Холли вопросительно посмотрела на Дика, и домовой скорбно кивнул ей.
— Это правда, госпожа Холли, — сказал он. — Некоторые из старых развлекаются тем, что придумывают способы, как бы сдержать слово и в то же время сделать так, чтобы человек не смог этим воспользоваться.
— И все-таки я должен попробовать, — сказал Кристи.
— Разумеется, должны, — сказал Роберт. — Но прежде чем начать игру, нам надо привести мозги в полную боевую готовность. Прикинуть, чего хочет этот дух. Вычислить, как получить то, чего хотим мы, да так, чтобы у нас при этом руки не оказались связаны.
— Вы хотите сказать, что это будет очень трудно, — подытожил Джорди.
Роберт кивнул:
— О да. Это будет трудно. Но трудно — не значит невозможно.
АаронОдно из преимуществ работы в газете состояло в бесконечной череде бесплатных удовольствий. И это были не только книги и буклеты, которые Аарон каждый день уносил домой в кейсе. Так как он пристроился писать рецензии и обзоры для отдела развлечений, к нему попадал и весь материал рекламного свойства. Пресс-релизы новых CD, видео, DVD, майки, чашки, бокалы, часы, постеры — словом, все, что компания использует, чтобы прорекламировать свою продукцию.
В редакции дежурно шутили, что Аарон тащит домой все, что попадется под руку. Но при этом они не знали, что он делал на этом маленький бизнес, например продавая кое-что в книжные магазинчики Кроуси. Не говоря уж о том, что иногда он надевал футболку с изображением Эминема или вешал афишу Мэрайи Кэри с автографом у себя в гостиной. Или пил свой утренний кофе из чашки с изображенными на ней персонажами «Симпсонов».
А еще он жадно хватал билеты на концерты, фильмы, шоу, и именно эта привычка привела его вчера в «Сэндиш-Холл» на концерт Кейси Чемберс, австралийской исполнительницы песен в стиле кантри. Она имела грандиозный успех у публики, заполнившей зрительный зал на три тысячи мест. Аарон не понимал, в чем секрет ее успеха. Ему лично не нравилась такая музыка — альт-кантри, американа, или как там еще она называется. Но поприсутствовать на занудном концерте первые двадцать минут — достаточно для того, чтобы написать небольшой отзыв и таким образом заработать себе на билеты на Элтона Джона в первый ряд.
Сейчас он сидел в своем кабинете, на лицо его падал голубоватый свет экрана компьютера. Он сочинял рецензию. От откровенных гадостей он удержался — редактор отдела развлечений придерживалась несколько иных взглядов, нежели Аарон, и предпочитала делать упор на позитивные стороны освещаемых событий. Но он не смог удержаться от парочки шпилек в адрес Австралии — страны, в которой никогда не бывал, но которую инстинктивно не любил. Лейтмотивом рецензии стала мысль о том, что в основе песен Чемберс о разбитом сердце, вероятно, лежит реальный опыт проживания в данной стране.
И потом, эта ее легкая гнусавость! Брала бы пример с настоящих певцов кантри, таких как Шанайя Твейн или Фейт Хилл.
Мелисса Лоуренс, редактор отдела развлечений, возможно, вырежет подколы, так как она неравнодушна к Австралии вообще и к искусству Чемберс в частности, но, по крайней мере, Аарон не мог отказать себе в удовольствии поднять ей артериальное давление на миллиметр-другой. Особенно учитывая то, что вчера она не смогла присутствовать на концерте. Так ему и перепала эта работенка. Никогда не вредно, чтобы люди были тебе чем-то обязаны.
Самым важным во вчерашнем концерте была вовсе не музыка, а разговор, подслушанный им в толпе, входящей в зал. В парочке, идущей перед ним, он без труда опознал друзей Саскии и не смог удержаться от самодовольной усмешки, когда услышал, как они жаловались на то, что сайт «Вордвуд» недоступен. Его так и подмывало похлопать кого-нибудь из них по плечу и сообщить им о той роли, которую лично он сыграл в этом несчастье, но здравый смысл возобладал.
Неразумно было привлекать к себе внимание.
Некоторые субъекты из окружения Саскии были весьма нервны и склонны к ссорам. Это, видимо, присуще всем художественным натурам. Творческие личности.
Закончив писать колонку, он сохранил ее на флешке и выключил компьютер. Потом положил флешку в карман и отправился в редакцию. Он с таким же успехом мог послать Мелиссе текст почтой, но было воскресенье — в редакции «Искусства и жизни» пусто: прекрасная возможность порыться в новых поступлениях и урвать что-нибудь.
Поднявшись на эскалаторе, Аарон обнаружил, что редакция гудит как улей. Сотрудники сидели перед мониторами и как сумасшедшие барабанили пальцами по клавиатуре. Телевизор в углу был включен, работал канал Си-эн-эн, но Аарон сразу не понял, о чем там шла речь. Итак, либо в мире произошло что-то из ряда вон выходящее, либо что-то случилось с кем-то из редакционных.
Какая-нибудь сенсация, решил он, заметив, что несколько самых крепких ребят сидят у своих компьютеров. Чак Тремейн. Барбара Хейли. Роб Уэтли. Их ни за что не застанешь на работе в выходной, если не случилось чего-то особенного, достойного того, чтобы они пожертвовали своим свободным временем. В надежде получить окончательное подтверждение своим подозрениям Аарон бросил взгляд на застекленную перегородку офиса Кэтлин Уинтер. В офисе редактора отдела новостей торчало полдюжины сотрудников производственного отдела: кто сидел за столами, кто стоял. Возможно, это означало, что Кэтлин выпускает экстренный, дополнительный выпуск газеты и ей нужна помощь материально-технического порядка.
— Что происходит? — спросил Аарон у троих журналистов, собравшихся вокруг ближайшего к эскалатору стола.
К нему повернулся один из них, Гарольд Коул.
— Боже, Гольдштейн! — сказал он. — Ты что, в пещере живешь? Си-эн-эн уже несколько часов только и говорит что об этом.
Аарон пожал плечами:
— Меня не было дома вчера вечером, а сегодня утром я не включал телевизор.
— Ну и как она, ничего?
Это был уже Марк Сейкерс, только что окончивший Школу журналистов и всегда готовый выслушать очередную историю о сексуальных победах Аарона. Аарон никогда его не разочаровывал, даже если приходилось сочинять все от начала до конца.
— Да они всегда у меня ничего, — ответил он Марку, повернувшись при этом спиной к Гарольду. — Нет, серьезно, что случилось?
— Си-эн-эн называет их «исчезнувшие» — чтобы не оскорбить тех, чьи родственники пропали из-за произвола латиноамериканских диктаторов. Но это слово, как и любое другое, не совсем подходит, когда речь идет о нескольких сотнях людей, которые просто испарились из своих домов прошлой ночью.
— Что значит «испарились»?
— Это значит пропали без следа, — пояснил Джордж Хупер. Он был третьим из репортеров, собравшихся вокруг стола Гарольда, — пожилой хиппи с седыми волосами, собранными сзади в хвост. — Вот они здесь — и вот их уже нет.
