Энн тоже остановилась, когда поводок дернул ее за руку. Затем она повернулась к собаке и с укоризной посмотрела на нее.
Бутс упрямо рвался вперед, уткнувшись мордой в землю и обнюхивая какие-то следы. Вдруг он замер на мгновение, а затем разразился невыносимо громким лаем.
– Ко мне, Бутс! – скомандовала Энн. Маленький песик удивленно посмотрел на хозяйку и с новым рвением бросился вперед, преодолевая сопротивление поводка. Какое-то время Бутс и Энн перетягивали друг друга, а потом Энн решила уступить, хотя и знала, что сводит на нет скромные успехи, которых достигли Гленн и Кевин в воспитании собаки.
– Ну ладно. Если тебе так понравилось это место, можешь присесть, где тебе вздумается.
Отпустив Бутса, Энн неохотно последовала за ним, на ходу доставая из кармана пластиковый пакет, в который Кевин обычно собирал собачьи какашки. К ее удивлению, Бутс не стал вертеться по лужайке и вынюхивать подходящее место. Вместо этого он продолжал неудержимо рваться в кусты, нервно повизгивая. Через минуту он полностью исчез из вида, а его лай внезапно смолк.
Энн медленно пересекла лужайку и подошла к кустам. Собаки нигде не было видно. Вскоре Энн услышала приглушенное рычание Бутса и, подойдя поближе, раздвинула рукой колючие ветки.
На нее смотрели мертвые пустые глаза Джойс Коттрел.
Энн почувствовала острый приступ тошноты, и только многолетний опыт позволил ей сдержаться, чтобы ее не вырвало на обезображенный труп ее бывшей соседки.
Затем Энн в голову пришла безумная мысль оказать несчастной немедленную помощь, но в ту же секунду она осознала, что Джойс Коттрел уже никто и ничем не сможет помочь.
И только после этого Энн приняла вполне здравое решение заорать что есть мочи и позвать кого-нибудь на помощь. Именно это она и сделала в следующую секунду.
– Где мама? – этот вопрос прозвучал в устах Кевина как гневное обвинение в адрес беспечного отца, который допустил, чтобы ее похитили или, не дай Бог, убили.
– Побежала в парк на обычную утреннюю разминку, – спокойно ответил Гленн, наливая сыну стакан апельсинового сока.
– Она уже давно должна быть дома, – заявил Кевин.
Гленн посмотрел на голубовато-зеленый циферблат настенных часов и понял, что Кевин, конечно же, прав. Их традиционная утренняя пробежка длилась от тридцати до сорока пяти минут, а Энн отсутствовала уже больше часа. Гленн, конечно, догадывался, что ее задержало, но не собирался обсуждать этот вопрос с сыном. Между родителями уже давно существовал уговор не посвящать детей в те проблемы, которые непосредственно детей не касаются. Даже если бы Гленн попытался объяснить сыну, что произошло утром между папой и мамой, то Кевин скорее всего просто не понял бы, о чем речь. Собственно говоря, Гленн и сам не до конца понимал, что случилось. Когда он проснулся, ему показалось, будто Энн злится на него за вчерашний вечер, но потом все наладилось и они с удовольствием занимались любовью. А после этого она неожиданно заявила, что он якобы "как с луны свалился". На ее слова он отреагировал, пожалуй, слишком нервно. Конечно, он и сам прекрасно понимал, что зачастую ведет себя не так, как раньше, но это объясняется только непредвиденным следствием сердечного приступа – замутненным сознанием, в результате чего он утрачивал ощущение реальности. Все-таки нужно было терпеливо ей все объяснить, а не ссылаться на советы доктора насчет рыбалки. У Гленна даже были готовы слова для этого, но потом он почему-то передумал. Что-то остановило его в последний момент, словно чей-то голос прошептал: "Ты хочешь снова оказаться в больнице? Хочешь, чтобы она считала тебя сумасшедшим?"
Разумеется, в итоге она не захотела совершать утреннюю пробежку вместе с ним и, по всей видимости, решила сделать пару лишних кругов вдоль озера. Будет лучше, если он приготовит завтрак к тому времени, когда она вернется домой. Она хотя бы будет знать, что ее муж не является беспомощным инвалидом, который намерен до конца жизни валяться в постели в домашнем халате.
– Думаю, что мама вернется к тому времени, когда ты разделаешься со своей кашей, – сказал Гленн Кевину в тот самый момент, когда на кухню вошла Хэдер. Она налила себе чашку кофе и принялась разгадывать кроссворд, который Гленн оставил несколько минут назад.
– Если ты не возражаешь, – шутливо сказал Гленн дочери, – я хотел бы сам разгадать его сегодня утром.
Хэдер равнодушно пожала плечами:
– Как хочешь, только ты написал тут лишь два слова, да и то одно из них неправильно. Но если ты не будешь вписывать их чернилами, то ничего страшного. Я потом займусь им.
– С мамой что-то случилось, – снова напомнил им Кевин.
Хэдер посмотрела на брата, а потом повернулась к отцу:
– Она заболела?
Гленн вздохнул и отнял у дочери кроссворд.
– Ничего с ней не случилось. Я думаю, что она просто решила сделать пару лишних кругов вдоль озера, вот и все.
– Они снова поругались, – перевела Хэдер слова отца младшему брату.
– Ничего мы не ругались, – строго возразил ей Гленн. – Ну почему вы никогда не верите нам?
– Потому что взрослые очень часто врут детям, – глубокомысленно заметил Кевин. – Мне Джастин Рейнольдс сказал об этом. Кстати, почему маме можно одной бегать в парке по утрам, а мне нельзя?
– Потому что она взрослая, – нарочито внушительным тоном сказал Гленн и весело посмотрел на сына. – А своему Джастину Рейнольдсу ты можешь передать, что взрослые могут еще и не то делать.
Кевин весело захихикал, но Хэдер неожиданно прервала его:
– Может быть, нам нужно пойти туда и поискать ее?
Она никогда не задерживалась так долго. А вдруг с ней действительно что-нибудь случилось?
Гленн почувствовал, что в комнате сложилось примерное равновесие сил. Если Энн через пять секунд не вернется домой, то дети тут же соберутся идти в парк и тогда ему придется уступить им. Не лучше ли с самого начала предложить им компромисс, который устроит всех? Иначе они просто опоздают в школу.
– Знаете, что я предлагаю? Вы заканчиваете свой завтрак и готовитесь к школе, а я тем временем пойду в парк и посмотрю, где она там бегает. Правда, я боюсь, что ваша мама прибежит домой секунд через десять после того, как я отправлюсь ее искать, но я готов немного прогуляться на свежем воздухе.
С этими словами Гленн поспешил выйти из дому через заднюю дверь, опасаясь, что Кевин начнет приставать к нему, требуя взять его с собой.
Усевшись за руль старенькой машины, Гленн уже через пару минут оказался у въезда в парк. Оставив машину на обочине, Гленн пошел по аллеям, внимательно осматривая окрестности. Поначалу ему все казалось нормальным, и только неподалеку от зеленого домика он заметил полицейскую машину, а чуть поодаль – желтые ленты полицейского ограждения. Гленн подошел к полисмену, который нетерпеливым жестом приказал ему проходить мимо.
