— Я имел в виду, сколько вас здесь всего, — терпеливо пояснил Леха.
Павел и остальные в допрос не вмешивались, безучастно наблюдая за работой профессионала.
— Двое, — повторил паренек, но соврал настолько бездарно, что это поняли даже Павел с Костей, а уж такой прожженный человек, как Леха, и подавно. И ему определенно не пришлось по душе, что какой-то мальчишка пытается навешать ему на уши лапши.
— Ты жить сильно хочешь? — прямо спросил он пленника.
Тот вздрогнул и трусливо уставился на Леху.
— Да, — прошептал он.
— Тогда отвечай — сколько вас всего?
Тон Алексея не изменился, но что-то неуловимое все же прозвучало в нем. Что-то такое, от чего даже у Павла по спине побежали мурашки. Это было суровое предупреждение. Леха давал понять, что если пионер соврет еще раз, случится большая беда. С пионером.
Пленник тоже это понял. Он пытался играть в партизана на допросе, но именно что играть. Идти до конца он готов не был.
— Семеро, — прошептал он, со страхом глядя в холодные и бесстрастные глаза Лехи.
— Считая вас?
— Да.
— Я ведь проверю, — пообещал Леха. — Если ты соврал, я вернусь. Выколю глаза и брошу одного. Понимаешь?
Он дал пареньку возможность прочувствовать всю кошмарность грозящей ему участи. И хотя пионер явно был туповат, даже до него дошло, в какой глубокой кризисной ситуации он окажется, если страшный человек осуществит свою угрозу. А злой дяденька явно не бравировал. Он мог сделать и не такое.
— Восемь, — вымолвил он дорожащими губами.
— Без вас, то есть, шестеро?
— Да.
— Остальные где?
— На базе.
— А где ваша база?
Паренек дернулся, попытавшись показать направление рукой, но та была плотно примотана к туловищу.
— Вон в той стороне, — сообщил он, кивнув головой.
— Далеко она?
— Да нет, тут рядом. Сразу за деревьями.
Леха кивнул.
— Еще что-нибудь расскажешь? — спросил он.
— Еще? — не понял пленник.
Пионер и вправду попался недалекий.
— Ты пойми, малец, чем больше расскажешь, тем целее будешь, — обрисовал ему ситуацию Леха, и для убедительности повертел перед его лицом окровавленным клинком ножа. — Вот много у твоих друзей оружия?
— Много, — прошептал тот, не отрывая глаз от окровавленного клинка.
— А еще что-нибудь? Ты думай, малой, думай. Этого пока мало. Ты только один глаз выкупил.
Пленник в ужасе уставился на Леху.
— Один? — пискнул он. — А второй?
— А второй придется выколоть. Гляжу, не нужен он тебе. Не хочешь ты за него расплатиться.
И Леха добродушно улыбнулся пионеру. Улыбка вышла настолько жуткой, что пробрало даже Павла. Пацан же вообще чуть не отдал богу душу.
— Вокруг нашей базы стоит сигнализация! — выпалил он поспешно, боясь, что не успеет оплатить второй глаз и навсегда превратится в пирата. А то, чего доброго, эти изверги не ограничатся одним глазом, и дополнят пиратский образ отрезанной по колено ногой с заменой оной на ножку от табурета. И даже не дадут говорящего попугая.
— Ага, — кивнул Леха. — Какая сигнализация?
— Натянутая тонкая проволока с колокольчиками. Всегда дежурит караульный, и слушает. Если колокольчики зазвенят, он поднимает тревогу.
— А караульный, он где?
— Там будка есть. Она стоит на вагончике. С нее все вокруг видно. Он в ней сидит.
Леха одобрительно кивнул, а затем спросил:
— А собаки? Собаки на вашей базе есть? Только не ври мне.
— Нет, собак нет, — ответил пионер. — Они же много шумят. Могут привлечь своим лаем нехороших людей или мертвецов.
— Нехороших людей! — фыркнул Костя. — А вы, то есть, хорошими себя считаете?
— Мы просто выживаем, — ответил мальчишка. — Нужно выжить любой ценой. Мы — будущее человечества. Однажды мы возродим его.
— Отправить бы этого сопляка в Цитадель, к дядюшке Центу, — мечтательно произнес Костя. — Поработал бы он месяц на цементе, узнал бы, каково оно, человечество возрождать руками, а не языком.
— Волк сказал, что мы лучшие из лучших! — вдруг выпалил пионер с фанатичным блеском в глазах. — Скоро все зомби сгниют, и мы станем вождями нового мира. Мы поведем человечество в будущее. Мы дадим начало новому роду людскому.
— Кто сказал? — переспросил Павел. — Волк? Какой еще Волк?
— Волк великий человек! — задохнувшись от восторга, поведал пацан. — Он… Вы….
— Главарь ваш, да? — уточнил Леха.
— Предводитель нашей стаи, — поправил его пацан.
— Стаи! — фыркнул Костя. — Чем дольше живу, тем больше кажется, что после конца света уцелели одни дураки.
— Самокритичное заявление, — поддела его Вика.
Костя не стал с ней спорить.
— Так и есть, — согласился он. — Будь иначе, стал бы я три месяца ишачить в Цитадели за постные супы?
— Еще что-нибудь добавишь? — спросил пленника Леха, успешно пропустив мимо ушей всю эту волчью околесицу.
— Это все, — ответил паренек. — Теперь вы не станете выкалывать мне глаза?
— Нет, — заверил его Леха, после чего резким движением всадил клинок ножа в горло пленника, одновременно зажав ему ладонью рот. Впрочем, эта последняя мера была излишней. Пионер отмучился мгновенно, не успев издать ни звука.
Поднявшись на ноги, Леха вытер клинок от крови и убрал его в ножны. Затем быстро взглянул на соратников, видимо, опасаясь уловить в их глазах осуждение. Но того не было и близко. Скорее, присутствовало облегчение. У Павла так точно. Он всерьез опасался, что Леха начнет выкалывать пацану глаза. То, что прирезал, оно и ладно. Что еще делать с этим малолетним упырем? Но изуверское членовредительство, это уже перебор. Во всяком случае, для него. Для Лехи, возможно, нет.
— Что, пойдем в гости к волкам? — спросил Костя. — Их там шестеро осталось. Не слишком много.
Леха взял дробовик и решил:
— Пойдем. Нужно зачистить банду. Мы собираемся спасти мир не для таких, как они. Таким, как они, в новом мире места нет.
Глава 20
Даже будучи предупрежденным о проволоке, натянутой вокруг бандитского лагеря, Павел ни за что не заметил бы ее в кромешной тьме ночи. Какая там проволока, он вообще ничего не видел вокруг себя, и ориентировался только по идущему первым Лехе, чья спина маячила перед ним путеводным пятном. Даже на открытой местности царила темень, а уж когда они влезли в заросли, настала всепоглощающая и безнадежная тьма. Павел не сомневался в том, что они ни за что не заметят сигнальную проволоку, обязательно заденут ее и поднимут по тревоге всю банду. После чего расклад сил будет уже не в их пользу. Там ведь шесть человек, и не на голой местности, а, как минимум, в домах, способных послужить неплохим укрытием. И бог его знает, какое оружие есть у них в наличии. Как начнут поливать по кустам из пулеметов, мало не покажется. А если полетят гранаты, станет и того веселее.
Пока он накручивал себя и привычно готовился к худшему, Леха не зевал. Он вдруг остановился и чуть слышно скомандовал:
— Ждем!
Все присели и затаились.
— Что там? — прошептал Павел. — Ты кого-то заметил?
Леха ответил не сразу.
— Проволока, — сказал он. — Прямо перед нами. Давайте по одному, я помогу перебраться.
Павел понятия не имел, как Леха сумел разглядеть хоть что-то в такой темноте. Этот человек поражал его все больше. Павлу стало непонятно, зачем такому супермену нужны какие-то помощники, от которых все равно никакой пользы. Он бы и один успешно съездил хоть за головой, хоть за двумя. Но, видимо, у отца Серафима была причина послать вместе с ним и других бойцов.
Чтобы соратники не зацепили проволоку, Леха встал над ней на четвереньках, заслонив оную своим телом. Остальным пришлось переступать через него. Когда все благополучно миновали сигнализацию, Леха присоединился к ним. Они двинулись дальше, и вскоре заметили впереди просвет.
На небольшой поляне, в окружении деревьев, квадратом выстроились вагончики-времянки. Они примыкали друг к другу, образуя маленькую крепость. Судя по всему, их привезли сюда и установили уже после конца света. Вероятно, сделала эта банда разбойников, обустроив себе долгосрочное обиталище, способное послужить им даже в зимнюю пору. Павлу было непонятно, для чего стоило так заморачиваться, когда можно было выбрать себе уже готовое убежище. В конце концов, столь многочисленной группе не составило бы труда зачистить от мертвецов небольшую деревушку и обосноваться там. Впрочем, как тут же сообразил тот, в деревушке ведь пришлось бы добывать себе пропитание честным трудом, пахать землицу, сажать картошку. Бандиты явно не были склонны к такой жизни. Им куда приятнее и веселее было устраивать засады на проезжавших мимо путников.
