— Не люблю разговаривать с теми, кто отказывается со мной выпить.
Джек, пожав плечами, принял бокал, пригубил. Приходилось делать кое-что похуже, чтоб кого-нибудь разговорить.
— Неплохо. — Ну, теперь она довольна? — Можно задать вам несколько вопросов?
— Если угодно. — Аня села на диван, над которым висели растения, лозы, закурила, принялась тасовать карточную колоду. Указала ему на шезлонг: — Садись. Хочешь спросить о русской женщине с эскимосской лайкой-маламутом?
У него отвисла челюсть.
— Я... я...
— Об индианке с немецкой овчаркой? О той, что советовала держаться подальше от дома в Астории, что ты глупо проигнорировал.
— Откуда вы знаете? — пробормотал Джек, обретая дар речи.
Она выпустила струю дыма, начиная раскладывать на столике классический пасьянс.
— Случайно догадалась.
— Я с июня наталкиваюсь на женщин, которым слишком много известно... На женщин с собаками. Вы третья. Две — еще не правило, а три...
— Не волнуйся. Тебе нечего их опасаться. Меня тоже.
Он глубоко вдохнул и выдохнул. Надеялся на запирательство, на уклончивые ответы. Прямота, подтвердившая подозрения, полностью сбила с толку.
Джек хлебнул вина. Может, поэтому Аня настаивала на выпивке.
— Кто вы такие?
Она разложила карты, начала игру, открывая их звучными короткими щелчками.
— Да, собственно, никто.
— Не верю. Слишком много знаете. В июне во время болезни ко мне пришла русская дама, — он мысленно увидел ее: волосы цвета соли с перцем, серый спортивный костюм для пробежек, крупная белая лайка-маламут, — и начала толковать о войне, в которой я будто бы принимаю участие. «Идет война, ты — боец», — объявила она. Не помню, прямо высказалась или нет, только наверняка имела в виду так называемое Иное...
Аня оставила карты, глядя на него.
— Об Ином ты к тому времени уже слышал.
— Угу.
Хотя лучше в не слышал. Впервые услышал в этом году, как ни странно, на конференции, посвященной разоблачению заговоров. И с тех пор уже как бы не распоряжался собственной жизнью.
Услышал, что две колоссальные непостижимые космические силы вечно ведут войну. Борьба идет за все миры, измерения, за само бытие. Земля с человечеством в глухом уголке Вселенной — малая пешка на игровой доске, не имеющая большого значения. Но чтобы объявить себя победителем, надо завладеть всем до последней крохи. На одной стороне стоит нечто враждебное людям. Эта стихия, сущность, сила не имеет названия. Те, кто знает о ее существовании, испокон веку зовут ее «Иное». Если победит Иное, Земля превратится в гиблое место для любой известной формы жизни. К счастью, она пока находится под опекой другой стороны, которую именуют Союзником. Не совсем точно, насколько можно судить. Эта сила не дружелюбная, а просто враждебная врагу человечества. Самое большее, чего Земля от нее может ждать, — милостивое пренебрежение.
