"Современная жизнь диктует свои правила. Чтобы не лишиться пропитания, вампиры строго наблюдают за ростом общины. Поэтому в большинстве случаев они убивают жертву. И лишь немногим дозволено пополнить ряды не-живых".
Кадр снова поменялся, теперь он показывал комнату, очень похожую на больничную палату. Белые стены, белые жалюзи на окнах, тумба, одинокая кровать с аппаратурой у изголовья. В помещении находились четверо: женщина средних лет, с выкрашенными в льняной цвет волосами, и трое мужчин. Один — в очках, сухощавый, невысокий с блокнотом в руках. Двое других, хорошо сложенные и мускулистые, очень походили на охранников. Или охотников.
"В тысяча девятьсот семьдесят шестом году, — продолжил рассказ мягкий баритон, — ученым-вампирологам римского охотничьего подразделения удалось проследить путь заражения от начала до конца. Доктор Роберто Моретти заразился намеренно, позволив тем самым ученым разобраться в самом процессе".
Дверь палаты открылась и охранники ввели человека лет сорока, одетого в больничную одежду. Его черные волосы слегка топорщились на макушке, в черных цепких глазах не было ни толики волнения. Он даже слегка улыбался, всем видом показывая решимость к эксперименту. Он улегся на кровать, позволив прикрепить руки и ноги к поручням специальными ремнями.
— Симпатичный, — чуть слышно прошептала Герда.
— Итальянец, чего ты хочешь, — так же тихо ответила Селена.
— Девушки, не отвлекайтесь, — тут же одернул их Док. — Это уже документальные кадры.
"Второй час после заражения, — проговорил голос за кадром. — Симптомов обращения не наблюдается".
— Come ti senti?(как самочувствие?) — женщина-врач сняла показания с датчиков, осмотрела зрачки испытуемого.
— Bene, — Роберто откинулся на подушку, и камера увеличила фокус, показав небольшую рану на шее — следы от клыков вампира. — Forse sono immuni? (Хорошо. Может, у меня иммунитет?)
— In modo da verificare. (Вот и проверим).
Доктор достала шприц и взяла кровь из пальца и вены. Потом ободряюще сжала его руку и мягко улыбнулась. Запись прервалась, мигнула и появилась снова.
Роберто, уже заметно побледневший, лежал, уперев взгляд в потолок. На лбу выступили крупные бисерины пота, грудь тяжело вздымалась. Женщина поднесла ему стакан воды, и тот жадно к нему припал.
"Пятый час после заражения, — снова прозвучал комментарий. — Сердцебиение учащенное — сто ударов в минуту. Давление падает, так же как и температура тела. Сейчас она составляет тридцать четыре градуса. У зараженного наблюдается озноб, повышенное потоотделение. На месте укуса наблюдается небольшая отечность. В крови впервые зафиксировано появление патогенных микроорганизмов".
На экране появился черно-белый снимок длинной палочки, закрученной в спираль.
"Несмотря на многие разногласия в ученой среде, вампирологи пришли к единодушному мнению, что данную бактерию как по величине, так и по строению, можно отнести к подвиду спирохет. Ее болезнетворные родственники вызывают у человека такие тяжелые заболевания как сифилис, возвратный тиф и другие спирохетозы. Передвигается бактерия очень быстро, совершая волнообразные движения. Так же быстро она и размножается — поперечным делением".
С каждым новым включением камеры Роберто становилось хуже и хуже. Адепты притихли, впившись глазами в экран телевизора, наблюдая, как проходит обращение. Только, в отличие от меня, они не представляли, что доброволец чувствовал на самом деле. А я помнил и жгучую боль, терзающую место укуса, и лихорадку, выкручивающую суставы, и дикую слабость с головокружением — когда ты не в состоянии понять, где находишься и почему тебе так плохо.
Роберто метался по кровати, и только ремни не давали ему упасть. Он скрежетал зубами, выгибался, пытался высвободить запястья. Сквозь сжатые губы вырывались резкие "merda" и "cazzo". Для того чтобы понять, что они значили, не обязательно знать итальянский.
"Если сравнить анализы, — вклинился комментатор, — полученные с двух до четырнадцати часов после заражения, то можно проследить прогресс заболевания".
На экране снова, один за другим, появились снимки. Вначале спирохет было немного, они выжидающе замерли возле эритроцитов, будто знали — когда их станет больше, они смогут нанести решающий удар. Затем, с каждым новым кадром их количество увеличивалось, а среди клеток разливалась черная масса спиралевидных палочек. Они поглощали эритроциты, и кровь приобретала черный цвет.
"Пятнадцатый час после заражения, — безучастно комментировал голос. — Наблюдается резкое падение пульса, давления и температуры. Потоотделение прекратилось, организм сильно обезвожен, но пациент отказывается принимать любую жидкость.
Сухощавый парень в очках лихорадочно делал записи в блокнот, врач пыталась взять анализ крови, но ей никак не удавалось подойти на достаточное расстояние к дергающемуся и извивающемуся пациенту. Наконец, она не выдержала и дала знак охотникам. Те зашли с двух сторон и сжали его предплечья. Женщина воткнула иглу в руку, но Роберто вдруг оскалился и, изловчившись, вытянулся, клацнув зубами в миллиметре от ее шеи. От неожиданности она отлетела в сторону, уронив на пол ванночку со шприцем.
Камера показала крупным планом лицо зараженного: из-под верхней губы у него выползали острые клыки, но в глазах застыли боль и ужас. Он еще оставался Роберто Моретти, и сквозь адские мучения осознавал, во что превращается. Запрокинув голову, он издал жуткий вопль. Отчаянный. Тоскливый. Последний, прощальный звук, принадлежащий человеку.
"Прошло двадцать три часа с момента заражения. — Снова включилась запись. — Анализ крови показал, что кровь полностью преобразилась под действием патогенов. Возможно, именно они поддерживают в больном силы, но, не забывайте, что микроорганизмам тоже требуется еда. Когда жажда крови станет невыносимой, новообращенная нежить будет вынуждена выйти на охоту".
На кровати лежал уже не Роберто, но еще не вампир. Черты лица заострились, будто он разом потерял килограмм десять. Бледная кожа отливала серо-зеленым, почерневшие губы едва прикрывали длинные клыки, в пустых глазах не было больше тепла и жизни. В них горел холодный, яростный, всепожирающий голод. То, что еще недавно было человеком, следило за окружающими его людьми, жадно ловило каждое их движение. Ноздри его хищно трепетали, втягивая дивный аромат горячей крови, сочащийся из их тел. Охотники не спускали с него глаз, готовые в любой момент поставить точку на эксперименте.
— Venite a me (Иди ко мне), — вкрадчиво прозвучал сухой, натреснутый голос нежити, обращаясь к стоявшей рядом женщине.
