Трекеров на тропе постепенно становилось все больше, нас обогнала уже не одна группа, и девчушки все чаще получали сладости.
– Идем как по проспекту, – произнес Джейк, глядя в спину туристам, загораживающим ему панораму лесной дороги. – Я говорил, что надо позже выходить, когда тропа очистится.
– У нас сегодня долгая дорога, – уже не в первый раз повторил я. – До Ферче в нормальном темпе пять часов, мы потратим не меньше восьми.
– И какой темп считается нормальным? – буркнул Дик, ни к кому конкретно не обращаясь.
Лес закончился. Тропа снова запетляла по склону горы вдоль обрыва, на дне которого рокотала река. Над нашими головами теперь свисали ветви древовидных рододендронов. Весной эта дорога была усыпана их белыми лепестками. Сейчас на ней лежали пожухшие листья и сухие иглы. Их в основном и рассматривали мои спутники, стараясь не споткнуться на камнях.
Это был бесконечный, выматывающий, монотонный поход. Поворот за поворотом, подъемы и спуски. Селения, похожие одно на другое. Тропинки, истыканные по бровке трекинговыми палками прошедших здесь туристов и присыпанные густой белой пылью, оседающей на ботинках и брюках. Солнце, норовящее ослепить, если снимешь горные очки хотя бы на мгновение, холодный ветер, пытающийся забраться под воротники виндстопперов. Все те же двухэтажные лоджи – фанерные коробки с террасами, на которых стояли обшарпанные, кое-как сколоченные столы и стулья.
Изредка попадались чуть более приличные гостиницы – их постояльцы сидели на пластиковых стульях под выцветшими от солнца зонтиками, обедали, обсуждали пройденный маршрут, фотографировали горы. На одной из таких открытых «террас» пришлось остановиться и нам, чтобы передохнуть.
Джейк и Дик с усталыми вздохами уселись на скамью. Тисса бросила на стол шляпу, запустила пальцы во влажные, потемневшие от вездесущей пыли волосы, вытирая пот с висков.
– Сколько нам еще идти? – спросила она невыразительным, тусклым голосом.
– Не меньше пяти часов, – ответил я честно, оценив силы спутников, и вытащил из рюкзака коробку, в которой носил небольшой запас еды.
Девушка молча кивнула, посмотрела на рукав своей белоснежной водолазки, который стал серым от въевшейся пыли, и равнодушно отвела взгляд – явление в прежней жизни невозможное.
Джейк, преодолевая утомление, протянул Дику штатив, жестом велев тому установить треногу. А сам невидящим взглядом уставился на белый склон Седого Старика, вокруг которого теперь клубились тяжелые тучи. Атлет подчинился, но его движения были медленными и затрудненными. На незагорелом, по сравнению с остальным лицом, лбу прорезалась глубокая морщина усталости и неудовольствия. Закончив прикручивать фотокамеру на штатив, он плюхнулся на свое прежнее место и повернулся ко мне:
– Может, поедим, если уж все равно здесь сидим?
Я подтолкнул к нему пачку крекеров. Дик скривился:
– Это еще что? Я мяса хочу. Нормального.
– На полноценный обед нет времени. Мы и так задерживаемся. – Я стал раскладывать на пластиковой крышке коробки плавленый сыр, каждый кусок которого был завернут в тонкий полиэтилен, мешочек с изюмом и орехами, копченую колбасу, плитку шоколада. – А мясо здесь лучше не есть. Единственный скот, который держат в этой местности, – эбо, но их не забивают до тех пор, пока они могут носить грузы. И чаще всего они умирают сами от непосильной работы – вот их мясо и едят.
Дик скривился еще сильнее, услышав о том, что ему могут предложить на обед падаль. Разорвал упаковку крекеров и с жадностью впился зубами в колбасу. Джейк тоже оживился, почувствовав запах еды, и, отодвинув локтем атлета, в свою очередь потянулся к припасам. Тисса нехотя жевала сыр, ее взгляд рассеянно блуждал по зданию лоджа, собранного из плохо подогнанных друг к другу досок.
Из дома, шаркая растоптанными сандалиями, вышел лохматый юноша в засаленном бордовом свитере, рукава его были подвернуты, из них торчали худые смуглые руки. Штаны с заплатами на коленях болтались вокруг тощих щиколоток. Кайлатец не спеша направился к нам, с любопытством посмотрел на четверых белых путешественников. Выслушал мою просьбу принести горячей воды и, так же не торопясь, удалился.
Основной поток туристов вновь обогнал нас. Сейчас мимо проходили лишь редкие местные жители, с интересом поглядывающие на задержавшихся путников. Мне совсем не понравились взгляды некоторых из них.
Из лоджа снова вышел молодой кайлатец с подносом, на котором стояли четыре прозрачные большие чашки, от воды в них поднимался пар. Поставил на стол, с жадным вниманием посмотрел на Тиссу, но тут же широко улыбнулся и сказал на международном, с сильным акцентом:
– Девушка устала. У нас есть свободные комнаты. Идти вам далеко? Где ваш гид?
Прежде чем кто-либо успел понять, что происходит, я ответил вежливо, но твердо:
– Гид – я. Идти нам осталось совсем недолго. Так что спасибо за приглашение, может быть, в другой раз остановимся у вас.
Он еще раз улыбнулся, сделав вид, что поверил мне, забрал поднос и отправился в дом.
– Ты вроде бы говорил, что нам еще долго добираться? – Тисса взяла пакетик чая, который я протянул ей.
– Правильно он сказал, – поддержал меня Джейк, морщась и прихлебывая из своей чашки. – Все наши вещи уже в Ферче. Я не собираюсь мерзнуть всю ночь здесь без спального мешка на их голых топчанах. И я не люблю, когда каждый встречный сопляк меня расспрашивает, куда и с кем я иду.
– Они тут все любопытные, – подтвердил Дик с набитым ртом. – У нас один фотоаппарат стоит больше, чем весь их лодж.
– Так убери его! – неожиданно рявкнул Джейк, как будто не он сам приказал установить камеру. – Разложился перед всей деревней.
Его тренер с видимым трудом подавил желание ответить грубостью, резко поднялся, едва не опрокинув свою чашку, и пошел собирать штатив.
Во взгляде Тиссы, все еще обращенном на меня, засветилось любопытство и настороженность. Она хотела о чем-то спросить, но покосилась на хмурого Джейка и промолчала. Она правильно поняла – меня беспокоило совсем не опасение лишиться какого-либо имущества.
После короткого отдыха мои спутники стали выглядеть гораздо бодрее. Это внушало надежду, что до Ферче мы все же доберемся. Я расплатился за чай и повел их дальше по тропе, вверх по склону, пока еще довольно пологому, мимо домиков, которые, казалось, изо всех сил цепляются за землю, чтобы не начать сползать вниз.
У последнего дома, на сложенном из неотесанных камней ограждении виднелся черный силуэт. Но прежде, чем мы успели его разглядеть, пропал за низкой каменной изгородью.
– Постойте, – сказал я негромко.
Они остановились, оглядываясь. Я кивнул в сторону строения, потом громко цокнул языком, и спустя мгновение на забор взлетел огромный ворон. Повернул голову, глядя на меня блестящими бусинами глаз. В них светилось любопытство и легкое презрение к трекерам, бесконечным потоком бредущим мимо, и вообще ко всем людям в целом.
