утра. Уилбур прекрасно осознавал серьёзность ситуации, но вид Сэри лишил его всякой возможности говорить об этом.
Никогда прежде он не видел её такой красивой, как только в этот чистый предрассветный час.
Она оставалась обнажённой, грудь её была вздыбленной, даже воспалённой. Контуры её тела не могли быть более выдающимися, даже если бы они были выточены Микеланджело или Дезидерио. Плоский ярко-белый живот, пышные ноги, резкая чёрная прядь лобковых волос - всё сходилось, чтобы передать в Уилбура алхимию страсти, влечения и любви, более могущественную, чем сила, спустившая на воду тысячи кораблей. На безупречной коже мерцал свет лампы, показывая, что в простой женщине внезапно возникла сложность. Её волосы рассыпались по её светлым плечам, как чернила чернее любой тени, отбрасываемой на землю.
Её губы приоткрылись, чтобы что-то сказать, но их задушили новые размышления.
«Она была там», - понял Уилбур.
Её широко раскрытые глаза сверкали; там, где они часто отражали наивность или замешательство, теперь они воспламеняли остроту, которой он никогда не замечал в ней раньше, не совсем остроту каббалистического понимания или даже откровения - которое придёт позже, - а жажду...
Жажду учиться.
- Сэри, - прошептал Уилбур.
От этого захватывающего видения её у него пересохло в горле.
- Кое-что случилось, - прошептала она в ответ.
- Я знаю это. И я знаю, что ты сама ЕГО видела, - его глаза указали на раскрытую книгу, - благодаря обучению, ты сумела сделать Вуриш.
- Надеюсь, ты не сердишься на меня, что я влезла туда, где мне не следовало бы быть, но... Я чувствую, что мне нужно было это знать.
- Это так, - подтвердил Уилбур. - И тут нет ничего такого, что ты вмешалась, это был тебе звонок, когда они посетили твою голову. Призыв к участию в том, что должно быть больше, чем все мы вместе.
От этих слов глаза Сэри расширились.
- Эти два парня, которые пришли сюда, не случайно оказались здесь, - объяснил он. - Может быть, боги послали их специально, чтобы показать тебе суть. Иногда так поступают боги. Они заставляют нас заслужить благословение, - Уилбур указал в сторону дома. - ТОТ, что там, это... это мой брат.
Это открытие нисколько не встревожило Сэри; действительно, во всяком случае, это ответило на некоторые из её внутренних вопросов, которых должно быть множество.
- Это был мой близнец, который вышел из моей мамы сразу после меня, на Сретение в 1915 году. Видишь ли, я не так стар, как ты, должно быть, предполагала. Я быстро расту, а ТОТ внутри... Он растёт ещё быстрее. Куда я пошёл сегодня вечером, так это за новыми...
- Пулями, - сказала она шёпотом.
- Ага. Но боги решили, что я должен использовать свои старые пули, некоторые из которых уже заржавели. В том месте, куда я ходил, ничего не было.
Поза Сэри напряглась.
- Не волнуйся. Я не боюсь. Либо Йог-Сотот защитит меня, либо он не захочет, а если он не захочет, это только значит, что я недостоин.
- Мы скоро узнаем, - последовало загадочное замечание Сэри.
Это был хороший знак. Она уже училась, просто благодаря транспозиционному эффекту близости к брату Уилбура. Это была эзотерия. Это была наука, замаскированная под оккультную тайну - феромонную трансдукцию знания, - поскольку человеческая чувствительность не существовала достаточно широко, чтобы её можно было понять. Этого никогда бы не случилось.
- Мы обязательно узнаем, - сказал он. - Я расскажу тебе, что смогу сегодня вечером, и если всё пойдёт не так, как я думаю, ты сможешь изучить всё сама. Сегодня ночью мне нужно идти...
- В Аркхэм, - произнесла она. - В колледж.
- Всё правильно. Мне нужно быть там после полуночи... когда будут правильные звёзды.
Наконец, Сэри отошла от того места, где она стояла как эротическая шахматная фигура. Она подошла и отчаянно обняла Уилбура.
Слова шептались в рубашку Уилбура.
- Я боюсь, Уилбур.
- Нет причин этого делать, - заверил он её, обнимая своими огромными руками. Жар от её обнажённого тела проник в него. - «Нет таких вещей, которым бы не пришёл конец», - дедушка меня этому научил. Физический конец - это не конец всего, а начало другого, более важного - я имею в виду, наименьшего количества способов, которые доказывают, что лишены благосклонности богов. А боги? Они всегда ко мне хорошо относились.
Она дрожала.
- Я боюсь за тебя. Что-то плохое случится.
- Ничего плохого не может случиться со мной, - начал он её уверять, но затем подумал, что более целесообразно отказаться от остальной части доктринального объяснения: Город между магнитными полюсами, Дхо и Дхо-Хна, Вечный дух, а также Преображение. Она всё это узнает в нужное время по книге. - С тобой тоже ничего не случится, - прошептал он. - Я клянусь тебе прежде всего тем, что мне больше всего дорого.
Уилбур откинулся назад и снял рубашку. Сэри не отшатнулась - она обрадовалась - этому полному виду его извивающихся щупалец со ртами на кончиках. Казалось, она превратилась в бескостную в его сильных руках, её вагина текла возбуждёнными жидкостями. Его хоботок поднялся, затем осторожно вошел в её влагалище, чтобы пульсировать; в то время как залп щупалец сошёлся на её соски и клитор, чтобы очень осторожно их сосать.
Уилбур отнёс Сэри к койке, опустил её туда и выключил лампу.
***
Бóльшую часть последних двадцати четырёх часов жизни Уилбура Уэйтли можно описать только с помощью оценки, а не документации. Тем не менее, можно авторитетно заявить, что физические демонстрации его любви к Сэри были самыми обильными - действительно, такими, что последние несколько часов, которые она проводила рядом с ним, она едва могла стоять на собственных ногах. Это было правдой, что Уилбуру нужно было незаметно расположиться рядом с главной библиотекой Мискатоникского университета не позднее полуночи третьего августа, когда Луна принимала девятиградусный пояс эклиптики, а Антарес, Сатурн и Бетельгейзе образовывали прямоугольный треугольник Кавальери; для этого Уилбур должен был уйти из компании Сэри к двум часам дня, чтобы он мог сесть на автобус, который позволит ему отправиться в Аркхэм. Сэри изо всех сил пыталась встать, когда её любовник ясно дал понять ей эту информацию, потребовав:
- Это не займёт у меня ни капли времени, чтобы одеться, - заявила она, - и я пойду с тобой.
Но Уилбуру не оставалось другого выбора, кроме как отклонить это предложение, несмотря на его
