У нее затрепетало сердце — вот он, шанс, который выпадает раз в жизни! Ей вспомнилось недавнее посещение музея драгоценностей: золотая пектораль в прозрачном кубе из спецстекла, выдерживающего не только удары кувалдой. А перед ней не менее ценное археологическое чудо, которое можно взять в руки. Ей даже показалось, что она услышала свой голос: «Ох, попалась бы мне такая вещица — ни за что не побежала бы сдавать ее в музей!» А ведь она ей попалась и лежит сейчас на расстоянии вытянутой руки!
Ирка, не раздумывая, набрала номер телефона бильярдиста Паши.
— Паша, я согласна ехать с тобой. Во сколько мне тебя ожидать?
— Буду в полшестого. Встретимся возле твоего подъезда.
— Паша, милый! Мне будет страшно спускаться одной. Зайди, пожалуйста, за мной — я тебя очень прошу! — вовремя спохватилась Ирка, вспомнив недавнее посещение археолога, точнее его тела.
— У тебя что-то произошло? — насторожился Паша.
— Нет, ничего. Просто я отчаянная трусиха — темноты боюсь.
— Хорошо, называй номер квартиры, этаж. — Паша зевнул и, получив информацию, отключился.
Ира посмотрела на часы — оставалось менее часа до появления Паши. «Жаль, что не перенесла сюда свои шмотки, а по глупости развесила на плечиках в шкафу. Домой уже поздно заезжать за вещами — придется взять кое-что у Маши. Фигуры у нас почти одинаковые, так что подойдет, а она перебьется». И тут Ира наконец осознала, что уезжает на неопределенное время, возможно навсегда. Неужели она больше не увидит занудливых родителей, воображалу Машку, помешавшегося на учебе Димку, ветреного Вадима, меланхоличного Илью, других знакомых, институтских друзей? Да и в самом институте ей больше не придется учиться. И одежду, которую сейчас возьмет у Машки, вряд ли вернет, разве что отправит ее посылкой. Теперь у нее начнется новая жизнь, никак не связанная с сегодняшним настоящим.
Планов на будущее она пока не строила, знала только одно: у нее в руках находится древняя ценная вещица, которая может в корне изменить ее жизнь в лучшую сторону.
Маша проснулась, почувствовав, что самолет затрясся и начал снижаться. Взглянув в иллюминатор, она увидела ярко-фиолетовое небо и несущиеся навстречу фантастические фигуры облаков. Через несколько мгновений она перестала что-либо видеть — самолет попал в зону сероватых, кое-где с легкой голубизной облаков, словно их мелировали. Затем самолет немного тряхнуло — он провалился в воздушную яму, вызвав неприятные ощущения у Машки. Внутри у нее все сжалось и чуть было не попросилось наружу, к тому же до боли заложило уши. Взглянув на Сашу, сидящего рядом, Маша успокоилась — судя по его позеленевшему лицу, он переживал аналогичные ощущения, при этом делал ей какие-то непонятные знаки.
— Что? — крикнула оглохшая девушка и тут вспомнила, что он советовал перед полетом, и несколько раз сглотнула.
Вата из ушей исчезла, снова раздавался ровный рокот двигателей. Самолет, опустившись ниже зоны облаков, продолжал лететь по горизонтали.
— Скоро будем дома — осталось минут сорок полета, — произнес, улыбаясь, Саша, но не добился ответной реакции.
«И чего это все время улыбаться? Есть причина чему-то радоваться? Ну, хорошо, радовались, когда летели в Шарм-эль-Шейх, предвкушая отдых на море. Тогда мы не знали, что нам предстоит пережить… Но сейчас, когда несолоно хлебавши летим обратно — чему радоваться?»
А дело было в том, что, когда вчера прибыли в гостиницу — современную, пятизвездочную, на берегу моря, с четырьмя открытыми бассейнами, утопающую в тропической зелени — все было, как и обещалось в туристическом проспекте, за исключением одного — свободных номеров там не было и в ближайшее время не предвиделось. Кроме них в таком же положении оказались еще полтора десятка туристов. Переговоры с турфирмой немного успокоили — «не волнуйтесь, мы все урегулируем — потребуется лишь немного времени». «Немного времени» растянулось на четыре часа, и взамен («извините, вся Европа хлынула в Египет и такие случаи здесь с нашими туристами случаются повсеместно») предложили бунгало в тридцати километрах, но прямо на берегу моря. Маша с Сашей согласились было на бунгало, но тут на рецепшен пришла возмущенная группа из пяти человек, которые уже два дня провели в этих бунгало: «Условия скотские, душа нет, жрачка такая, что целый день с гальюна не слазишь!» В довершение ко всему позвонила мама Маши и истеричным тоном сообщила, что к ней дозвонились соседи снизу с жалобами на устроенный потоп. Маша держалась, «как партизан», так и не открыв, что находится в Египте, но приняла решение незамедлительно вернуться на Родину, которая для Египта не Европа.
Раздобыть билеты на обратный рейс оказалось тоже непростым делом, но в итоге они получили места в самолете, вылетающем самым ранним рейсом — в полшестого утра. Так и не искупавшись в разрекламированном Красном море с уникальным подводным миром, не увидев пирамид, не промчавшись на квадрацикле по пустыне мимо селений опереточных бедуинов, они возвращались домой, и мысли Маши были отнюдь не о море.
«Почему я в очередной раз наступаю на грабли, почему поверила Ирке? Ведь знаю, что ничего хорошего от нее не следует ждать из-за ее взбалмошности, а продолжаю делать одни и те же ошибки. Ведь можно было согласиться на бунгало, раз приехали в Египет, и только крайне нервное состояние мамы, выдерживающей нападки пострадавших соседей, вынудило нас вернуться. А ведь я считала дни, оставшиеся до этой поездки, и каков результат?»
Аэропорт встретил обычной сутолокой, суетой провожающих и отъезжающих, затянувшейся каруселью багажа, а на выходе — плотными кордонами таксистов, предлагающих свои услуги на иностранных языках, что следовало понимать как возросший уровень сервиса и, соответственно, платы за проезд. Маша и Саша сочли, что знают английский слабовато, поэтому удовлетворились рейсовым автобусом до города.
Маша не разрешила Саше проводить себя домой и поэтому в подъезд вошла одна, таща за собой чемоданчик на колесиках. Тут она спохватилась, что не позвонила Ире, не сообщила о своем приезде, хотя знала две ее пагубные привычки: по возможности не ложиться спать одной и спать сколько влезет. Набрала номер мобильного телефона подруги уже стоя у лифта. К ее удивлению, телефон Иры находился вне зоны связи. Но еще больше она удивилась, увидев погром в квартире: разбросанные вещи, незакрытые дверцы шкафов, везде полнейший беспорядок. Объяснений могло быть два: в квартиру забрались воры, которые искали спрятанные деньги, или Ира куда-то собиралась, для чего ей понадобилось перемерить все Машины наряды. Вторая версия была предпочтительнее, но тут Маша, которая занялась уборкой, заметила отсутствие многих своих вещей. Вряд ли ворам понадобились ее шмотки, так как в квартире были куда более ценные вещи. Тогда, выходит, их взяла Ира — но зачем? Испугалась ответственности за испорченный ламинат, завонявшиеся ковры, последствия затопления соседей снизу и сбежала с ее вещами? Как-то неубедительно.
