выглядел так, будто его вот-вот стошнит. — О, чувак. Мой лучший друг — гребаный извращенец, переодевающийся. Отвратительно, чувак.
Эмили хихикнула.
— Совершенно безобидный фетиш.
Джо отхлебнул еще пива и рассмеялся.
— Чувак, ты бы тоже так делал, если бы это означало, что ты будешь трахаться в нем каждую ночь, — oн ткнул большим пальцем в сторону своей девушки. — Бля, чувак, и я говорю это не только потому, что я уже бухой, a еще только полдень, но Эм — величайшая ебучка всех гребаных времен. Я бы пристрелил мужика из Рино[1]только за один вкус ее сладкой-пресладкой "киски".
Зои скорчила гримасу.
— Ты отвратительный.
Джо ухмыльнулся.
— Отвратительный, но очаровательный.
Эмили закатила глаза и испустила вздох долготерпения.
— Джо, поскольку ты боготворишь землю, по которой я хожу, я могу дать тебе поблажку за глупости, которые слетают с твоих уст. Но твой друг там, наверху, гребаный придурок.
Зои захлопнула журнал и уставилась на нее, разинув рот.
— Эмили!
Чак рассмеялся.
— О, сейчас ты получишь. Моя девочка не потерпит таких разговоров о своем мужчине. Правда, милая?
Шон Хьюитт вмешался с заднего ряда.
— Кошачья драка! Горячая лесбийская кошачья драка!
Комментарий вызвал бурный взрыв смеха и улюлюканья. Джо начал искать свою камеру и комментировать размещение видео на YouTube.
Эмили посмотрела на Зои. Она все еще улыбалась, и в чертах ее лица было тревожащее понимание. Зои посмотрела на нее в ответ и, как всегда, была поражена классической, элегантной красотой своей подруги. Она выглядела как кинозвезда 1940-х годов. Утонченная, уверенная в себе, излучающая интеллект и сексуальность, с тонкой шеей, соблазнительными губами и скулами богини киноэкрана. Тем, что Зои могла засвидетельствовать, целуясь с Эмили раз или два. Это сияющее лицо обрамляли темные волосы, подстриженные в небрежном стиле. Глядя на нее сейчас, Зои поняла, что ее подруга имеет мимолетное сходство с девушкой-готом, к которой Чак и Шон отнеслись с такой отвратительной насмешкой. На самом деле сходство было довольно близким, поскольку Эмили была менее броской и более утонченной версией младшей девочки. И, возможно, это было небольшой частью того, почему Эмили была так зла на Чака.
Большая часть заключалась в том, что она просто ненавидела его до глубины души.
Взгляд Эмили метнулся к Чаку.
— О, пожалуйста. Она такая же твоя девушка, как и я. И я предпочлa бы, чтобы с меня живьем содрали кожу и скормили бешеным ласкам, чем прикоснуться к тебе.
В салоне фургона воцарилась гробовая тишина. Сердце Зои учащенно забилось. Эмили не могла знать о ее планах расстаться с Чаком. Верно? Или она однажды вечером слишком напилась и рассказала Эмили что-то такое, чего та не могла вспомнить? Это было смутно возможно, но с тех пор, как она приняла решение, она не сильно злоупотребляла алкоголем. Тем не менее, паранойя пустила корни внутри нее, и ей хотелось кричать.
Для этого было слишком рано.
И, по сути, самое неподходящее время для этого.
Чак взглянул в зеркало заднего вида.
— Ты полна дерьма, Эмили.
Удивленная усмешка заиграла в уголках рта Эмили. Она снова посмотрела на Зои.
— Я полна, Зои?
Зои внутренне кипела. Был только один способ разрядить ситуацию и предотвратить превращение отпуска в полную катастрофу еще до того, как он едва начался.
Дерьмо.
— Я — твоя девушка, Чак. Эм просто прикалывается над тобой, но в ее словах есть смысл. Тебе не следовало быть таким придурком по отношению к этой девушке.
Чак хлопнул ладонью по рулю.
— Но она была ненормальной! Боже, ты ее видела! — eго голос приобрел хрипловатый, певучий оттенок, который Зои считала голосом дебила. — О-о-о-о, посмотрите на меня, я вся, блядь, такая альтернативная. Я, блядь, настоящая готка. Посмотрите, какая я другая. Посмотрите на все мои пирсинги и татуировки, и на мою долбаную одежду. О, я просто намного круче и с этим справляюсь, чем все вы, педики-опрятники. О-о-о-о… — oн снова прочистил горло и вернулся к своему нормальному тону. — И, бля, я ни за что не извиняюсь. Я ненавижу это дерьмо. Такие люди — самые большие позеры из всех. Возможно, сегодня она преподала себе хороший гребаный урок.
Джо залился смехом.
— Единственный и неповторимый Чак Кирби, дамы и господа. Человек, миф, легенда…
— Гребаный мудак, — добавила Эмили, но на этот раз ее проигнорировали.
Джо открыл еще одно пиво и отхлебнул пену с верхушки банки, когда она брызнула из отверстия. Он вытер губы и наклонился между сиденьями, чтобы продемонстрировать Эмили улыбку, полную пены.
— Нельзя допустить, чтобы что-то пропало даром. Это было бы злоупотреблением алкоголем.
Эмили снова вздохнула и взглянула на Зои.
— Mальчики. Как я их ненавижу.
Зои пожала плечами, жест: что-ты-можешь-сделать?
— Ага.
Джо ахнул.
— Как ты смеешь! Мы не "мальчики". Мы мужчины. Мы… мы…
— Варвары? — предположил Чак.
— Ага! — Джо отхлебнул еще пива. Такими темпами он бы вырубился ближе к вечеру. — Мы — варвары! Мы — гребаные пещерные люди!
Он поднял руку, чтобы дать "пять", и Чак подчинился.
Зои слушала, как они обмениваются пивными глупостями, и почувствовала, что у нее снова начинает болеть голова. От каждой глупости, вылетавшей из уст Чака, становилось только хуже. Она достала из сумочки немного "Tайленола" и запила таблетки глотком "Kока-Kолы".
Она взяла свой журнал и снова попыталась сосредоточиться на нем.
Но это было нелегко.
Она чувствовала, что Эмили смотрит на нее. Это вызывало у нее тревогу и паранойю. У нее было неприятное чувство, что подруга может видеть каждую ее мысль. В конце концов она отвернулась от Эмили и закрыла глаза, притворяясь, что засыпает.
Но это чувство не проходило.
15 Mарта
Дни становились теплее, но весна еще не наступила в полной мере, a ночи в Теннесси все еще были достаточно холодными, чтобы заставить зубы стучать, особенно так близко к границе с Кентукки. Ветерок не пронизывал насквозь, как на севере, когда погода была холодной. Но любой здравомыслящий человек счел бы условия достаточно прохладными, чтобы, по крайней мере, надеть легкую куртку или толстовку.
Однако мужчина, сидевший, скрестив ноги, на травянистом поле рядом с участком I-40, был не в своем уме. Вообще. Земля под ним все еще была слегка влажной после дождей прошлой недели. С закрытыми глазами и запрокинутой вверх головой он, казалось, находился в медитативном трансе. Он сидел совершенно неподвижно и внешне выглядел умиротворенным, как буддийский монах.
Однако…
На нем была только рваная и грязная одежда, которая когда-то — в прошлой жизни — была коротким топом молодой женщины —
