Стэннер подождал несколько секунд и тоже прошел мимо камер. Камера изменила положение, чтобы удержать его в зоне обзора.
Стэннер сам себе кивнул и пошел дальше, дошел до комнаты 2323, нажал на кнопку интеркома, произнес свое имя. Раздался звонок.
Внутри стоял обычный стол из светлого дерева, за которым находилась металлическая жемчужно-белая колонна примерно шести футов в высоту и двух – в диаметре. Линзы ее камеры повернулись и зафиксировали его появление.
– Подтвердите свое имя, пожалуйста, – раздался из колонны компьютерный голос.
– Майор Генри Стэннер.
– Имя соответствует предварительной договоренности и контрольной записи голоса.
Интересно, что я никогда умышленно не давал записать контрольный образец голоса, – подумал Стэннер, – тем не менее, его все же добыли.
Дверь с одной стороны стола щелкнула и распахнулась внутрь, Стэннер вошел и увидел, что за столом для переговоров сидят Бентуотерс и Джим Гейтлэнд.
Капитан Гейтлэнд, плотный мужчина с несколько сонным, но приветливым взглядом, с забавно оттопыренными ушами, которые создавали иллюзию напряженного вслушивания, был одет в мундир морской пехоты.
– Слушайте, Гейтлэнд в форме, это что, знак? Чтобы придать больше официального блеска нашему совещанию? Я вижу вас в форме не чаще одного раза в пятнадцать лет.
– Сегодня нет смысла маскироваться, майор, – проговорил Гейтлэнд легким говорком уроженца Теннесси. – Садитесь. – Он нажал на клавишу встроенного в стол цифрового магнитофона. – Вы ведь будете делать доклад. Я потом все перепишу.
– Не знаю, должен ли я докладывать человеку ниже себя по званию, – заметил Стэннер и сел. – Как, и подкрепиться нечем?
Бентуотерс был в белом халате. Он рассеянно кивнул и произнес словно бы в воздух, что означало: кто-то или что-то слушает снаружи помещения:
– Нам три кофе со сливками и сахаром.
– Звание здесь играет не такую уж большую роль. Значительно важнее старшинство, – объяснил Гейтлэнд, потом добавил: – Сэр.
Бентуотерс задумчиво рассматривал Стэннера.
– Стэннер, в вашем поведении явственно чувствуется враждебность.
Вошла молодая чернокожая женщина с подносом. На ней было обтягивающее зеленое платье, никаких ассоциаций с лабораторией. Когда она нагнулась поставить поднос с кофейником, молочником и сахарницей на стол, Стэннер невольно восхитился гибкими движениями ее упругого тела, что ощущалось даже сквозь ткань.
Пожалуй, мое воздержание затянулось, – подумал он.
Девушка улыбнулась и вышла.
Стэннер вздохнул, взял чашку с кофе и повернулся к Гейтглэнду.
– Вот что я вам скажу, капитан. В Квибре у меня не проходит странное чувство. Мне почему-то кажется, что Контора не больше меня знает, как далеко это зашло. И это меня беспокоит. Город следует подвергнуть карантину, эвакуировать население, предварительно обследовав каждого человека. Мне плевать, какую легенду использует Пентагон. Черт возьми, подойдет любой сценарий террористической угрозы. Но… – Он сделал глоток кофе, который оказался пережженным, поставил чашку на стол и продолжил: – Не ждите. Не теряйте времени. Скажите им, что это надо делать сейчас. Прямо сейчас.
Бентуотерс, ссутулившись, сидел в своем кресле и не поднимал взгляда от кофейной чашки. В отличие от Гейтлэнда он не умел так хорошо скрывать свои чувства. Бентуотерс явно был напуган.
Язык тела Гейтлэнда сообщал зрителям совсем иное. Он вольготно откинулся в кресле, веки слегка прикрыли глаза.
– Ну-у, – задумчиво протянул Гейтлэнд, – не думаю, что они решатся на такое, не получив реальных, физических следов загрязнения среды.
Стэннер в упор смотрел на капитана.
– Вы не были в лаборатории-23, Гейтлэнд. Но должны же вы были просмотреть видеозапись до того, как мы все там спалили. Любое загрязнение, которое ведет к такому…
Гейтлэнд достал из внутреннего кармана кителя шариковую ручку и помешал в своей чашке.
– Но вы ведь не уверены, что там имеет место выброс? Я имею в виду – не уверены на сто процентов?
– Я видел следы выбросов на таком, черт вас всех раздери, гротескном уровне биоинтерфейса, что вам и не снилось. В лесу, вокруг города.
– Ну и где доказательства? Где собранные вами образцы?
– Я не стану к ним приближаться без каких-нибудь средств защиты. Но я знаю, что именно видел собственными глазами, Гейтлэнд.
– Белым днем?
– Ночью. И кстати, именно там пропали два морпеха. Черт возьми, как вы думаете, что случилось с этими парнями, Гейтлэнд?
– Я кое-что слышал об этом. Когда два человека из личного состава не являются на поверку, это называется самоволкой.
Стэннер проворчал:
– Сразу оба? И прямо на месте падения? К тому же во всем городе зафиксировано множество краж электронного оборудования. Я не знаю, как они используют некоторые детали, но другие просто незаменимы для биоинтерфейсного моделирования. Модифицировать кремний на микроуровне и…
– А вот здесь не стоит спешить, майор, – быстро проговорил Бентуотерс. – Вы бежите впереди паровоза. У нас нет информации, что они способны до такой степени модифицировать компоненты.
– Весь смысл их деятельности сводится к тому, чтобы экспериментировать и находить новые пути пролиферации, размножения, – резко ответил Стэннер, стараясь сдержать раздражение. – Ваши источники сообщали об ограблении банка?
Бентуотерс, казалось, был потрясен:
– Ограблении?
– Из банка Квибры вынесли все дочиста, а ФБР там и носа не показало, а потому я считаю, что кто-то остановил расследование. Я имею в виду, что произошло такое масштабное ограбление, а работают одни местные копы. Легко прийти к выводу, что Контора успела вмешаться.
– Вы делаете, черт вас побери, очень далеко идущие выводы, майор, – хладнокровно произнес Гейтлэнд.
Стэннер упрямо продолжал:
– Я слышал, что в ограблении замешана масса народа из местных.
– Раз они способны проникать в интернет, – возразил Бентуотерс, – что мешает им воровать деньги оттуда, если уж они такие умелые ребята? Электронное ограбление – очень актуально.
– Потому что там имеются охранные системы. Если грабителей отследят, в дело могут вмешаться еще пять-шесть организаций. Тогда на них обрушится вся наша благословенная страна. Им, скорее всего известно, что федералы не очень-то за ними гоняются. Как всегда, бюрократический паралич. – Произнося эти слова, Стэннер смотрел прямо на Гейтлэнда. – Они не желают раскрывать карты. Если станет ясно, что они воруют деньги в системе, пользуясь математическими методами, это сыграет нам на руку. Мы будем отслеживать эти операции. Они поступают иначе – самым примитивным образом воруют наличность для того, чтобы закупить необходимое оборудование. Очень квалифицированный камуфляж – именно так они и должны действовать.
