– Марго, что тебе сыграть?
Юра тоже посмотрел в угол и увидел то, чего не заметил сразу. Там стояло черное кожаное кресло, в нем сидела с ногами девочка лет тринадцати. Джинсовая куртка, темная челка, черные глаза. В руках девочка держала игрушку «Тетрис». Она была поглощена игрой и не обратила на слова Князя никакого внимания.
Князь повернулся к Юре.
– Видал? – весело проговорил он. – Это моя дочурка, Марго. Сидит себе, играет, никого не замечает. Человечище!
Князь подмигнул одной из своих девушек, потом – Кореневу, хмыкнул и весело спросил:
– Моцарта можешь?
– Да, – ответил Юра.
– Давай! Только подойди поближе, не стой на сквозняке!
Юра неуверенно приблизился к столу, достал скрипку. Митяй забрал у него футляр и небрежно бросил его на пол. Юра, мучительно припоминая «Сонату для скрипки и фортепьяно Ми-минор», положил скрипку на плечо, занес смычок…
– Смотри-ка, – сказал белоглазый Князь. – Он и правда решил сбацать Моцарта. Шучу я, малой! – Князь засмеялся. – Видали лабуха?
Парни и девушки заржали. Внезапно Князь оборвал смех и сделал знак рукой, останавливая общий гогот. Потом посмотрел на Юру и сказал:
– Сыграй-ка мне, шкет, «Таганку».
– Я… не умею, – пробормотал Юра.
Князь скривился и вздохнул:
– Куда катится молодежь! Даже «Таганку» не знают. Митяй, напой ему! Только помедленнее, чтобы запомнил.
Митяй кивнул, проглотил то, что жевал, а потом повернулся к Юре и пропел неожиданно приятным голосом:
Таганка, все ночи полные огня.
Таганка, зачем сгубила ты меня?
Таганка, я твой бессменный арестант.
Погибли юность и талант в твоих стенах!..
Юра узнал эту мелодию и осторожно ее подхватил. Митяй подмигнул ему и продолжил пение, теперь уже под звуки скрипки, а вскоре к ним присоединились и другие. Пели все, кроме Князя. Хозяин праздника смотрел на Юру страшным белым глазом, и из слепого ока по его смуглой дряблой щеке текли слезы.
Внезапно по лестнице за спиной у Митяя и его дружков загрохотали чьи-то шаги. Князь сделал Юре Кореневу знак – погоди! Тот прервал игру.
В подвал вошел коренастый парень и громко сказал:
– Князь, к тебе Миша Копченый! Говорит: есть базар!
– Скажи – путь войдет, – распорядился белоглазый.
Парень кивнул, повернулся и вышел за дверь.
Слева от Князя стояла бутылка водки, рядом лежала сложенная опасная бритва. Бандит взял бритву, раскрыл лезвие и положил ее обратно – на прежнее место. И газеткой сверху прикрыл.
Потом достал откуда-то пистолет и положил руку с пистолетом на стол, сверху тоже прикрыл газеткой. Юра смотрел на Князя во все глаза. Собутыльники белоглазого бандита продолжали есть и пить как ни в чем не бывало.
Вновь послышался топот, в спортзал вошли двое мужчин. Один – светлоглазый, лысый, в черной куртке. Второй – в длинном сером пальто и такой же серой кепке, руки в карманах, к нижней губе прилип тлеющий окурок сигареты.
Мужчина в пальто остановился перед столом и сощурил глаза.
– Привет, Князь, – проговорил он гнусавым голосом.
– Никак Копченый? – подал голос Князь. – Тебя и не узнать. Садись за стол, дерни рюмаху за встречу.
– Некогда мне с тобой водку пить, Князь, – сурово прогнусавил мужчина в пальто. – Привет я тебе принес от Яши Косолапого. Помнишь такого?
– Как не помнить! А чего ж он сам не пришел, а шестерок ко мне послал?
– Шестерок? Ты кого шестерками назвал?! – прорычал было лысый, но бандит в пальто цыкнул на него, и тот нехотя замолчал.
Тип в пальто устремил на Князя острые, как у хорька, глаза:
– Нехорошо ты, Князь, толковище начинаешь!
– А мне с тобой, Копченый, толковать не о чем. Хочешь выпить – налью, а нет – бери своего облезлого пса за шкворняк и вали на воздух. А Яше Косолапому скажи так: Князь вернулся! Пусть придет ко мне завтра утром. Часиков в девять. Где меня искать – он знает. А коли не придет – пусть пеняет на себя.
Князь отвел взгляд от незваных гостей и потянулся левой рукой за бутылкой водки.
И тут случилось нечто жуткое. Копченый выхватил из кармана серого пальто пистолет. Однако рука Князя под газетой дрогнула на миг раньше – громыхнул выстрел, Миша Копченый отлетел к стене, громко завизжали женщины. Но тут второй бандит, невесть как оказавшийся рядом со столом, взмахнул огромным ножом и одним ударом пригвоздил руку Князя к столешнице.
Пистолет вылетел из разжавшихся пальцев Князя, скатился со стола и со стуком упал на пол.
Но Князь тоже был не лыком шит – левой рукой он подхватил со стола бритву и полоснул ею лысого бандита по кадыку. Тот отшатнулся от стола, схватился руками за горло, кашлянул кровью и медленно осел на пол. Но пока Князь занимался лысым бандитом, второй – тип в сером пальто – пришел в себя и вновь наставил на Князя свой пистолет.
– Бритву на пол, падла! – гнусаво прокричал он. – Ну!
Левая рука его висела как плеть, рукав набух кровью. Но Копченый, казалось, не замечал этого.
– Кто дернется – пристрелю! – заорал он. – Бритву на пол, Князь! На пол, а то шмальну!
Князь, ухмыляясь, швырнул бритву на пол. Правая рука его по-прежнему лежала на столе, снизу под ней расплылось пятно крови, а сверху, из пробитой плюсны, торчала наборная рукоять ножа.
– Глад! – окликнул Копченый своего лысого подельника.
Лысый не отозвался. Он сидел на полу, как каменный истукан, и смотрел неподвижными светлыми глазами в стену. Шея и грудь его были залиты кровью.
– Кончился твой Глад, – хрипло проговорил Князь.
– Ты у меня, сука, тоже сейчас кончишься, – просипел в ответ Копченый. – Но сначала кровью закашляешь и внутренности выблюешь. Всех вас, суки, порешу!
И тут Юра Коренев, до сих пор неподвижно стоявший возле стены, поступил так, как сам от себя не ожидал. Он положил смычок на стол, наклонился, поднял с пола пистолет и направил его на бандита в сером пальто. Тот уловил краем глаза его движение и скосил глаза на Юру, продолжая держать Князя под прицелом.
– Князь, скажи своему шакаленышу – пусть бросит ствол! – яростно прогнусавил Копченый.
– Он не опустит, пока ты свой не опустишь, – спокойно сказал Князь.
Копченого этот расклад явно не устроил.
– Слышь, малой! – окликнул он Юру. – Сейчас я прострелю твоему пахану башку, а потом возьмусь за тебя!
Юра не шевельнулся и не отозвался. Морщинистое острое лицо Копченого побагровело.
– Брось ствол! – рявкнул он вдруг. – На ремни порежу, сучонок!
Он резко повернулся к Кореневу, и в этот миг Юра нажал на спусковой крючок.
Пистолет словно взорвался у него в руках, выплюнув сгусток смертоносного огня. Снова завизжали женщины. Копченый сильно качнулся и вдруг рухнул на пол. Скорчился и сдавленно захрипел.
