– Тот, кто первым верно ответит на один очень простой вопрос. – Альберт Рубинштейн ослепительно улыбнулся, демонстрируя великолепные зубы. – Да-да, это не шутка. Всего-навсего нужно ответить на один вопрос.
– И?! – не сдержался кто-то в середине зала.
– Почему миллионеры улыбаются? – Рубинштейн лукаво изогнул одну бровь, став похожим на преподавателя, решившего подкинуть ученикам задачку с подвохом.
Аудитория зашевелилась, напряжение сразу же резко спало, вызвав волну тихих смешков, шорохов и вздохов. Но интрига сохранилась, продолжая витать в воздухе.
– Ну не рыдать же им, в самом деле! – сварливо подала голос дама, сидевшая в одном ряду со Стасом и Марком. Несколько человек засмеялись.
– Действительно, – улыбаясь, закивал Рубинштейн. – И… все-таки?
Он повторил свой вопрос.
– Потому что могут все позволить!
– У них меньше проблем!
– А в чем тут подвох?!
– От избытка черной икры в организме!
Предположения, встречные вопросы и плоские остроты посыпались со всех сторон.
– Я знаю эту фичу, – сообщил Стас, вновь наклонившись к Марку.
И вдруг, сам того не ожидая…
– Да! – моментально среагировал Рубинштейн, заметив его вскинутую вверх руку. – Пожалуйста, молодой человек в предпоследнем ряду!
– Они потому и миллионеры, что улыбаются! – громко произнес Стас.
Поднявшийся гам в зале неожиданно стих на несколько тонов, головы присутствующих завертелись туда-сюда, на большинстве лиц застыло одинаковое вопросительное выражение: действительно ли только что прозвучал верный ответ?
– Браво! – воскликнул Рубинштейн, выдержав небольшую паузу. – Именно так! – Он обернулся к помощнице, ранее чертившей схему на доске, а теперь ожидавшей дальнейших распоряжений у правого края сцены. – Передайте, пожалуйста, молодому человеку его заслуженный приз.
Аудитория дружно зааплодировала, будто по какой-то невидимой команде, хотя на многих лицах читалось явное разочарование.
Пока помощница дефилировала по проходу, чтобы вручить деньги, Рубинштейн бросил оценивающий взгляд в сторону Стаса:
– Буду рад видеть вас в своей команде.
Изобразив легкое смущение, Стас почему-то в этот момент подумал о тех восьмидесяти с небольшим хвостиком тысячах долларов, которые лежали на двух его основных банковских счетах, – результате личных откатных "премий", получаемых на протяжении многих месяцев, и причине его увольнения с последней работы.
Принимая так неожиданно и легко доставшиеся деньги, Стас как бы невзначай задел руку помощницы. На миг возникло ощущение, что он прикоснулся к ожившей ледяной статуе.
– Эй? – обеспокоенно наклонился к нему Марк, когда помощница Рубинштейна вернулась к сцене. – Что-то случилось?
– Да так… – Стас постарался придать себе как можно более беспечный вид. – Кое-что, показалось…
* * *
– Так как насчет чашечки чая? – повторил старик, делая шаг вперед и оттесняя Веру в сторону кухни.
"Он же меня видит!" – пронеслась в сознании ошеломляющая мысль.
– Вы… стали одним из них…
Старик осклабился, обнажая короткие, едва выделяющиеся клыки какого-то грязно-серого оттенка, будто месяц пережевывал нечистоты:
– Одна чашечка чая. Для тебя. И еще одна – для твоей подруги.
Его шаг вперед, ее – назад.
– Кое у кого к вам серьезный разговор. Вот и подождем.
Вера уперлась плечом в косяк кухонного проема. Белла притихла за дверью туалета, откуда доносилось лишь приглушенное журчание воды в наполняющемся бачке унитаза.
– Пусть выходит, составит нам компанию…
В этот момент дверь туалета распахнулась от сильного удара ногой и, врезавшись в старика, отбросила того к стене прихожей. Вслед за этим выскочила Белла, визжа, словно фурия, и набросилась на старика сверху, размахивая в руке чем-то длинным.
Раздался громкий чмокающий звук, будто лопнул огромный гнойник, и все на долгий миг замерло.
– А вот тебе… – пробормотала Белла и медленно, задыхаясь, поднялась на ноги.
Вера посмотрела вниз. Из правой глазницы старика торчал кусок тонкой металлической трубы, забытый под ванной среди прочего хлама после недавнего сантехнического ремонта.
– Ты как? – спросила Белла.
Вера лишь покачала головой, продолжая смотреть на мертвого пожилого соседа, которого знала всю свою жизнь, столько раз оказывала помощь, по-своему даже любила… У нее на минуту потемнело в глазах. Опершись о стену, Вера несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула.
– Я думаю, нам пора уходить, – осторожно прикоснулась к ее плечу Белла. – Ты слышала, что он сказал?
– Да… Сейчас… – кивнула Вера, постепенно приходя в себя. – Наверное, он успел кому-то сообщить, что мы здесь, и собирался нас задержать.
– Старый мудак! – Белла сделала вид, что собирается пнуть распростертое на полу тело.
– Не нужно… – остановила ее Вера. – Его превратили. Так могут сделать с любым из нас. А он… был хорошим человеком. Его, похоже, как-то сумели обмануть. Тот, кто приходил за мной и не успел застать. Ладно, идем отсюда.
– Фу, черт! – вскрикнула Белла.
Вера проследила за ее взглядом, исполненным крайнего отвращения. Тело мертвого старика скукоживалось прямо на глазах, бледное лицо проваливалось внутрь, будто у сдувающейся резиновой куклы, покрываясь темными смыкающимися язвами; из носа, глаз и ушей сочилась похожая на гной серая жижа, образуя вокруг головы грязный нимб стремительно растущей лужи…
* * *
– Итак, пришло время ответить на все ваши вопросы, – объявил Рубинштейн, вернувшись к трибуне. Президент «Нового света» уже в который раз легко переключился с неформального тона на деловой и выглядел очень уверенно. И Стас, и Марк про себя отметили, что изначального скептицизма у аудитории заметно поубавилось. – Любые ваши вопросы.
Сразу же вверх поднялось пять или шесть рук.
– Пожалуйста, – он указал на женщину лет тридцати, сидевшую во втором ряду.
– В чем главное отличие вашей компании от остальных ей подобных?
– Спасибо, – поблагодарил Рубинштейн с вежливой улыбкой. – Это очень хороший вопрос. Что ж… – он на секунду задумался, прежде чем начать.
– Во-первых. Мы уважаем интеллект наших потенциальных партнеров и потребителей. Поэтому никогда не утверждаем, что наша компания – самая быстрорастущая, самая прибыльная, самая стабильная, обладает самым лучшим планом маркетинга в мире и так далее, как поступают многие наши коллеги. По моему глубокому убеждению, придти к подобным выводам – дело сугубо личное.
Во-вторых. Мы – я, как президент, и мои ближайшие партнеры – крайне далеки, чтобы превращать сотрудничество с нашей компанией в аналог некого религиозного поклонения. Те из вас, кто ранее уже имел дело с эм-эл-эм, легко поймут, о чем речь.
