Лекция закончилась «деликатным стуком трости о перила», и студенты МакДауэлла направились к выходу. Все, кроме двух. Быстро скидав инструменты и бумаги, доктор «поспешил к маленькой двери в задней части аудитории, за которой и исчез». Армстронг и Спид последовали за ним.
Рис. 12- 2. На недатированной фотографии (приблизительно 1850), группа хирургов исследует сердце и легкие неизвестного мужчины. Мужчина привязан, и это позволяет предположить, что он по-прежнему в сознании, а темные очки на глазах позволяют предположить, что он вампир.
Мы прошли по узкой каменной лестнице в полной темноте, определяя направление по шершавым, влажным стенам, пока перед нами не появилось что-то гладкое. Я чиркнул спичкой о подошву, и перед нами явилась черная дверь с надписью «Личный Кабинет Дж. Н. МакДауэлла, доктора медицины», выполненной золотым тиснением. Я достал револьвер, а Армстронг взвел свой арбалет. Спичка погасла. Моя душа рвалась поразить «одиночную и заманчивую» цель — мы знали, с другой стороны нас ждет вампир в кромешной тьме.
Спид нащупал дверную ручку и тихо, очень медленно…
Солнце.
Это была длинное, высокое помещение с гладкими стенами. Над нашими головами, высоко, ряд небольших окон пропускал солнечный свет и шум уличной толпы. Справа длинный стол, на котором расположились клетки с крысами, стеклянные сосуды и серебряные инструменты. Впереди на каменной плите, предположительно, человеческий труп, укрытый белой простыней. А слева, Эйб… слева… обнаженные тела, сложенные по всей длине комнаты на узких полках, друг над другом, на высоту семи-восьми футов.
Это был морг.
Я думал, что доктор ждет нас здесь. Чтобы напасть. Но его не было. Мы с Армстронгом медленно продвигались по направлению к плите, оружие в полной готовности. Только тогда я заметил, что над нашими головами проходят трубки из темного стекла — от тел слева к стеклянным сосудам справа. И вдруг я, увидев в свете газовой лампы крохотные пузырьки, понял, что из трубок в сосуды стекает кровь.
Внимательно приглядевшись к «телам», я заметил, что у каждого из них в такт дыханию вздымается грудь.
Меня сковал истинный ужас, Эйб. Я догадался, что это были живые люди. Расставленные по полкам, как книги в библиотеке. Каждый из них действительно дышал. И у каждого была дырка в животе, чтобы вводить… питание. Слишком мало, чтобы двигаться, достаточно, чтобы не умереть. И все они были пленниками твари, которая вдруг принялась насвистывать в соседней комнате. Насвистывать… судя по звуку воды, он мыл руки. Готовился, без сомнения, заняться телом под простыней, которое тоже делало еле заметные дыхательные движения.
Мы поняли, что нужно делать.
ххххххх
МакДауэлл вернулся в фартуке, в руках поднос с инструментами. Он поставил его рядом с плитой, не прекращая свой свист, и отдернул простыню.
«Это не человек, постоянно напоминал я себе».
Армстронг выпрямился и выстрелил ублюдку в грудь из своего арбалета — в сердце, Эйб! Не стоит и говорить, что стрела со звоном отскочила от его груди, здоровенный тупой бычара забыл о нагруднике!
Это была роковая ошибка, Эйб, МакДауэлл тут же понял в чем дело и нанес удар своими когтями. Джек услышал, как что-то стукнулось о каменный пол. Он посмотрел вниз и увидел свой арбалет, который держал еще мгновение назад. Но теперь ни его, ни правой руки у него не было. Он побледнел, увидев, как кровь хлещет из культи в месте запястья — и из кисти, что валялась на полу.
Крик его был так силен, что от него проснулось несколько лежащих по полкам людей.
Я не придумал ничего лучше, чем прицелиться и выстрелить ему в голову из пистолета. Но моя трясущаяся рука подвела. Пуля прошла мимо и вошла в нагромождение стеклянных сосудов у стены. Только представь себе этот звон, Эйб! Представь, сколько крови хлынуло на каменный пол! Захлебнуться можно! Стеклянная конструкция оказалась хрупкой, и вот, уже зашатались и треснули трубы над головой, и на нас хлынул настоящий кровавый водопад.
— Нет! — закричал МакДауэлл. — Ты все разрушил!
Я не помню самого удара. Помню только, как отлетел к полкам с телами, и сила броска была такой, что я услышал треск костей в правой ноге. Боль была настолько сильной, что я не помню, чтобы испытывал такую раньше, даже когда меня избивал вампир в Фармингтоне. Все мое тело пронзил внезапный холод. Я помню, как МакДауэлл (точнее, двое МакДауэллов, так как у меня двоилось в глазах) приблизился ко мне, лежащему без сил на каменном полу, на дюйм или больше погруженному в кровь. Помню, ко мне стали приходить странные мысли, вроде, что морг — очень подходящее место, чтобы умереть самому… теплые капли сыпались прямо на нас… их вкус. И еще помню, как МакДауэлл внезапно схватился за лицо.
Наконечник стрелы торчал оттуда, где раньше был правый глаз. Оперение же торчало с противоположно стороны черепа. А за ним здоровенный тупой бычара держал арбалет в трясущейся единственной руке.
Захлебываясь в потоках крови, лившихся на лицо (усугубляя и без того безумную сцену), параноик МакДауэлл закричал и выскочил прочь{27}.
Слава Богу, мы были недалеко от больницы Сент-Луиса. Армстронг и я помогли друг другу подняться по лестнице (я скакал на одной ноге, положив его поврежденную руку на свое плечо) с головами, залитыми кровью двух дюжин человек.
Хирурги сумели спасти жизнь Джека. Но он навсегда утратил руку, Эйб. Он был очень близок к смерти. Гораздо ближе, чем он утверждает. Только его недюжинная сила помогла ему пройти сквозь это. Его сила и твои молитвы за наш успех. Я сидел с ним все время, пока он не пошел на поправку (хоть он и отказывался говорить со мной). Мне остается только добавить, что с моей ногой все будет в порядке, и в будущем я буду лишь слегка прихрамывать, да и то вряд ли. Не сильно огорчайся из-за твоего дражайшего Спида — он все равно считает себя самым счастливым идиотом на свете.
II
3 августа 1846 года Эйб был избран в Палату Представителей Соединенных Штатов. В декабре 1847-го, когда начался срок его полномочий — больше, чем через год после избрания — Эйб переехал в Вашингтон вместе со своей семьей. Они сняли небольшую комнатку в пансионе миссис Спригг{28} — которая стала еще теснее после появления четвертого члена семьи.
