— Откуда вы знаете? Одна из ваших подруг была свидетелем?
— И так можно сказать.
Джек вспомнил, как заглядывал в бездонную дыру, в бездну, мерцавшую необычным светом... в неуклонно расширявшуюся дыру, опасаясь, что она поглотит его вместе с миром.
— Противник тогда проиграл, — продолжала Аня, — так как действовал преждевременно. Отсюда мне стало ясно — он стремится скорее преобразиться. С тех пор вместе с приспешниками удвоил, утроил усилия, чтобы открыть врата. Но для достижения окончательного успеха должен меня убить или так искалечить, чтоб я больше не могла помешать.
Джек напрягся. Если Противник... Рома... Тот Самый... как его там, черт побери, столь силен, как утверждает Аня, значит, она в серьезной опасности. Несмотря на недавнее знакомство, он проникся к старушке искренней симпатией.
— Не зная, где вы находитесь, он ведь не может причинить вам вред?
— Может, — тряхнула она головой. — Постоянно причиняет боль.
— Каким образом?
Аня замерла, скривилась, со свистом втягивая воздух сквозь зубы, выгнула спину, протянула руку к правой лопатке. Ирвинг вскочил, начал гавкать.
— Видишь? — охнула она. — Даже сейчас снова сделал мне больно!
Джек вскочил, осмотрел ее спину.
— Что случилось?
— Ох! — Она быстро неглубоко дышала. — Ужалил! Ох, больно...
— Чем я могу помочь?
— Ничем. Пройдет.
Показалось, будто на кимоно на спине расплылось красное пятнышко — пятнышко красной крови, но на фоне красных сампанов точно не скажешь.
— Кровь течет?
Аня откинулась на спинку кресла.
— Все будет в порядке.
Цвет лица улучшился, дыхание пока не нормализовалось, но все-таки стало легче.
— Вызвать врача?
— Тут никакие врачи не помогут. Все будет хорошо. Не первый и не последний удар. Он продвигается все ближе к цели. У нас выдался необычный сезон, и он станет еще необычней.
— Черт возьми, Аня, скажите мне имя. Я с этим покончу.
— Нет, Джек. Твоими методами с ним не справиться.
— Как же нам его остановить?
Аня подняла глаза, Джек заметил в них страх.
— Не знаю. Можно только надеяться на роковую ошибку с его стороны — знаешь, он не идеален — или на помощь Союзника. В любом другом случае не знаю, можно ли его остановить.
Боль отпустила, Аня потащилась его провожать. Следовало бы остаться, но ей явно хотелось побыть одной.
Джек остановился среди безделушек на ее переднем дворе, глядя на всходившую луну, удивляясь переменам в собственной жизни с лета, после согласия на простую, с виду безопасную просьбу отыскать украденное ожерелье. С тех пор на него при каждом взгляде по сторонам обрушивается нечто новое, выхватывается рваный клочок из защитных покровов, разрушается привычный мир, в котором он прожил тридцать пять лет.
Год назад записал бы Аню в сумасшедшие. А теперь не записывает.
Заскочив в папин дом, заглянул в спальню — старик по-прежнему мирно спит, телевизор работает, — нашел отвертку и фонарик, которыми пользовался прошлой ночью, вышел и направился к клинике.
Несмотря на первый успех, нет никакой гарантии, что второй раз пройдет гладко. Джек с обычными предосторожностями крался к зданию, держась в кустах и высматривая патрули. Проделав почти половину пути, спохватился, что забыл репеллент от москитов, устроивших на руках и на шее круглосуточную закусочную, заказывая деликатесы на вынос.
Шлепая себя и почесываясь, прибавил шагу, добравшись до клиники быстрей, чем вчера. Снова поддел отверткой шпингалет, влез в окно, закрыл створку, убил пару впившихся в кожу москитов и принялся за дело.
Прошел прямо в архив, начал перебирать карты, захватив с собой список продиктованных папой фамилий, которые следовало проверить, хотя последнее обследование проходило давно.
Спускался вниз по алфавиту, поочередно вытаскивая нужные карты: Адель Боргер... Джозеф Лео... Эдвард Нойснер...
Все тут.
На сей раз не возникало сомнений насчет этической допустимости вторжения в частную жизнь. Раньше речь шла о папе, теперь не просто о чужих, но к тому же и о мертвых людях.
Зная уже, что и где надо искать, сразу заглядывал вниз последней страницы с данными полного медицинского обследования. Везде одно и то же: окончательное заключение: состояние здоровья образцовое.
По шее побежали мурашки. Кажется, не к добру жить одинокому пенсионеру в Южных Вратах, проходя обследование с развевающимися знаменами. В данных случаях это смертный приговор.
Картина очевидная: самые крепкие одинокие жители Южных Врат случайно умирают. Ранняя кончина означает, что менеджменту не приходится долгие годы ждать естественной смерти здоровых людей, получая возможность немедленно перепродать их дома.
Кто и зачем — вполне ясно, насчет как существует безумная мысль.
Интересно, замешан ли доктор. Вероятно, нет. По всему судя, честный стрелок.
Кроме того, как подтверждает практика, в карты можно заглянуть и без доктора. Есть способ попроще. Занимая официальное положение в Южных Вратах, имея ключ от клиники, можно прийти вечерком, выяснить, кто недавно проходил обследование, и сколько душе угодно изучать их карты.
Джек решил завтра же поговорить по душам с директором Южных Врат Рамсеем Уэлдоном.
Джек трусил по асфальтированной велосипедно-беговой дорожке, вьющейся среди сосен на восточных границах Южных Врат. Между стволами кружился редкий утренний туман, дорожку усыпали рано опавшие в засуху коричневые иголки. В воздухе стоял густой сосновый аромат.
Проснулся для разнообразия в тишине. Наверно, этим утром Карл косил чью-то другую высохшую траву. Папа только собирался вставать, поэтому он отправился на пробежку. Чересчур засиделся в последние дни, надо кровь разогнать. Думал проведать Аню, но было слишком рано. Завернет на обратном пути.
Бежал в футболке и спортивных трусах, начиная потеть; под широкими трусами надет кожаный пояс с маленькой кобурой для «глока-19», которая раздражала, болтаясь на бегу на пояснице, но здесь больше ни в коем случае нельзя выходить без оружия. Справа Южные Врата огораживал восьмифутовый забор из железной сетки, слева тянулось поле для гольфа в три пара[37]. Заметил одинокую, смутно знакомую фигуру, согнувшуюся на пригорке с клюшкой, подбежав поближе, узнал Карла.
Вильнул влево, направился к нему, стоявшему на траве возле лунки с торчавшей из правого рукава клюшкой. Считал его правшой, но садовник стоял в левосторонней стойке.
Джек обождал, пока Карл ударит по мячу — обежавшему лунку по краю, — прежде чем заговорить.
