Дэниел Истерман - Имя Зверя

Все, что услышал Майкл, — грохот выстрелов. Через мгновение тело Хамида повалилось на пол. Он не успел даже крикнуть. Тишина, затем снова шаги. Кухню залил тусклый свет. Голос из другой комнаты, слова неразличимы.

Другого выхода из кухни не было. Майкл видел ноги Хамида, торчащие из-за угла холодильника. Дешевые ботинки были забрызганы кровью. На пол легла тень. Майкл повернулся, пытаясь разглядеть в окне отражение убийцы. Он увидел силуэт высокого человека с автоматом на изготовку. Майкл задержал дыхание. Человек наклонился и оглядел тело, лежащее на полу.

Голос от двери.

— Что случилось? В кого стрелял? — Голос явно принадлежал не арабу.

«Возможно, француз», — подумал Майкл.

— Этот готов. Выскочил из-за холодильника. — Человек с автоматом, судя по произношению, был египтянином из Каира.

— Кто такой?

— Из мухабарата. Видишь удостоверение?

Майкл чувствовал, как его глаза заливает пот. Рука, державшая пистолет, взмокла. Он потерял форму, уже много лет не бывая на стрельбище.

— Больше никого. После нас тут ничего не трогали.

— Должно быть, он следил за квартирой. Поднялся сюда зачем-то. Может, решил погреться. Небось удивился, увидев все это.

— Думаешь, его будут искать?

— Вряд ли. Он не стоит того. Сейчас им не уследить за всеми своими агентами. Оставь его. Его просто внесут в список, когда наконец догадаются прийти сюда. Выключай свет, и уходим.

Через мгновение свет погас. Хлопнула входная дверь, и тишина снова воцарилась в квартире.

Лондон, 17 декабря

Том Холли поежился от холода и посмотрел в окно на спящие сараи. Молочник только что начал свой обход. Бутылки тихо позвякивали в морозном воздухе. Им вторил звонкий щебет птичьих голосов.

Он подумал, что должен находиться не здесь; он должен быть в Египте, помогать Майклу Ханту. Но начальники отделов не разъезжают по свету. Начальники отделов не подвергают опасности себя, свои знания и свое невежество. Они следят издалека, а при необходимости отгораживаются. У него было семь таких загородок: Честь, Благоразумие, Секретность, Дипломатия, Безопасность, Такт и Пошли Вы Все К Черту. Именно это последнее было главным.

— Том? Что ты делаешь в такую рань? Еще пяти нет.

В дверях стояла его жена, растрепанная со сна, в небрежно накинутом на плечи халате.

— Что? Прости. Я не знал.

— Я проснулась, а тебя нет. Ложись спать, дорогой. Слишком холодно, чтобы сидеть здесь. Еще и детей разбудишь.

— Иди, дорогая. Я скоро.

Линда вошла в комнату. Она едва видела мужа в темноте. Он был темным силуэтом на фоне окна.

— Включить свет? — спросила она.

— Нет, нет. Спасибо.

— Хочешь, поговорим?

Она задала этот вопрос, подумав, что мужа беспокоят проблемы, которые можно обсудить с женой. Она постоянно спрашивала об этом с тех пор, как они поженились, хотя Том неизменно отвечал «нет». Но Линда, выполняя супружеский долг, продолжала спрашивать. С ее стороны было бы жестоко не попытаться снять часть забот с плеч мужа.

— Мне кажется, человек, который мне не безразличен, попал в беду, — произнес Том.

Линда, пораженная, подошла к нему и обняла за плечи:

— Я могу чем-нибудь помочь?

Том покачал головой.

— Нет? — переспросила она. — Точно нет?

— Это Майкл, — объяснил Том. — Майкл Хант. И что самое главное, он в опасности по моей вине. Он вышел в отставку, удалился от дел, а я втянул его снова. Если бы не эта проклятая революция...

— Где он? В Египте?

— Да.

— Наверное, это все, что ты можешь мне сказать.

Том кивнул.

— И ты хочешь поехать туда и найти его. Вытащить оттуда или как-нибудь помочь?

Некоторое время Том молча обнимал жену.

— Откуда ты знаешь? — спросил он наконец.

— Боже мой, Том. Я не знаю, почему тебе еще платят жалованье. — Она помолчала. — Тебе действительно нужно ехать?

Он колебался. Столько всего зависело от одного слова — «действительно».

— Да, — промолвил он наконец. — Думаю, да. Сильно сомневаюсь, что есть другой выход. Обыкновенно... Дело не только в Майкле. Там что-то происходит, и мне это не нравится.

— Том, я боюсь. Я боюсь, что ты не вернешься. Разве у тебя нет людей для таких поручений? Молодых людей, которые не обзавелись семьями. — У них было трое детей, самому младшему четыре года, старшему одиннадцать.

Том не мог рассказать ей о своих подозрениях, о том, что он не доверяет никому в Воксхолле.

— Для такого дела — нет, — ответил он. — Если кому-то нужно ехать, так только мне.

— А тебя отпустят?

Он покачал головой:

— Они не будут знать. Я ничего не скажу.

— Но они рано или поздно все узнают.

— Да, конечно, но к тому времени будет слишком поздно.

Линда не ответила. Вздрагивая, она долго прижимала его к себе.

— Сюда, возможно, будут приходить разные люди, — произнес Том. — Задавать вопросы. Предъявлять обвинения. Сможешь ты выдержать это?

— Это я смогу выдержать, — ответила Линда, — но не смогу выдержать твоего отсутствия.

— Я уеду ненадолго, — солгал он.

— Правда?

— Правда, — прошептал Том, обнял ее обеими руками и долго держал в объятиях.

Кабинет Перси Хэвиленда выходил окнами на Кадоган-сквер. Сейчас Хэвиленд находился там. Он не спал всю ночь, проводя переговоры то с одним министром, то с другим, и борьба со сном оставила на его лице тени. В два часа ночи он встречался с израильским послом, проведя больше часа в секретной комнате в посольстве, расположенном в Кенсингтон-Палас-Гарденс. Вскоре после четырех позвонил председатель ОРК, и разговор с ним продолжался полчаса — очень трудные полчаса.

Зазвонил телефон. Хэвиленд закрыл глаза и про себя выругался. Несколько стаканов солодового виски в течение долгой ночи почти не прояснили голову и не улучшили его настроения. Он протянул холеную руку и поднял трубку:

— Хэвиленд слушает.

Голос на другом конце линии был неторопливым, но деловитым. Хэвиленд выслушал, выдавил из себя «да», потом «спасибо» и положил трубку. Несколько секунд он не шевелился, держа руку на черном пластике аппарата. Затем полуобернулся в кресле и сказал человеку, сидевшему в тени у окна:

— Это был Бертон. Из моих людей. Надежный парень. Я поручил ему то дело с кодом.

Человек у окна с интересом поднял голову.

— Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду, — продолжал Хэвиленд, оглядывая роскошно обставленный кабинет.

Человек не сказал ничего, не сделал ни одного движения. Но он слушал.

— Я попросил его просмотреть материалы по Майклу Ханту и Томасу Холли, проверить, не сохранилось ли записей о каком-нибудь коде, который они использовали. И он позвонил как раз для того, чтобы сказать, что передал его дешифровщикам. Несколько минут назад они расшифровали два послания. Сейчас их пришлют.