на борцовском ринге или поддерживающими линию атаки команды НФЛ. И каждый раз он выходил победителем. Но он предпочитал женщин-жертв. Он наслаждался ими на эстетическом уровне, этим простым пониманием красоты, но еще больше ему нравилось
осквернять красоту. Для Зеба в жизни было немного радостей, равных тому, чтобы острым ножом отрезать кусочек прекрасной плоти. Ему нравилось, как легко раздвигается плоть, как из свежей раны льется сладкий поток драгоценной жизненной крови.
М-м-м… Ему нравилось пить их кровь.
Неправильно, что он так долго не знал этого удовольствия. Воспоминание о тех долгих годах заточения все еще заставляло его кипеть от гнева. Но теперь он снова был свободен. И безумнее, чем когда-либо.
С головой, полной новых идей, он горел желанием испытать их на практике.
Клайд перестал изображать обреченную птицу-вертихвостку и, пошатываясь, направился к Зебу. Он ошеломленно остановился в нескольких футах от своего сидящего друга и сверкнул дьявольской ухмылкой. Хотя у него были некоторые пробелы, зубы в основном все еще были на месте. Это Зеб приписывал хорошим генам. Черт возьми, даже сумасшедшие бродяги могли произойти от крепкого в остальном потомства. И друг Зеба был доказательством того, что даже у самого крепкого генеалогического древа иногда может прорасти больная ветвь.
Все пожитки Клайда помещались в брезентовом рюкзаке, который он повсюду носил с собой. Зеб раз или два порылся в его содержимом. Там были три потрепанных вестерна в мягкой обложке десятилетней давности. Там было много разного хлама. Зажигалки без жидкости. Банка, наполненная грязью. Связки ключей, которые он хранил в качестве сувениров после различных убийств. Но самым показательным была стопка старых фотографий, связанных несколькими толстыми резинками. На фотографиях были изображены различные члены явно здоровой и процветающей семьи в течение примерно десяти лет. Некоторые были фотографиями из отпуска, на которых мужчины в брюках цвета хаки и солнцезащитных очках расслаблялись с напитками, а привлекательные женщины в бикини-стрингах растянулись на пляжных одеялах. Другие снимки были с церемоний рождения и окончания школы. Клайд был на многих фотографиях, но Клайд из того исчезнувшего времени мало походил на человека, которого Зеб знал сегодня. Очевидно, где-то по пути у него что-то пошло не так. Клайд Уэзерботтом даже не было его настоящим именем. Различные подсказки на фотографиях прояснили это.
На самом деле Зеба это не волновало.
Клайд больше не был тем человеком. Не был уже много лет.
Клайд поднес отрубленную голову к своему лицу и прижался потрескавшимися губами к запекшемуся от крови рту мертвой девушки. Зеб наблюдал, как он просовывает язык между мертвыми губами, и почувствовал еще одно легкое подергивание в паху. Он взглянул на обезглавленный труп и подумал о том, чтобы раздвинуть ей ноги еще раз. Но преувеличенные чавкающие звуки, которые издавал Клайд, отвлекли его.
— Давай, детка. Подари мне немного любви, — Клайд снова поцеловал мертвые губы, издав те же абсурдно преувеличенные причмокивающие звуки. Он взглянул на Зеба и ухмыльнулся, повернув к себе вялое лицо головы. — Разве она не самая сексуальная сучка, которую ты когда-либо видел, Зеббо? Я думаю, что женюсь на ней. А ты как думаешь?
— Я тебя благословляю.
— Превосходно! Ты будешь моим шафером.
Клайд, пошатываясь, отпрянул от Зеба и прикрыл свободной рукой рот.
— Эй, засранец. Я теперь помолвлен с твоей сучкой. Что ты об этом думаешь?
Прошло довольно долгое мгновение.
Единственными звуками были вздохи ветра и шипение шин на близлежащей автостраде, которую скрывали высокие деревья.
Затем по полю разнесся приглушенный стон.
Зеб ухмыльнулся.
Клайд вскрикнул и снова замахал головой.
— Да! Я знал, что ты притворяешься — типа без сознания, сучкa! Посмотри на краснеющую невесту!
Еще один дикий взмах головой.
Еще один безнадежный всхлип.
— Теперь она моя, ты, гребаный панк! Вся мооооооооояяяяяяяяяяяяяя!
Хныканье на мгновение сменилось вспышкой бессильной бравады.
— Я убью вас! Вас обоих. То, что вы сделали… вы оба…
Голос снова надломился, и хныканье возобновилось.
Зеб фыркнул.
— Типично.
Клайд одарил его дикой, ликующей ухмылкой.
— Ну, черт, я думаю, нам придется предпринять какие-то разумные шаги, чтобы защитить себя, Зеббо. Мне действительно кажется, я слышал, как тот парень угрожал убить нас. Я правильно расслышал?
— Tы не ослышался.
Зеб поднялся на ноги и направился через поле, наступив на живот мертвой девушки по пути туда, где ее красивый парень висел вниз головой на самой крепкой низко свисающей ветке высокого дерева. Когда Зеб и Клайд добрались до дерева, они увидели фары машин, проносящихся мимо по шоссе.
Зеб протянул руку.
— Твой нож.
Охотничий нож был воткнут в одно из ушей мертвой девушки. Клайд извлек его и передал своему другу. Зеб подошел к повисшему бойфренду, наслаждаясь страхом, который был очевиден в том, как он бился и кричал. Толстая ветка скрипнула, но признаков того, что она сломается, не было.
Зеб уставился на него сверху вниз.
— Я провел много лет в психушке, парень. Я выбрался оттуда. Очевидно.
Клайд хихикнул.
— Однажды я услышал разговор санитара. Он говорил о том, что есть разные виды сумасшествия. Есть обычное, повседневное сумасшествие. Люди принимают таблетки от этого, и в основном с ними все в порядке. В основном, они опасны только для самих себя. Тогда есть нечто среднее между сумасшествием. Люди, которые в основном представляют угрозу только для самих себя, но однажды могут сорваться и навредить кому-то еще. Но это был бы просто единичный случай. Этих людей все еще можно вылечить, и, возможно, для них даже есть какая-то надежда. А потом этот санитар заговорил обо мне. По его словам, я — самый худший тип сумасшедшего. Безнадежный тип. Убийственный тип. Тот, кто убивает. Видишь ли, я не борюсь со своими чувствами или чем-то подобным. Мне нравится причинять людям боль. Можно сказать, это мой главный интерес в жизни. Мое призвание.
Клайд сказал:
— Смысл твоего существования.
Парень посмотрел на Зеба и шмыгнул носом.
— Пошел ты, чувак.
Выражение лица Зеба не изменилось, как и его тон.
— Тот санитар был прав. И я сказал ему это прямо перед тем, как вспороть ему живот. Что, кстати, я собираюсь и с тобой сделать.
Клайд рассмеялся.
— Выпотроши его!
Зеб вонзил нож в плоть мужчины в месте, чуть ниже линии талии, и одним резким движением опустил его вниз. Он отбросил нож в сторону и взялся за края раны обеими руками, потянув за порез и разрывая его так сильно, как только мог. Кровь и ошметки внутренностей хлынули через отверстие. Мужчина еще не был мертв. Он еще немного бился, но Зеб легко удержал
