В этом доме действительно происходит что-то странное. И странным стал прежде всего ее муж.
Жизнь Джойс Коттрел шла совсем не так, как она планировала. Накануне своего пятидесятилетия она уже рассталась со всеми надеждами обзавестись мужем и собственной семьей. Ее немногочисленные родственники давно отошли в мир иной, телефон не звонил уже сто лет, а перекинуться парой слов она могла только с теми людьми, с которыми работала в больнице "Груп Хэлс" на Капитолийском холме. Родители Джойс оставили ей дом, в котором она выросла, но при этом совершенно не позаботились о ее финансовом благополучии. Что же касается профессиональной карьеры, то это никогда не входило в планы Джойс. Она мечтала только о муже и детях, но ее мечты не сбылись. Правда, она была короткое время замужем, но когда Джим Коттрел сбежал от нее на шестой месяц после свадьбы, она вернулась к родителям и с тех пор жила только в родном доме.
Она вернулась домой зализывать раны и собирать осколки своей разбитой вдребезги жизни.
В таком же состоянии, как и после неудачного замужества, она находилась и сейчас, почти тридцать лет спустя. Ее родители, так щедро поделившие с ней крышу над головой, в конце концов умерли, а немногочисленные друзья давно уже перестали навещать ее, устав от многочисленных жалоб на предательскую судьбу и беспрестанного ворчания по поводу одолевающих ее несправедливостей.
Годы неумолимо складывались в десятилетия, и несмотря на то, что ей удалось получить неплохую работу секретарши по приему больных в больнице "Груп Хэле", она окончательно превратилась в отшельницу. Свой дом она покидала только тогда, когда шла на работу, а все остальное время безвылазно просиживала в добровольном заточении, не выходя даже во двор. Джойс Коттрел содержала свое жилище в почти идеальной чистоте, регулярно меняя выцветавшее покрытие стен и тщательно подбирая мебель для комнат.
За все эти годы она стала опытным специалистом по части смены обоев и перестановки мебели, но лучше всего ей удавался подбор нужной цветовой гаммы для комнат. К сожалению, почти никто не видел плодов ее труда, так как она отказывала в приеме даже самым близким соседям, ссылаясь на то, что интерьер дома еще не вполне готов. Надо сказать, что в этом была своя доля правды, так как по меньшей мере одна из десяти ее комнат всегда находилась на стадии текущего ремонта. Да и сама Джойс пребывала в перманентном состоянии перестройки, мечтая о том времени, когда переделка интерьера будет наконец-то завершена и она сможет устроить здесь грандиозную вечеринку, гостеприимно открыв двери своего дома для всех друзей и знакомых.
К сожалению, Джойс так и не научилась относиться к себе с тем же восторгом, с которым она относилась к своему дому. Она была слишком полной и делала все возможное, чтобы скрыть это огорчительное обстоятельство от окружающих. Кроме того, она была слишком белокурой для своего возраста, даже более светлой, чем много десятилетий назад. Что же касается косметики, то представления Джойс о ней не претерпели сколько-нибудь серьезных изменений с отроческого возраста. Джойс по-прежнему увлекалась чересчур яркой губной помадой и чрезмерно сильно подводила глаза, а если к этому добавить ее пристрастие к ярким сочетаниям красного и оранжевого или голубого и зеленого в одежде, то нетрудно догадаться, что она производила впечатление весьма легкомысленной женщины.
– Именно поэтому многие серьезные люди считали Джойс Коттрел слегка вульгарной толстушкой, а менее серьезные открыто говорили, что она выглядит как дешевая проститутка.
Именно это качество привлекло к себе внимание некоего человека. А также то обстоятельство, что Джойс жила по соседству с Энн Джефферс.
...Источники в департаменте полиции отказались подтвердить или опровергнуть факт изучения ими версии о том, что Ричард Крэйвен действовал не один и что его казнь может вызвать новую волну жестоких убийств, совершенных по отработанному образцу. Полицейские источники уклонились также от обсуждения слухов о том, что в связи с убийством мисс Дэвис может быть возобновлена деятельность так называемой спецгруппы по расследованию серийных убийств. В настоящее время полиция расценивает убийство на Капитолийском холме как совершенно самостоятельное событие, а не как отправную точку в новой серии чудовищных преступлений. Тем временем...
* * *
Прочитав утром статью Энн Джефферс, мужчина пришел в ярость. Почему ее поместили в нижней части второй страницы, когда она должна быть на самом видном месте – на первой полосе?! Ведь именно он совершил это убийство, оно практически ничем не отличается от тех, которые в свое время совершил Ричард Крэйвен.
Неужели он сделал что-то не так?
Ведь он точно так же вскрыл ее грудь и вырвал оттуда сердце и легкие.
Но все убийства Крэйвена были вынесены на первые полосы газет, а его убийство засунули куда-то подальше от глаз читателей.
И он знал, почему такое произошло. Во всем виновата журналистка Энн Джефферс. Она не воспринимает его всерьез – не случайно все ее репортажи о смерти Шанель Дэвис оказались не там, где они должны быть. Он больше часа сокрушался по этому поводу, чувствуя, что с каждой минутой его праведный гнев становится все сильнее и сильнее.
Ближе к девяти часам в его голове наконец-то созрела идея.
Он должен во что бы то ни стало привлечь к себе внимание Энн Джефферс.
Более того, он даже знат, как можно добиться этой цели: нужно узнать, где она живет, и в следующий раз оставить ей небольшой сувенир.
Оставить что-нибудь на пороге ее дома...
Открыв телефонный справочник, мужчина внимательно пролистал его и наткнулся на фамилию журналистки. Поначалу он не поверил своим глазам – эта сучка жила совсем недалеко от него!
Мужчина быстро оделся и вышел из дому, направившись вдоль по улице. Вскоре он миновал многоэтажные дома и приблизился к фешенебельному району, где находился дом нужной ему журналистки.
Он медленно прошел мимо ее дома по другой стороне улицы, внимательно всматриваясь во внушительных размеров строение, удобно расположившееся на вершине холма чуть поодаль от тротуара. Входили в дом через веранду, достаточно большую для того, чтобы можно было без особого труда подобраться к ней, не оставив никаких следов, и бросить туда какую-нибудь вещь.
Мужчина прошел еще один квартал, а потом вернулся назад по той же стороне улицы.
В этот момент его внимание привлекла какая-то женщина, появившаяся на крыльце дома, стоявшего рядом с домом Джефферсов. Женщина спустилась по ступенькам и подобрала с газона утренние газеты.
