исполинские змеи, скручивались вокруг Цитана. Когда в уродливом нагромождении корней вспыхнули глаза, когда раздался рев чудовища, когда Цитан закричал, Тинджол отвернулся к дороге. Растения отступали.
Дракон пришел. Он получил то, что просил. И до следующего раза у Тинджола оставалось еще очень много времени.
Лишь бы хватило на его век юных учеников.
Шаги за спиной дробные, как удары дождевых капель в стекло. Оборачиваюсь в пустоту, и теперь слух улавливает лишь отдаленное пение колокольчиков. На ведущей к смотровой площадке тропинке нет никого.
Туристов становится все меньше. С наступлением темноты посетители рассаживаются по автобусам и покидают парк Сирэтоко. Но мне можно и задержаться, тем более в последний день. Если не удалось проститься с Кумико, нужно хотя бы сказать «прощай» нашему любимому месту.
Полгода пролетели как одна поездка в токийском метро. Будни успешного архитектора, которого завидный заказ забросил в Страну восходящего солнца, смешивались с исследованием загадочного Востока. И чем больше я узнавал о Японии, тем сильнее влюблялся в эту страну. Правда, у таких чувств была и другая причина. Причина эта полностью оправдывала свое имя, которое в переводе означало «вечный красивый ребенок». Кумико порой и впрямь вела себя как школьница, для которой выданные на входе в национальный парк колокольчики – лучшая забава. Служащие всегда просят создавать побольше шума, и это единственное, что мешает наслаждаться здешними красотами. Все из-за огромных бурых медведей. Звон колокольчиков должен их отпугивать, но все равно лучше держаться туристической тропы и в одиночку не ходить. Конечно, в отличие от японцев, я правил не соблюдаю, и пару раз мне удалось заметить огромную тень, протискивающуюся сквозь многовековые леса. Хотя это мог быть и не медведь, ведь Сирэтоко – место необычное.
Останавливаюсь у терминала, на мониторе которого сияет карта парка. Есть указатели и на русском. За спиной вновь стучат шаги. Оглядываться нет смысла, я и так знаю, что позади только вечерний ветер гоняет листья. Чудеса в Сирэтоко дело нередкое, а сегодня, если верить снам, и вовсе собираются духи со всей округи. Тем более что о проказнике, чье шлепанье за спиной пугает путников префектуры Нара, я давно наслышан.
Кумико любила рисовать – особенно персонажей японского фольклора. По ее работам я изучал восточноазиатскую культуру, а с ее слов узнавал о призраках и таинственных существах, которым нет места среди людей. Мой японский был так же плох, как ее русский, поэтому связывала нас чужеземная английская речь. Но мне всегда казалось, что с Кумико мы можем общаться без слов. Слыша мысли друг друга, читая все в глазах.
Закоренелый одиночка, я и не думал, что когда-нибудь буду испытывать такие чувства. Тем более к девушке из другой страны. Да что там – из другого мира, ведь Японию на нашу грешную землю занесло из какого-то сказочного уголка. Как и в любой сказке, здесь царили свои законы, но я влился в эту жизнь на удивление легко. Все благодаря этой замечательной девушке. Хотя для большинства японцев я навсегда остался гайдзином – человеком извне.
Иду в сторону знаменитых Пяти озер, а невидимые шаги топают следом, не отставая. Людей практически не остается, только рабочие парка, которые провожают меня внимательными взглядами. Похоже, им невдомек, кто сегодня гостит в Сирэтоко.
Кумико исчезла два месяца назад, как раз в тот момент, когда в моей жизни появилась другая женщина. Я не придавал значения повторяющимся вновь и вновь снам, но лишь до тех пор, пока не узнал их героиню на рисунках Кумико. Карандашные линии создавали образ настоящей красавицы, вот только человеком она не была. Голова на изогнутой длинной шее спускалась чуть ли не до колен, в прекрасном лице таилось нечто пугающее. Как я узнал позже, ее звали Рокурокуби. Ёкай, сверхъестественное существо из японской мифологии. С тех пор все пошло наперекосяк. Сон превратился в мучение, я стал раздражительным, грубым. На работе не ладилось, а дома я устраивал скандалы на пустом месте. И вскоре Кумико пропала. Телефон был отключен, в своей квартире она не появлялась, а ее друзей и родственников я не знал. Очень хотелось верить, что девушке я просто надоел. Или испугал ее своим поведением, ведь она наблюдала перемены из первого ряда. Пусть это было больно, но второй вариант выглядел гораздо хуже. Разные источники особой кровожадностью Рокурокуби не наделяли, но кошмары говорили об обратном. Мне оставалось только надеяться, что странная женщина с бесконечной шеей не имеет власти в мире материальном.
Оставив чудесные водоемы позади, я наконец-то решаюсь. Чужие шаги замирают вместе с моим дыханием.
– Бетобето-сан, пожалуйста, проходите, – произношу я на ломаном японском фразу, подцепленную из книги о нечисти. Теперь остается только ждать. Либо дух ночной прогулки, как и все остальные, на самом деле существует, либо кому-то давно пора лечиться.
На минуту все звуки исчезают. Но вскоре невидимый бродяга продолжает свой путь вслед за ветром, и топот шагов растворяется в пустоте. Я тяжело вздыхаю и бреду дальше уже в одиночку. Осталось только одно место, в котором Кумико, наверное, хотела бы сейчас оказаться. Возможно, это глупо, но мне нужна хоть какая-то весточка от нее напоследок. Какое-то воспоминание. Ведь только она пробудила во мне чувство, о котором сложено столько хайку.
Поднимаюсь по ступеням, которые будто вросли в бесконечно высокую стену деревьев, и шагаю навстречу спускающемуся с гор туману. В царстве зелени вокруг кипит жизнь, кто-то наблюдает за мной из своего неприметного укрытия. Я подхожу к лавочке под изящным фонарем, который разгоняет синеватую мглу. С этого места зимой мы с Кумико наблюдали за дрейфующими льдинами, которые перебирались через Охотское море. Я устало опускаюсь на деревянную поверхность, прислушиваясь к перекличке насекомых. Прекрасная ночь для прощания. Со страной, с этими красотами, с Кумико.
С чудом.
На ступеньках внизу раздаются шаги. Неспешные, осторожные. Идущего не видно, но я точно знаю, что это уже не Бетобето-сан. В волшебную ночь можно встретить кого угодно, но догадки давно рвут меня изнутри. Не зря ведь в последний день сны привели меня именно сюда, на край земли, что и означает Сирэтоко на языке народа айну.
В глубине души я знаю, что Кумико больше не принадлежит миру живых. Об этом рассказывают сновидения, которые теперь служат маяком в моих странствиях. Но, быть может, всему найдется простое объяснение. И кошмарам, и исчезновению Кумико, и тому, что вокруг оживают персонажи с мистических картинок.
Рокурокуби. В последнее время я научился идеально
