Сняв кардиограмму, Аникеев-старший внимательно изучил исчерканные самописцем бумажные ленты, хмыкнул и кратко прокомментировал:
– М-да-а… А у меня хуже.
Потом, помолчав, добавил:
– Предварительное обследование показало, что противопоказаний к операции нет.
Внезапно где-то совсем близко, за кирпичной стеной, раздались гулкие шаги. Бывший участковый озабоченно посмотрел на стену и почесал затылок. Максим вытер пот со лба. Кто бы это мог быть? Еще один сюрприз «семейки Адамс»?
Между тем этнограф, выряженный в Деда Мороза, словно невзначай переместился поближе к выходу. Борис уловил его намерение, взял дисковую пилу, работающую от аккумулятора, демонстративно включил и выключил.
– Я же предупреждал насчет паникеров, – проникновенно сказал доктор. – Вернитесь на место. За попытку срыва съемки буду сурово наказывать. Где вы видели фильм без актеров второго плана?
Предводитель что-то вытащил из-за пазухи, и все увидели, что у него на шее висит тройной железный крест. Потом он, держа в одной руке пилу, взял свободной рукой бутылку шампанского. Он нажал на кнопку, взвизгнул зубчатый диск, срезая кончик пробки, и пенистая струя окатила пленников, распластанных на анатомических столах.
– Ювелир, – похвалил себя Аникеев-старший и жадно приложился к бутылке.
За стенкой с грохотом что-то упало. Потом, к ужасу молодых людей, в дверь что-то заскреблось. Однако Борис себя вел так, словно ничего не происходило.
– Он нас всех погубит, – прошептал этнограф бывшему участковому на ухо, – у него жреческий оберег, и его существо не тронет. А нас всех сожрет. Боже, значит, Идол Смерти действительно существует! – Глаза Бора горели, словно после дозы. Аникеев– младший отмахнулся от этнографа, как от назойливой мухи.
Однако Фирсов стоял рядом и хорошо слышал слова Бора насчет креста. Он обнял Снегурочку и чуть слышно сказал:
– Иди незаметно к выходу.
За дверью снова раздался шум… и наконец Борис соизволил обратить внимание на посторонние звуки. На его лице отразилось что-то отдаленно напоминающее раздражение, мол, кто это еще посмел отвлекать его во время операции?!
– Что там такое? – спросил он спокойно, но все молчали. Взор бывшего патологоанатома был устремлен на дверь, в которую уже не скреблись, а мерно стучали, словно молотком.
Борис, продолжая ухмыляться, поправил камеру и подошел к железной двери, ведущей в подземелье.
– Кто там? – стараясь, чтобы голос звучал грозно, спросил Борис, и в ответ раздался утробный рык.
– Это что, чья-то новогодняя шутка? – спросил он, и, прежде чем кто-нибудь успел что-либо сказать, отодвинул тяжелый засов и распахнул дверь. Дыхнуло сыростью и спертым воздухом. Впереди в темноте что-то шевелилось, слышался шорох, словно на пол сыпались опилки.
– Какого хре… – начал Аникеев-старший, и в следующее мгновение его отбросило в сторону, а в операционную тяжело вползло какое-то огромное существо.
Оно медленно выпрямилось, поводя длинным вытянутым, как у крысы, носом. Яркий свет ослепил его, и несколько секунд существо стояло, моргая выпуклыми белыми глазами. Густые черные волосы покрывали его несуразное громадное туловище, узловатые пальцы на лапах заканчивались кинжально острыми когтями, на кривых мускулистых ногах – копыта. Существо открыло пасть, обнажив частокол узких загнутых, как у щуки, зубов, и зарычало. Вместе с тварью из подземелья вполз запах тлена.
Привязанная к анатомическому столу Евгения пронзительно закричала, засучив ногами.
Макс, мгновенно сориентировавшись, стремительно бросился к доктору и что было силы дернул за кожаный витой ремешок, на котором висел оберег. Шнурок порвался, и крест с глухим стуком упал на каменный пол. К нему бросился этнограф, но монстр махнул лапой, отшвырнув мужчину в сторону. Тот налетел на тележку с хирургическими инструментами и, перевернув ее, влетел в стеклянный шкаф. Брызнули осколки, Бор застонал, ощупывая лицо, – когти существа вырвали ему глаз и часть щеки, располосовали лоб. Существо хрипло ворчало, с любопытством озираясь по сторонам.
Не теряя времени, Максим бросился к анатомическим столам и расстегнул ремни, которыми были пристегнуты пленники. Никто не пытался ему помешать. Бакунин и Алексеева попытались самостоятельно слезть со своего металлического ложа, но затекшие конечности отказались повиноваться своим хозяевам, и они просто бессильно опустились на пол. Макс сорвал с себя куртку и накрыл ею обнаженную Евгению.
– Уходим, быстро, – прошипел он.
Ангелина, переминаясь, стояла у двери, с ужасом глядя на мохнатую тварь, чьи бока мерно вздымались в такт хриплому дыханию. Молодые люди стали медленно двигаться к выходу, стараясь не встречаться взглядом с ужасным созданием.
Существо сморщило голый, отвратительный нос и вдруг чихнуло, совсем как человек. Потом шагнуло вперед и схватило патологоанатома. Борис, опомнившись, включил пилу и опустил диск на лапу чудовища. Монстр взвыл и на секунду ослабил свои смертельные объятия, чем воспользовался Аникеев-старший.
– Быстро, наверх! – проревел вышедший из оцепенения Андрей. Он выхватил из кобуры «беретту» и в упор выпустил всю обойму в лохматую выпуклую грудь существа. Яростный рев чудовища был похож на тигриный рык, но видимых повреждений пули твари не причинили. С таким же успехом майор мог бы швырнуть в этого монстра горсть песка.
Видеокамера продолжала бесстрастно снимать происходящее.
Наконец, придя в себя, все ринулись к выходу, толкаясь и отпихивая друг друга.
Бывший участковый судорожно жал на кнопку пульта включения двери, и, когда она наконец стала подниматься, беглецы гурьбой ринулись туда. Последним был патологоанатом.
– Быстрее! – вопил Максим, помогая споткнувшейся Ангелине – в этой суматохе ей приходилось труднее всего. В то же время казалось странным, что вылезшая из подземелья тварь особенно никуда не спешила и лишь с нескрываемым интересом наблюдала за паническим бегством людей. Однако когда металлическая дверь стала опускаться, монстр тревожно завертел своей уродливой головой.
– Быстрее, – умоляюще шептала Женя, видя, как медленно движется дверь. Чудовище встряхнулось, словно сбрасывая с себя остатки долгого сна, и вдруг сделало огромный скачок.
– Бегите дальше! – приказал участковый молодежи, перезаряжая пистолет. Он ждал брата, тот упал, подвернув ногу, и теперь полз к двери, пытаясь успеть протиснуться в щель, которая уменьшалась с каждой секундой.
Андрей протянул ему руки и уже схватил его за кисти, как тварь оказалась совсем рядом. Аникеев-старший уже наполовину был снаружи, когда дверь прижала его к полу.
– Бор! – кричал бывший участковый, тщетно пытаясь втащить брата. – Бор, помоги!!
Но этнограф даже не пошевелился. Прислонившись к стене, он машинально щупал свое окровавленное лицо, не переставая что-то бормотать. До слуха Аникеева-младшего доносились слова «легенда» и «идол».
– Андрей… – прошептал Борис. Лицо его побагровело и стало похожим на старую свеклу. – Андрей, он грызет мои ноги…
– Бор! – прорычал Аникеев-младший.
Борис стал смеяться. Его тело начало резко дергаться, будто он пытался изобразить половой акт, за дверью слышалось жадное урчанье и хрустящие звуки.
– ОН МЕНЯ ЕСТ! – дико хохотал бывший патологоанатом, брызгая слюной. Он снова дернулся, и одна рука выскользнула из пальцев брата. Дверь продолжала нудно гудеть, будто выражая неудовольствие тем, что на ее пути возникло препятствие.
Лихорадочный взгляд майора в отставке упал на прислоненный к стенке топор. Он его самолично принес сюда из бани после той инсценировки с трупом директора.
– Извини, братишка, – шепнул он и, выпустив вторую руку брата, кинулся к топору. Крепко обхватив его, он вздохнул и точным ударом перерубил ногу брату чуть выше колена. Аникеев-старший взвыл, его тело выгнулось дугой.
– Еще… раз… – пробормотал Андрей и двумя мощными ударами отрубил вторую ногу. Обрубки исчезли в операционной, и дверь опустилась. Теперь с другой стороны было слышно только шумное чавканье.
– Сука, – выдохнул Аникеев-младший, бросив испепеляющий взгляд на Арбузова. Тот с кривой улыбкой ответил:
– Какая разница, когда мы умрем? Разве ты не понял, что все бесполезно?
– Наверх, быстро! – рявкнул Андрей. Взвалив на плечи истекающего кровью брата, он потащил его на второй этаж.
